Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах.Том 1

В записной книжке Твена есть такая заметка: «Вообразил себя рыцарем в латах, в средние века. Потребности и привычки нашего времени, и вытекающие отсюда неудобства. В латах нет карманов. Не могу почесаться… Латы накаляются на солнце, пропускают воду в дождь, в морозную погоду превращают меня в ледышку». Эти забавные размышления, возможно, послужили одним из поводов для создания книги. Но в конце концов писатель вложил в свой роман неизмеримо большее содержание.

Твена бесила склонность многих американцев создавать ореол вокруг средневековья и, в частности, рыцарства. Недаром так резко обрушивался писатель на то, что он называл «вальтерскоттовской» болезнью. И в «Янки» Твен прежде всего срывает со средневековья ореол поэзии. Он разрабатывает фантастический и сложнейший сюжет, позволяющий столкнуть средневековье и современность, — янки конца ХІХ столетия по воле автора внезапно перенесен в Англию VI века, во времена мифического короля Артура. Твен насыщает свой роман самыми необычными ситуациями, придумывает остроумнейшие ходы. Книга полна шуток, гротескных образов. И фантастическая форма повествования, и сатирическая его сущность, и тяготение писателя к иронии как средству выявления царящего в обществе зла — все это лишний раз свидетельствует о близости Твену великих традиций Свифта. В своих пометках на полях статьи Теккерея о Свифте Твен хотя и несправедливо обвинял автора «Путешествий Гулливера» в душевной холодности, все же отдавал должное его убийственной иронии и подчеркивал мысль Теккерея о том, что сатирик должен высмеивать «неправду, притворство, обман».

Для Янки — современника Твена — средневековые рыцари прежде всего комичны; они ведут себя точно циркачи или сумасшедшие. Писатель высмеивает и техническую отсталость средневековья по сравнению с Америкой ХІХ века. Но затем его сатирическая артиллерия начинает бить по более серьезному и лучше защищенному врагу: писатель обрушивается на аристократию, на монархическую власть. Короли, знать, дворянство — все это «подонки и отбросы». Еще злее пишет Твен о церкви. Государственная церковь превращает человека в червя, она служанка аристократии.

И, наконец, в романе возникает то, что является его ядром, — рассказ о народной нищете, народном угнетении. Твен, разумеется, раскрывает свою тему не с логической последовательностью ученого, — он художник, живой, импульсивный. Его взгляд все шире охватывает действительность, а сатира становится более глубокой. В этой книге, где так много комического, возникают страшные картины безысходного человеческого горя.

Чем можно объяснить существование несправедливых и жестоких порядков в королевстве Артура? На многих страницах своего романа Твен отвечает: неразвитостью людей прошлого, отсутствием у них разума. Близкая связь между рассуждениями писателя и традициями просветительской мысли очевидна. Как и просветители, Твен, ненавидя феодализм, считал его прежде всего чем-то противоестественным, противоречащим принципам разума.

Но в романе сказался и опыт современных классовых схваток. Как ни ограниченно понимал писатель-демократ значение пролетарской борьбы, он чувствовал, что народу — «подлинной нации», по его выражению, — мешают жить счастливо не одни только монархи и аристократы. Иногда Твен вводил в роман проблемы буржуазной современности в самой недвусмысленной и очевидной форме. Порою эти проблемы вторгались в книгу как бы стихийно.

Есть в романе непосредственные ссылки на американскую действительность. Говоря о рабстве в стране короля Артура, Твен обращается к судьбам негров в США. Он протестует против протекционистских пошлин, вспоминает о людях, опутанных долгами, мучимых безработицей, — ясно, что здесь речь идет скорее о современной Америке, чем о средневековье. Твен настаивает на праве рабочих объединяться в профсоюзы, добавляя с иронией, что «богачи станут скрежетать зубами, возмущаясь тиранией профессиональных союзов». Он многозначительно говорит о человеке труда: «Да, большой счет предъявит он за все издевательства и унижения, которых натерпелся».

То, что написано о рабочих в «Янки», перекликается самым непосредственным образом с восторженной статьей Твена о рабочем классе и профсоюзах, которую он создал примерно тогда же и которая не была полностью опубликована. Рабочий — член профсоюза, писал Твен, явился и не уйдет. «Ему надлежит осуществить самое справедливое дело, какое когда-либо делал человек, и он его осуществит. Да, он явился, и вопрос теперь не в том, как это было раньше, на протяжении тысячелетий, что нам с ним делать. Впервые в истории мы освобождены от необходимости управлять его делами за него. На этот раз он не прорванная плотина, а прорвавшаяся река».

Не только на тех страницах «Янки», где прямо упоминается Америка, звучит отклик на жизнь соотечественников Твена. Писатель осуждал жестокие законы, направленные на защиту богачей, и многие читатели, естественно, обращались мыслью к США, где суд так недавно и в столь страшной форме проявил свою зависимость от собственнических интересов. В романе нашла дальнейшее развитие тема народовластия, Твен подчеркивает право народа революционным путем изменить форму правления, если она не соответствует его потребностям. Писатель, который не столь давно насмешливо отзывался о бунтовщиках Франции, теперь прославляет французскую буржуазную революцию и революционную борьбу вообще.

Автор «Янки» не мог не чувствовать, что он переменился. Было время, писал Твен Гоуэлсу, когда он называл себя жирондистом, но теперь он санкюлот, Марат. Перемена произошла во мне, добавляет писатель, «в моем понимании фактов». Твен прямо осуждает тех, кто не борется с социальным злом. Он негодующе говорит о готовности угнетенных наброситься «на своих же братьев, защищая общего угнетателя».

«Янки при дворе короля Артура» — противоречивое произведение. Феодальному прошлому и капиталистическому настоящему Твен, как и сотни тысяч его соотечественников, противопоставлял веру в абстрактную демократию. Ему трудно было понять, что на самом деле в Америке есть только буржуазная демократия, которую никак не заставишь служить нуждам всего народа. Вот почему и в «Янки» можно обнаружить страницы, где Америка воспринимается как страна свободы. Янки, так часто выражающий мысли самого автора, враждебен классовым привилегиям, он желает добра народу. Но, строя свои утопические планы, герои романа останавливается на пороге социалистических идей, не решаясь переступить через него. И в этом оказалась ограниченность твеновского демократизма.

В последнем десятилетии века писатель склонен был все более скептически оценивать жизнь в США. В «Американском претенденте» (1892) он кладет на одну чашу весов Англию аристократов, а на другую — Америку, кичащуюся своими демократическими правами и учреждениями, и американская «демократия оказывается не менее уязвимой, нежели изъеденные молью аристократические порядки Англии. Вместе с героем своей книги, сыном английского лорда, писатель хочет разобраться в существе создавшейся в Америке обстановки. Ему очень трудно, и растерянность Твена дает себя чувствовать и в художественных особенностях повести — это одно из самых неслаженных его произведений. Писатель то пародирует стандартный американский роман с его счастливым концом и условными героями — юным европейским аристократом и очаровательной американской демократкой, то сам следует традициям; он вводит в книгу ряд гротескных персонажей и перемежает эпизоды, в которых реалистически изображена повседневная жизнь, самыми экстравагантными анекдотами.