Франс Силланпяя - Люди в летней ночи

От этого спазма нервы содрогнулись, она встрепенулась, глаза открылись, и сознание столкнулось со светлой летней ночью. Все чуждое вокруг выглядело теперь гораздо мягче, и это успокаивало. И как-то по-новому вспомнилось, что на верхнем этаже спит старик, который надежно правит этим домом и всей округой, так же… так же, как сильный отец. И комната стала уже знакомее после того, как глаза какое-то мгновение были закрыты, и ей стало хорошо оттого, что можно, проснувшись, увидеть все так… Вспомнилась добродушная болтовня пекарши там, в селе, — захотелось подумать: вчера. Силья потянулась всем телом, пригладила волосы и положила руки под голову. Спать не хотелось, это особенное глубокое одиночество манило взглянуть на себя каким-то непозволительным образом, представить себе формы собственного тела, подумать о том, что ты женщина… и что в таком возрасте у многих уже есть дети… Для этого нужен мужчина, и это происходит по обоюдному согласию — какое непонятное чудо, что на такое можно согласиться… Руки инстинктивно выползли из-под головы и вытянулись вверх, а голова при этом запрокинулась еще сильнее, так что даже засвербело в затылке… И она подумала о том, что ужасало, но сейчас, здесь почти восторгало: о крупном, крепкого телосложения мужчине, которого глаз видел не раз, и даже обнаженным… и что могла бы согласиться и она…

Девушка в белой рубашке поднялась из постели и подошла к окну. Она увидела относящийся к участку дачи мысок с березками и за ним полосу воды — тот самый, на который она забрела давеча, знакомясь с окрестностью. И еще видно было небо, немного полей, а за ними неясная в сумерках группа домов деревни. Она снова перевела взгляд на мыс и озеро, и душу наполнила грусть — сильная и нежная, какой прежде ей испытывать никогда не доводилось. Природа вокруг как бы деликатно отступила. Выйти ли ей из дому и отправиться туда, на березовый мыс, спит ли отец опять в избе?.. Что случилось там, на мысу, только что? Разве, словно чудо, не приплыл на лодке, не поднял весла какой-то молодой парень, у которого такие ровные зубы и такая хорошая одежда, красивый парень, которого она уже видела раньше? Действительно, было такое — пять лет назад, но она, Силья, вспомнила об этом только теперь. Ведь происшедшие после того события нарушили весь ход вещей и начисто вытеснили это из памяти. Отец умер прежде, чем успел наступить следующий вечер. Но сейчас казалось, будто отец жив и ночь опять безопасна, настолько безопасна, что, стоя там, в конце мыса, можно было бы принять какую-нибудь более смелую позу, сделать какой-нибудь ободряющий жест, чтобы гребец приблизился и заговорил и даже вышел на берег — посидеть рядом.

Ночь глядела уже будто союзница, которая знает тайну. Карие, большие глаза женщины в белой одежде поблескивали из-под длинных ресниц — как последние весенние звезды где-то в небе, если долго смотреть туда.

Слезы — впервые в этих глазах и по такому поводу.

А с утра началась служба Сильи на даче Рантоо. Она проснулась, услыхав, что профессор идет вниз по лестнице — гораздо бодрее, чем вчера, поднимаясь по ней. Испугавшись, что слишком разоспалась, Силья быстро вскочила и натянула юбку. Входя в кухню, она услыхала, как часы пробили пять. И тут же профессор высунул голову из приоткрытой двери, ведущей в соседнюю комнату, и сказал:

— Ого, ты тоже уже на ногах. Могла бы еще поспать; люди растут, когда спят. У меня на озере кое-какие снасти, так что я пробуду там больше часа, раньше шести тебе вставать не требовалось. Но уж раз проснулась, свари кофе себе, а я выпью, как вернусь, сейчас не хочу. Сюда, возможно, явится в это время одна старуха, она оттуда, из хибарки под названием Кулмала, и доводится мне двоюродной сестрой. Она придет и покажет тебе такие места, куда я свой нос не сую, она, вишь ли, здесь маленько прибиралась и иной раз готовила, когда я был тут без служанки. Ну, будь здорова — вари теперь кофе.

Силья не удержалась, чтобы не посмотреть в окно зала, как шел хозяин, так основательно она успела подпасть под влияние профессора. Видя этого крупного и еще стройного даже в старости мужчину, идущего по тропинке к берегу, Силья инстинктивно подняла руки к груди, душа со сна была чиста и полна чувства благодарности — благодарности всему, чуть ли и не мокрой от росы тропинке, по которой шагал ее хозяин. Если бы мне только суметь, если бы мне только справиться с работой здесь, — и чтобы все здесь оставалось таким же и тогда, когда сюда приедет больше людей.

Уже пришла та «старуха» — чисто одетая и в годах, но еще полнокровная женщина. «Ага-а, двоюродный братец уже заполучил сюда помощницу», — сказала она запросто, доброжелательно глядя маленькими глазками. Затем последовало выяснение имени и откуда родом и совместное кофепитие. Правда, Силья еще не уяснила себе, как тут накрывают на стол, но ей и не требовалось делать это, ибо София сама взяла чашки оттуда, где они стояли. Вот так познакомились, а затем осмотрели дом. Прошло уже столько времени, что и профессор вернулся с озера с рыбой, но кофе для него готов не был. Они совсем забыли про старика, выясняя состояние домашнего хозяйства.

— Чертовы девки! — возмутился профессор, и Силья чуть не заплакала. Но профессор сказал ей, указывая пальцем на Софию — Не давай этой старухе сбивать себя с пути, а путь этот такой, изучишь мои привычки и будешь делать, что я велю.

Силья, однако же, поняла, что отношения между этими двоюродными братом и сестрой очень хорошие, близкие. Поспешив в кухню готовить новый кофе, Силья слышала, как они разговаривали тихо и деловито.

— Силья, стало быть, придет и к нам вечером, когда тут все будет сделано, — сказала София Кулмала в дверях, уходя.

— Да, придет, ведь это входит в число обязанностей. Да и кроме того, хозяйка Кулмала — такая легкомысленная вдовушка, которая собирает вокруг себя всех молодых мужчин округи, так что там хватит парней составить компанию и для гостьи.

— Хороший поп лучшие проповеди произносит про себя, — ответила София с улыбкой на губах и прищурив глаза.

После того как София ушла, профессор подробнее объяснил перипетии ее жизни.

— Молоденькой-то она была хорошенькая и попала служанкой в Тампере к одному богатому старому холостяку, который взял да и влюбился в пригожую деревенскую девчонку, разумеется, и она ему ответила тем же, но потом, летом, он поехал в санаторий и окочурился там в одночасье. К счастью, София была с ним официально помолвлена, и это удалось доказать в суде, так что, когда сын родился, ему выплачивали пенсию до совершеннолетия. Где-то в мире София вторично вышла замуж, даже в Америке побывала — теперь она вдова и живет в доме, где и родилась. Дочке ее идет второй десяток. У Софии есть пианино, привезенное из Америки, немного земли, корова и несколько кур. Так что теперь знаешь, на тот случай, если пойдешь туда, и свободно можешь пойти, я и сам там бываю. Она часто собирает толоку, иначе ей с полевыми работами не справиться, хотя хозяйство и невелико, и тогда там устраивают танцы — если нынче летом на полях вообще можно собирать толоку или хотя бы танцевать — ох-ох, э-эх, да-да. Кофе-то у тебя еще теплый?