Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 4. Пьесы

Премьера пьесы состоялась 29 января 1937 года в Сословном театре в Праге (вспомогательная сцена Национального театра). В том же году пьеса вышла отдельным изданием в издательстве Франтишека Борового.

Вокруг «Белой болезни» развернулась острая политическая борьба. Еще до премьеры германский посол в Праге потребовал, чтобы была изменена фамилия барона Крюга (намек на немецкое der Krieg — война), так как видел в ней тенденциозный выпад против немецких королей оружия. Поэтому в постановке Национального театра этот персонаж фигурировал под скандинавизированным именем Олаф Крог. Бурная реакция зала отражала политические симпатии зрителей. Реакционная печать начала травлю пьесы и ее автора. В защиту Чапека решительнее всего выступила коммунистическая пресса (Ю. Фучик, Л. Штолл).

Чапек принял участие в работе над сценарием кинофильма «Белая болезнь», поставленного в конце 1937 года. В финале фильма доктор Гален посылал свое лекарство народу одной из малых стран, чтобы она могла бороться против белой болезни и агрессии.

После мюнхенской капитуляции пьеса и фильм были запрещены.

21 мая 1937 года Томас Манн писал Чапеку из Цюриха: «Вы, наверное, уже знаете о триумфальном успехе, который имела вчера вечером ваша пьеса „Белая болезнь“, но, несмотря на это, я хотел бы поделиться собственными впечатлениями и сказать вам, какое исключительное воздействие она произвела на нашу публику и на нас, присутствовавших при этом. Право, должен поздравить Вас с победой. Не могу не поражаться мастерской смелостью, с какой вы овладеваете театром и используете его средства для реализации и формирования духовного и идеального. В пьесе есть фантастика и символика, которые можно найти и в Вашей прозе, и здесь они, так же как и там, соединяются с величайшей живостью и пластичностью […]» [К. Čapek. Divadelníkem proti své vůli, s. 380.].

На русском языке «Белая болезнь» впервые опубликована в 1950 году.

показаны только болеутоляющие ( лат. )

Доктор Детина. — В оригинале игра слов: по-чешски «детина» — человек наивный и чистосердечный, как ребенок.

грудная жаба ( лат. )

Вот сюда, дорогие коллеги ( франц. ). Мы пришли, джентльмены ( англ. ). Прошу моих уважаемых коллег войти ( нем. ).

Поздравляю вас, профессор! Великолепно! Великолепно! ( англ. )

Поистине потрясающе! Да, это удивительно! ( нем. )

Поздравляю вас, мой друг! Это чудо! ( франц. )

Замысел пьесы, в которой мертвые должны были действовать на сцене подобно живым, возник у Чапека, согласно свидетельству его друга, писателя Франтишека Лангера, вскоре после написания «Адама-творца». Однако он не был осуществлен.

В конце июня 1937 года, во время пребывания во Франции Ольга Шайнпфлюгова в автобусе поделилась с мужем идеей новой пьесы: «Это было представление о матери в стране, на которую напал неприятель. Мать хочет спасти сына от войны. Когда она видит, что родина в самом деле находится под угрозой, то сама посылает сына на войну, хотя воспитывала его в отвращении к ней» [«České slovo», 13. 2. 1938.]. К. Чапек попросил жену уступить сюжет. 13 ноября 1937 года в газете «Лидове новины» была опубликована фотография с подписью «Женщина из Лериды», изображавшая испанку, которая плачет над трупом сына. Фотография стала последним толчком для кристаллизации замысла. Чапек так комментировал его: «При конфронтации женщины с войной оказывается, что основное послание женщины не имеет ничего общего с войной.

И так возникает конфликт между мужчиной, который должен за что-то жить и умирать, и женщиной, которая защищает жизнь и которую — в ее детях — по частям убивают.

Конфликт между жизненным посланием женщин и мужчин» [«České slovo», 13. 2. 1938.].

Объясняя жене, почему он оставляет погибших персонажей на сцене, писатель говорил: «Я думаю, что тот, кто погиб за что-то порядочное, не умирает и не исчезает, что он продолжает оставаться здесь, среди нас, своей нравственной ценностью или делом, которое он совершил […] я еще никогда не писал о мертвых […], они все время меня окружают и настаивают, упрямцы, тихо и скромно на своем. И они живые, страшно живые, полные интереса к своей стране и опасности, нависшей над ней, полные любопытства и беспокойства по поводу того, кто и как продолжает их незавершенное дело» [О. Scheinplugová. Český román, s. 429.].

10 февраля 1938 года в журнале «Чин» было опубликовано интервью с Чапеком:

«…война в Испании имеет прямое отношение к вашей новой пьесе?»

«Это было бы сказано не совсем правильно. Испания — одна из кровоточащих ран современного мира; драма „Мать“ обобщает состояние, которое сейчас незримо владеет всей Европой; она показывает, как дорого расплачиваются обыкновенные граждане и их семьи за то, что теперь творится в мире…»

«На чьей вы стороне в пьесе?

Разрешен ли […] роковой конфликт в „Матери“?»

«Навязывать решения или указывать дорогу не входит в задачу драматурга. Я воспринимаю всех персонажей пьесы как людей благородных, которые руководствуются своими убеждениями. Оба элемента, мужской и женский, не находят и не могут найти ни примирения, ни согласия: Мать просто не понимает, хотя и смиряется; она не понимает и не соглашается с тем, чтобы люди, которых она любит, были вправе идти на смерть за свое дело.

Выражение женской точки зрения я вижу в словах Матери: „Умереть — это всякому нетрудно, а вот потерять мужа или сына…“» [К. Чапек. Об искусстве, с. 114–115.].

В этом Чапек видел «трагическую неизбежность» и «метафизическую несправедливость» [Karel Čapek о své hře «Matka». — «Pestrý týden», 12.2.1938, № 7, s. 8.].

Интересна работа Чапека над финалом пьесы. В первоначальном варианте Мать еще до прихода Тони узнавала, что на детский сад упала бомба. Заключительная сцена выглядела так:

«Голос Тони. Мама! Мамочка, ты здесь?

Мать. Да. Иди сюда, Тони.

Тони (входит в темную комнату). Мама, ты должна идти в подвал! Прошу тебя, идем…

Мать. Подожди. Открой ставни.

Тони открывает ставни. Сероватый свет. Комната пуста, в ней только мать и Тони.

(Протягивает Тони ружье.)

Иди, Тони, ты должен идти».

В окончательном варианте борьба в душе Матери продолжается до последней минуты действия пьесы, а ее решение определено призывом женского голоса по радио, сообщающего о гибели школьников во время бомбардировки деревни Борга, и выражено единственным словом: «Иди!»

Премьера «Матери» состоялась 12 февраля 1938 года в пражском Сословном театре. Отдельной книгой пьеса была издана в том же году издательством Борового.

На русском языке пьеса впервые была напечатана в 1939 году.