Рене Баржавель - Девушки и единорог

Но Гризельда не жила на острове, она всего лишь временно существовала на нем. Она ожидала, когда начнется ее настоящая жизнь, кото-рая, как она была уверена, рано или поздно найдет ее. Возможно, в один из ближайших дней. В любом случае, это произойдет очень скоро. Через две недели Гризельде исполнялось восемнадцать лет. После этого она начнет стареть.

В комнату вихрем ворвалась Китти в платье из коричневой шерсти, какие обычно носили служанки. Прижимая к груди корзинку, сплетенную из ивовых прутьев, она крикнула Гризельде:

— Держи! Это для тебя!.. Послушай, ты так похожа на деда! Я никогда раньше не замечала этого!..

Она замерла на несколько секунд, чтобы несколько раз перевести взгляд с сестры на портрет, потом закружилась вокруг нее, рассеивая по комнате запахи земли, моря и своего большого серого пони.

Китти поставила корзинку возле Гризельды, рядом с Молли, ползавшей на коленях вокруг платья. Затем она приподняла крышку корзинки, извлекла из нее небольшой меховой комок в белых и рыжих пятнах и сунула его Гризельде.

— Это щенок от колли Эмера Мак Рота. Чистокровный колли!

Щенок, потрясенный переменой обстановки и вниманием людей,

пустил струйку прямо на руки Гризельды. Девушка вскрикнула и выронила его. Молли поймала беднягу на лету; Гризельда снова взяла его, опустила на пол и принялась трепать щенка, ласково ругая его. Щенок повизгивал, падал на спину, болтал в воздухе лапами, вскакивал, спотыкался и снова падал.

Наконец, Гризельда подобрала щенка и направилась к двери, держа его на вытянутых руках, чтобы уберечь платье от возможных неприятностей.

— Ты куда? — поинтересовалась Китти.

— Я хочу показать его Уагу, они должны познакомиться.

— Ты сошла с ума! Он же слопает бедняжку!

— Я не позволю.

И она выбежала, преследуемая Молли, державшей в руке конец шнурка, который она не успела прикрепить к нужному месту, и Китти, размахивавшей пустой корзинкой.

Когда девушки выбежали из комнаты, леди Гарриэтта, сидевшая возле камина, вздохнула. Перед ней была натянута вышивка, изображавшая викторианский букет, окруженный гирляндами. Ей требовалось еще много лет, чтобы закончить работу.

В зарослях цветущего дрока над самой землей мелькало что-то белое, то появляясь в просветах листвы, то исчезая, то снова возникая и стрелой перемещаясь от одного куста к другому. Это был лисий хвост.

Небольшое рыжее животное с белым хвостом прожило гораздо дольше, чем другие представители этого вида. Можно подумать, что время, пытавшееся догнать его, постоянно отставало. Тем, кто иногда замечал его среди зелени, казалось, что с каждой встречей он выглядел все более и более изящным. Если бы кто-то взял его на руки, то наверняка подумал бы, что держит в руках ветер. Обитатели Сент-Альбана, исходя из двуцветной шкурки, прозвали лиса Белым Рыжиком; это имя, произнесенное по-гэльски, превратилось в устах девочек в Уагу. Вот уже несколько лет лис не уходил с острова, питаясь мышами, улитками, кузнечиками и прочей лесной мелюзгой. Чувствуя себя в безопасности, он все же никогда не приближался к людям и позволял увидеть себя только тем, кому доверял.

Иногда Эми, волосы которой стали такими же белыми, как хвост лиса, приходила ночью к его норе, усаживалась на пенек и долго разговаривала с ним. В тишине, наступавшей в промежутках между ее фразами, можно было услышать только сонное щебетанье проснувшихся птиц и негромкий рокот волн. С подробностями, не предназначавшимися для чужих ушей, она рассказывала лису о хлопотах по дому, о жизни терзаемой завоевателями Ирландии. Она говорила, что озабочена судьбой пяти девушек, и нередко просила у Уагу совета.

Лис, внимательно выслушивавший гостью, никогда не показывался из норы. Возможно, он понимал, что она говорила. Иногда, во время визита Эми, он находился далеко от норы, на другом конце острова, где охотился за каким-нибудь кузнечиком, принесенным ветром из Америки. Тем не менее, Эми, закончив свой монолог, всегда уходила умиротворенная, нашедшая в бесконечном ночном покое ответы на свои вопросы.

Щенок, оказавшийся возле норы под корнями тиса, крутился, падал, спотыкаясь, поднимался, обнюхивал землю, приседал от страха, тявкал, вилял хвостом и пытался найти кого-то или что-то, возможно, весь мир.

Лис кружил вокруг него, не показываясь из зарослей дрока, азалий и вереска. Он очень быстро передвигался в давно проделанных им зеленых коридорах, не теряя щенка из виду. Странное существо, такой необычной окраски. Что за зверь? Он давно попытался бы познакомиться с ним поближе, но тот был не один.

С поворота аллеи за щенком следили три девушки. Молли заканчивала пришивать тесьму, то и дело поглядывая на тис. Китти, судорожно сжимавшая ручки корзинки, пригрозила:

— Если он сделает щенку больно, я убью тебя!

— Уходите отсюда, — крикнула Гризельда, топнув ногой. — Пока вы здесь, он не выйдет из кустов!

— Но… — пробормотала Китти.

— Уходите!

Молли поспешно закончила шить и завязала узелок на нитке. Гризельда сердито вытолкала ее и сестру за поворот аллеи.

— Уходите! Возвращайтесь домой!

— Если только он. — снова начала Китти.

— Замолчи!

Когда их шаги затихли в отдалении, Гризельда вернулась к повороту аллеи и замерла в ожидании. Прошло несколько минут, и узкая рыжая мордочка появилась из травы между двумя цветками вьюнка. Потом она увидела сначала два раскосых глаза, потом два прижатых уха, тут же выпрямившихся.

— Ну, здравствуй, — сказала Гризельда.

Уагу появился полностью и мигом оказался возле щенка. Он уткнулся в него носом, и шерсть на загривке у лиса встала дыбом. Щенок упал на спину и подставил лису живот. Лис отступил и уселся, продолжая принюхиваться к щенку и вытянув свой великолепный хвост. Он негромко сказал:

— У-у-у.

Щенок в ответ заверещал тонким голоском.

Лис прыгнул вперед и принялся танцевать вокруг щенка. Он подпрыгивал, приземляясь на все четыре лапы и задрав при этом хвост, как это делают кошки. Потом остановился и осторожно стиснул щенка зубами.

— Уагу! — громко окликнула его Гризельда.

Лис выпустил щенка и оглянулся на девушку. Он словно хотел сказать: «Я не собираюсь убивать его. Я просто хочу отнести его в нору.»

— Но он не принадлежит тебе! — возмутилась Гризельда.

— Ладно, ладно! — весело тявкнул лис в ответ.

Ткнув носом девушку, он сбил ее с ног, заставив кувыркнуться несколько раз, перепрыгнул через нее и исчез в зарослях дрока.

Гризельда подобрала щенка и прижала его к груди, больше не заботясь о своем платье. Она пробежала через лес только ей известной тропинкой и поднялась на башню у причала. Как всегда, с моря дул ветер. Придерживая щенка левой рукой, она вытащила из волос шпильки и отбросила их. Потом, опустив щенка на землю, распустила с помощью ветра волосы. Ветер тут же подхватил их, и они затрепетали, словно разорванные паруса горящего судна. Закрыв глаза, Гризельда потянулась навстречу ласкавшему ее лицо ветру. Однажды с той стороны, откуда дует ветер, придет то, чего она ждет, не представляя, будет ли это кораблем, человеком, жизнью.