Лао Шэ - Сказители

Баоцин огляделся, сесть было некуда.

– Я постою, – сказал он вежливо. – Не беспокойтесь, Сые, я чай пить не буду. Тетушка Тан, как ваше здоровье?

– Здоровье?! – переспросила тетушка Тан сердито. – С тех пор, как мы прибыли в это чертово место, я похудела на добрый десяток цзиней. – Она пощупала свои толстые руки и вздохнула.

– А вы, Циньчжу? – Баоцин улыбался, желая выразить добрые чувства.

Циньчжу сначала хихикнула и лишь потом нашлась, что ответить.

– О, дядюшка Фан, а голова у вас все так же блестит, – сказала она как бы в шутку.

Баоцнн засмеялся. Циньчжу была одета очень просто, на лице не было косметики, и, возможно, подумал он, ей еще не пришлось заниматься побочным ремеслом. Баоцин никогда ее не любил и не хотел, чтобы Сюлянь с ней водилась. Если были деньги, Циньчжу могла вытворить что угодно. Баоцин не знал, какие у нее сейчас отношения с Сяо Лю. Он взял себя в руки и спросил:

– А где Сяо Лю?

– Сяо Лю! Сяо Лю! Выходи быстрее, пришел дядюшка Фан! – позвал Тан Сые.

Зевая и жмурясь от света, Сяо Лю лениво выполз из комнаты. Ему можно было дать лет тридцать. Он был настолько худ и слаб, что легкое дуновение ветерка, казалось, могло его унести.

Обычно лицо его было бледным, как полотно, и он смахивал на наркомана, но сейчас оно слегка порозовело

со сна, и Сяо Лю казался моложе и проще.

Увидев Баоцина, Сяо Лю очень обрадовался. Улыбаясь, он произнес ласково:

–О, дядюшка Фан! – И, заметив, что Баоцин стоит, поспешил предложить: – Я схожу принесу вам стул?

– Не беспокойся, – сказал Баоцин вежливо. – Как живешь, Сяо Лю?

– Тан Сые поторопился вставить слово:

– Давайте поговорим лучше о серьезных вещах. Что мы все вокруг да около?

– Верно. Господин Фан. – Тетушка Тан обратилась к Баоцину. – Если у вас имеются какие-то идеи, вы и начинайте. – Она изо всех сил обмахивалась веером.

Баоцин не стал кривить душой.

– Циньчжу! Сяо Лю! Я пришел просить вас о помощи. Я хочу организовать труппу.

– О чем тут говорить? – тетушка Тан засмеялась. – Раз вы хотите, чтобы мы вам помогли, выдайте нам предварительно немного денег.

Баоцин от неожиданности оторопел, но быстро совладал с собой и выдавил на лице улыбку:

– Моя добрая Тетушка, вы хотите, чтобы я дал аванс? Ведь и мы и вы – беженцы, не так ли?

Тетушка Тан насупилась. Сяо Лю вообще-то хотел сказать, что он готов помочь, но проглотил чуть не сорвавшиеся с языка слова. Он достал пачку сигарет «Два пистолета» и решил всех угостить. Все, кроме Баоцина, взяли по одной,

– Без аванса мы работать не сможем, – сказал Тан Сые.

– Дружеские отношения и доверие ведь сильнее всего, верно? – Слова Баоцина прозвучали очень искренне и задушевно.

– А если вы не соберете труппу, а мы найдем работу где-нибудь в другом месте. Как быть тогда? – спросил Тан Сые. Он не так доверял дружеским отношениям и верности слову.

– Как же я смогу преградить вам, уважаемый, путь к богатству! – Иногда Баоцин бывал достаточно язвителен.

– Да? Прекрасно. Каждый из нас будет создавать свое благополучие на пустом месте. Ого! – Тетушка Тан наконец решила излить свой гнев и сошла на крик, уставившись глазами в потолок,

– Если говорить всерьез, – Баоцин говорил очень убедительно, – то после создания труппы разве смог бы я отнестись к вам несправедливо? Сколько получит моя приемная Дочь Сюлянь, столько получит и Циньчжу. Что же касается Сяо Лю, то кому он будет аккомпанировать, от того он и будет получать свои двадцать процентов. Это старое правило. Годится?

– Я... – Сяо Лю стал заикаться и, не в силах высказать свои мысли, лишь покивал головой, выражая согласие.

Тан Сые с женой решили больше не разговаривать. Они уставились на Баоцина, надеясь тем самым поставить его в затруднительное положение и принудить к более благоприятным для них условиям. В действительности же они понимали, что и выдвинутые им условия вообще-то были недурны.

Наконец рот раскрыла Циньчжу:

– Дядюшка Фаи, пусть будет по-вашему! – Тан Сые и тетушка вздохнули с облегчением.

– Ладно. Так и порешили. Ждите от меня весточку, – сказал Баоцин и распрощался.

За л для исполнения сказов назывался «Мир и покой». Так же назывался и сам театр народного сказа, который Баоцин видел на гастролях в Бэйпине лет тридцать назад.

Он располагался на самой оживленной улице города и мог вместить человек двести. По расчетам Баоцина, сотня зрителей гарантировала ему возврат вложенных средств, сто пятьдесят человек уже давали некоторую прибыль, а полный зал позволял получить солидный доход.

Наступил день премьеры. Всю ночь Баоцину не спалось. Чуть забрезжил рассвет, как он уже был на ногах. Разыскав лист оберточной бумаги, Баоцин записал на нем все, что должен был сделать в течение дня. Затем он сложил его, спрятал в карман и вышел.

Сначала Баоцин отправился посмотреть, как был украшен вход в зал. Вывеска с названием театра была расцвечена красными, белыми и синими электрическими лампочками. В предутреннем тумане их тускловатый свет казался призрачным и волшебным. Под вывеской находилась стеклянная витрина, на которой черными иероглифами по красному фону были представлены имена исполнителей. В самом центре красовались три больших черных иероглифа: Фан Баоцин. По бокам золотом по красному были выведены имена Сюлянь и Циньчжу. А ниже – стандартный набор ярких броских эпитетов, списанных с кинематографических реклам и анонсов.

Баоцин, прищурив глаза и улыбаясь, глядел на свое имя. Не хуже, чем в былые времена! Есть чему радоваться. В прежние годы ему не раз приходилось входить в состав других трупп, да и самому их создавать. Однако по своему репертуару, по известности он не мог соперничать с коллегами. А теперь, впервые, он значился главным номером программы, и душа его была полна ликования.

Он долго с удовлетворением смотрел на рекламу и лишь затем неохотно, как бы сожалея о расставании, ушел. Он заглянул в чайную и велел подать чайник чаю.

Потом он направился к Сяо Лю, чтобы договориться о репетиции для Сюлянь. Самому ему репетиция не требовалась – он был старым, опытным актером. Если бы Сяо Лю случайно ошибся, Баоцин мог как ни в чем не бывало продолжать петь дальше. Однако с Сюлянь дело обстояло иначе. Ошибись Сяо Лю, и Сюлянь пошла бы за ним. Вот почему им нужна была репетиция – чтобы не оскандалиться в самый день премьеры.

Однако у Баоцина не хватало смелости просто так вбежать в гостиницу и вызвать Сяо Лю. Семейство Тан, заметив его, наверняка придумало бы, как помешать Сяо Лю провести репетицию.