Кальман Миксат - Том 4. Выборы в Венгрии. Странный брак

— Обручился! Только и всего? А я уж было испугался, что ты на ком-нибудь женат. Чуть было не рассердился на тебя, что ты этаким легкомысленным поступком разрушаешь все мои планы, — продолжал Дёри донельзя сладким голосом. — Обручение — это пустяки! Обручение — лишь маленькая прелюдия. Чепуха! Человек видит красивое яблоко и говорит: «Я сорву его, очищу, разрежу и съем». А оно пока продолжает оставаться на дереве. И я не понимаю, почему тем временем не может случиться так, что он и на другом дереве увидит яблоко? А поскольку второе ближе — им и утолит свой голод. Intelligisne, amice? [75] Понимаешь ли, друг? (лат.)

Голова у Бутлера гудела, точно в ней били в набат два колокола. Ему казалось, что комната со всей ее обстановкой завертелась, словно веретено.

— Почему ты не отвечаешь? Что же ты скажешь на это?

— Ничего.

— Как так ничего?

— Ведь я уже сказал, что обручен и люблю свою невесту больше жизни. — Затем, несколько повысив голос, Янош добавил: — И я вообще не понимаю вас и ваших шуток.

— Значит, по доброй воле ты не женишься на Маришке?

— Никогда! — Янош встал и направился к выходу.

Барон прыгнул, как хищный зверь, и преградил ему дорогу.

— Ого-го! Не так поспешно, сынок. Сядь-ка на свое место. Знай, что если уж лиса сцапала петуха, она его не выпустит, и имей в виду, — голос его зазвучал угрожающе, — если ты не женишься на Маришке по своему доброму желанию, она будет твоей женой помимо твоей воли. Даже и не возражай, милый мальчик! — Он ухватился за пуговицу его сюртука и снова заговорил вкрадчиво и ласково: — Видишь ли, этого не миновать. Не причиняй огорчения тому, кто через несколько часов станет твоим любящим тестем.

Бутлер вырвался из его рук.

— Однако, милостивый государь, это уж слишком! — воскликнул он, вспылив. — Не думал я, что гостеприимство у вас сочетается с такими глупыми потехами. Я ни минуты не желаю оставаться в вашем доме. Прощайте! — И он рванул дверь канцелярии, чтобы немедленно покинуть Дёри.

Однако из глубины темного коридора два грубых голоса рявкнули одновременно:

— Назад!

В дверях стояли вооруженные жандармы Есенка и Кажмари; загремев ружьями о каменные плиты, они быстро взяли их наперевес.

Бутлер, побледнев от ярости, попятился назад.

— Что это значит, милостивый государь? — спросил он барона полным достоинства голосом. Глаза его метали молнии.

— Ведь я сказал тебе, сердечко мое, не упрямься, — успокаивал его хозяин ласковым голосом, как увещают маленьких детей. — Видишь, что получается, когда не слушаются старших!

— Известно ли вам, что это насилие?

— Конечно, мой милый.

— А знаете ли вы, что я уже совершеннолетний и, как магнат, являюсь членом законодательного собрания?

— Этого я еще не знал, но рад, что тебя объявили совершеннолетним.

— Как вы смеете насильно задерживать меня? Вы за это поплатитесь!

Однако и эта угроза не произвела на Дёри никакого впечатления.

— Что ж, возможно. Но ведь наместник живет далеко, да к тому же тяжел на подъем. Император — еще дальше, а голова у него, куда медленнее варит. Да кроме того, судьба посильнее и императора и наместника. Ведь все, что произошло, — веление судьбы. Поэтому успокойся-ка лучше, старина, и обними меня по-сыновьи, тем более что рано или поздно тебе придется это сделать.

Бутлер готов был разорвать этого человека, не то что обниматься с ним, гнев закипел у него в груди, в висках стучало, глаза налились кровью, и с неудержимой яростью он ринулся на Дёри.

— Я задушу тебя! — прохрипел Янош. — Ты умрешь от моей руки!

— Ну-ну, полегче, зачем горячиться! Ай-яй-яй, мой мальчик, да ты прямо дикая кошка! Никогда бы я не поверил, что мне придется выдавать дочь за такого человека. — И маленький, коренастый Дёри с такой силой схватил Бутлера за руки, что тот не мог даже пошевелиться: словно две стальные скобы сжали его. Потом Дёри ласково подтолкнул Яноша к креслу. — Видишь, что получается? Куда же это годится? И чего ты добиваешься своим упорством? Умнее будет, если ты перестанешь упрямиться, изобразишь на лице довольство и подчинишься неизбежному. А то ведь на что ты похож: глаза налиты кровью, лицо перекошено… Если б Маришка сейчас увидела тебя, то, видит бог, мне пришлось бы еще и ее уговаривать. И галстук у тебя съехал на сторону. Приведи себя хоть немного в порядок перед торжественным обрядом.

Не в силах что-либо предпринять, Бутлер только скрежетал зубами. Однако слово «обряд» потрясло все его существо.

— Перед каким таким торжественным обрядом? — хрипло спросил Янош, глядя широко открытыми глазами на барона Дёри, который, присев на корточки, собирал валявшийся в углу corpus delicti [76] Вещественные доказательства (лат.). — рубящие и колющие орудия, а потом запер их в шкаф.

— Эх, чудак! Ты все еще не понимаешь! Перед венчаньем, мой мальчик. Ты же видел святого отца.

Но вместо ужаса эта неслыханная дерзость заронила в душе Бутлера луч надежды (до чего странный механизм — человеческий ум!). «Глупости, — рассуждал он про себя. — Нельзя же всерьез принимать такие вещи. В конце концов Венгрия находится в Европе!.. — И вдруг ему показалось, что он догадался, откуда ветер дует. — Это все козни старого Миклоша Хорвата, который хочет подвергнуть последнему испытанию мою любовь к Пирошке. Они с Дёри, наверное, друзья, и, узнав, что я проведу здесь день, старик написал своему другу о помолвке дочери и попросил испытать еще раз ее жениха». Такая мысль показалась Яношу настолько вероятной, что ему стало даже немного стыдно за свое поведение.

— Ну, из этого ничего не выйдет, — ответил он почти спокойным голосом.

— То есть как это?

— А так. Когда священник спросит: «Любишь ли ты девушку?» — я отвечу: «Не люблю», — и скажу ему, что люблю другую.

— В ушах у священника будет вата, поверь, дорогой мой мальчик! Понял? Вата!..

— Прекратим эту комедию, сударь! Я разгадал ваши шутки: вы просто хотите узнать, крепко ли я люблю мою невесту. Ну, так вы можете написать моему будущему тестю, что ни один дьявол преисподней и никакая сила на земле не способны отвратить меня от Пирошки.

Хитрая лиса барон сразу почуял, как оборачивается дело: он понял, о чем думает Бутлер. Увидев, что лаской и уговорами он вряд ли добьется своего, Дёри решил использовать заблуждения Яноша, чтобы обеспечить более мирное развитие событий.

Барон прикинулся смущенным. Он походил на шулера, который с наигранной неловкостью пытается прикрыть свои карты от глаз чересчур любопытного наблюдателя.

— Ну что ты, что ты? И как только ты мог подумать этакое? И я так глуп, чтобы уступить Хорвату богача-зятя? Да мы не встречались с ним за это время, клянусь честью!