Франс Силланпяя - Люди в летней ночи

С тех давних пор отношения между хозяевами и работниками изменились не только в деревне, но и особенно — судя по публикуемым в журналах повестям — в городе. На селе культура найма захирела. Хозяева стали нанимать голодных бродяг, которые работали за харчи и кров, пока не отъедались, а после уходили неизвестно куда. Хорошие, старательные батраки перевелись в этом мире. В деревне сложилось сословие босяков, которые потом, в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году, заходили в дома отнюдь не в поисках работы.

Снова — снова то и дело по самым различным поводам звучит это простое и звучное слово, которое пробуждает в детях восторг, в зрелых людях — глубоко затаенную торжественность, а в стариках — кроткую покорность судьбе.

Рождество, приближается Рождество, это таинство, в котором — так же как и в других праздниках — гораздо больше значат ожидание и воспоминания, чем собственно празднование. Лучшее время всякого праздника — его канун; и в первую очередь это относится к Рождеству. Когда в сочельник начинают сгущаться сумерки, на самой границе между суетой будней и наивысшей точкой веселья, именно тогда смысл Рождества более всего понятен человеческой душе. Еще чуть-чуть — и вот уже начался собственно рождественский праздник, и мы уже сидим в натопленных комнатах после вкусного ужина и пытаемся разными играми да забавами скрасить окончание ускользающего из рук праздника. С тем же чувством мы отправляемся рано поутру в церковь, соблюдая веселые и подчас небезопасные традиции.

Мне довелось повидать на своем веку немало рождественских праздников, и у меня сложилось впечатление, что Рождество — это праздник простых крестьянских изб. Возможно, такое впечатление отчасти объясняется тем, что лучшие свои рождественские праздники я провел в избе. Есть целый ряд причин, почему в господском доме Рождество редко удается на славу. Так, если обитателю избы, или его жене, или его ребенку доведется когда-нибудь как следует рассмотреть господские комнаты и их обеденный стол, то им нетрудно будет описать виденное словами «как на Рождество». В комнатах всегда прибрано и все блестит, и на обед подается два горячих блюда, и к каждому свои приборы. Так что господам от всего Рождества достаются только елка да корзина с подарками, содержимое которой чаще всего известно заранее благодаря «списку пожеланий». Даже пение рождественского псалма нынче большая редкость в среде наших просвещенных господ; в лучшем случае матушка споет какую-нибудь красивую песню, аккомпанируя себе на пианино.

Насколько же больше впечатляют рождественские приготовления в избе, где живут дед с бабкой да шестилетняя дочка покойницы Мари, за содержание которой община платит старикам двести марок в месяц. Пол в избе вымыт, со стен убрано все будничное тряпье, лампа начищена и наполнена керосином, пол устлан соломой. Хотя лучина употребляется теперь только на растопку, Микко по привычке заготавливает перед Рождеством лучинок и прикрепляет их к потолочным балкам, чтобы хоть отчасти закрыть черный от копоти потолок. На столе стоит рождественский соломенный фонарь, и когда хозяева возвращаются из бани, их встречает запах размоченной в щелоке вяленой трески [20] Традиционная для Финляндии и Швеции рождественская еда: вяленую треску вымачивают перед приготовлением в щелочном растворе. Блюдо обладает специфическим запахом. , что томится в печи. Майя, дочка Мари, получает фартук, подаренный ей учительницей, и Рождество входит в бедную избу Микко. Садятся ужинать; Микко и Мийна едят из двух имеющихся в доме пожелтевших фарфоровых тарелок, которыми пользуются только на Рождество, а маленькая Майя — из кофейного блюдца. Поскольку, в отличие от обычных дней, в баню сходили еще до ужина, то разрумянившиеся лица празднично блестят и в неспешной беседе слышатся ласковые слова. Похвалы перепадают даже на долю Майи, которая мгновенно забывает полученные за год побои и уже почти верит, что Микко согласится оставить ее у себя еще на год и в январе не придется перебираться в другой дом. А коммуна наверняка согласится прибавить к месячному содержанию те двадцать пять марок, которые требует Микко.

После ужина Майя читает рассказ из рождественской газеты, которая досталась ей на школьной елке, потому что учительница получила на один экземпляр больше, чем было заказано. Вот уже восемь и начало девятого, но никто не ложится спать. Майя успевает прочесть еще целое стихотворение, после чего Микко затягивает песню. Девочке хочется спать. Полураздетая, она укладывается на солому, и на грани сна ей кажется, что она помнит свою покойницу мать, которую на самом деле не помнит и о которой знает только то, что у той никогда не было своего дома. Микко и Мийна гораздо сильнее и могущественнее, чем ее покойная мама…

Рано утром Майю будит разговор Микко и Мийны. Девочка открывает глаза и видит лампу, в которой за ночь значительно поубавилось керосина. С дороги доносится звон бубенцов. Майя садится на постели; заметив ее пробуждение, Микко и Мийна говорят: «Посмотрите-ка на это дитя, и зачем только было просыпаться в такую рань».

В церковь не идут — чего ради идти мерзнуть да путаться под ногами у лошадей. Как бы себе в оправдание Микко рассказывает ту же самую историю, что он рассказывал ровно год назад рождественским утром: про одну ловкую бабку, которая уже несколько раз умудрилась попасть под возвращающиеся с утренней рождественской службы сани, а потом вытребовала себе недурную компенсацию. Кажется, в позапрошлое Рождество Оянперя заплатил ей целых пятьдесят марок.

Близок бледный рождественский рассвет. Майю снова начинает клонить ко сну, и когда девочка просыпается, то уже совсем светло и лампа погашена. Народ возвращается из церкви. Майя всовывает ноги в валенки и выбегает на улицу посмотреть на начинающийся зимний день. Потом назад в избу — и за стол, еды теперь вдоволь, и только в день Тапани [21] День Тапани — второй день Рождества в Финляндии, в этот день принято было ходить в гости и кататься ни санях. она впервые услышит за какую-нибудь небольшую провинность угрозу, что к следующему Рождеству ноги ее здесь не будет. И тогда зашедшим в гости соседям говорится, что навряд ли за девчонку согласятся прибавить обещанные двадцать пять марок, да хоть бы и прибавили, так все равно какой смысл держать в доме эту дурочку.

У ребенка хватает мужества улыбнуться в ответ, и, разглядывая свой красивый фартук, девочка думает, что по крайней мере ей разрешат забрать его с собой на новое место. Следующие праздники, — Новый год, Крещение и день Кнута [22] День Кнута — день памяти убитого в 1131 г. герцога датского Кнута Лаварда, или короля Кнута Святого, отмечался первоначально на следующий день после Крещения (7 января), а с 1708 г. празднуется 13 января. Особенно активно отмечается в Западной Финляндии как последний день рождественской поры. уводят все дальше и дальше от Рождества, но сильные рождественские впечатления надолго остаются в душе бедного ребенка.