Франсиско Аяла - Избранное

Потом хозяин дома встал, не говоря ни слова, вошел в дом и вернулся с кларнетом в руке, глаза его лукаво улыбались.

— Ого! — весело воскликнул я. И мы оба рассмеялись.

Он поднял ладонь: подождите минутку. Стал передо мной, поднес мундштук к губам и стал пробовать инструмент, извлекая из него тягучие звуки. Донья Лаура меж тем исчезла в полутьме дома, а я развалился в плетенном из ивовых прутьев кресле под освежающей сенью каких-то растений с огромными листьями. Хозяин играл с наслаждением. Меня развлекала и забавляла его манера исполнения: он помогал сверкавшему никелем инструменту всем своим телом, и мне казалось, будто я смотрю на неутомимые выкрутасы резвого и шаловливого ребенка: издавая высокие переливчатые звуки, музыкант пожимал плечами, лукаво подмигивал, потешно тряс головой, а ногой отбивал такт.

Но вдруг после одной из пауз кларнет издал не виртуозное тремоло юморески, а протяжную душераздирающую тоскливую ноту, так что я вздрогнул, сначала даже испугался, а потом замер в ожидании. Что бы это значило? У меня возникло такое же впечатление, какое бывает, когда возишься с приятелем, обмениваясь шутливыми ударами, и вдруг, когда ты меньше всего этого ожидаешь, получаешь сильный удар под ложечку… Я замер: что это такое? Кларнет во весь голос кричал о безысходном отчаянии, но первоначальная острота и пронзительность постепенно смягчились, стали глуше и затем сменились судорожными рыданиями, в которых время от времени возникали новые всплески отчаяния, тут же переходившие в тихую жалобу, и в усталом голосе кларнета все сильней звучали нотки самоотречения, он пел все тише, все печальней.

Я прикрыл рукой глаза: на них выступили слезы. И заметил, что хозяин дома тоже плачет: слезы текли по его щекам, смешиваясь с каплями пота. Тогда я опустил руку, устыдившись. Мы смотрели друг на друга, как двое потерпевших кораблекрушение, перед тем как их поглотит пучина. Наконец агонизирующий кларнет умолк.

Музыкант отер пот с лица рукавом, улыбнулся мне и глубоко вздохнул. Но, едва переведя дух, снова поднял кларнет, и из него полились торжественные, уверенные, спокойные звуки. От самоотречения мы перешли к утешительному забвению, перед нами возник грустный, но мирный пейзаж… Снова пауза, и снова неожиданность. Кларнет издал короткий крик, на этот раз — ликующий и радостный, и потоки счастья хлынули в мою душу, послушную теперь серебряному голосу кларнета, который в финале взвился высокой нотой вечной надежды и бесконечного ликования… Когда он умолк, я, сам не знаю, как и почему, встал и распростер объятия.

— Аллилуйя, брат мой! — воскликнул музыкант. — Аллилуйя!

Я молча обнял его.

И вскоре распрощался с этим добрым человеком и его женой. Не спеша направился к дому. Он был прав: в конце концов все улаживается.

Fr. Ayala. Recuerdos у olvidos. Madrid, 1982, t. I, p. 37.

См. подробнее об издании советской литературы в Испании 20-х гг.: В. Кулешова. Испания и СССР. Культурные связи. 1917–1930. М., 1975.

X. Ортега-и-Гассет. Эссе на эстетические темы в форме предисловия. — Вопросы философии, 1984, № 11, с. 149.

Ф. Гарсиа Лорка. Об искусстве. М., 1970, с. 100.

Fr. Ayala. Recuerdos у olvidos, t. I, p. 121–122.

Fr. Ayala. La cabeza del cordero. Buenos Aires, 1949. Proemio, p. 8.

Fr. Ayala. Recuerdos у olvidos, t. I, p. 177–178.

Fr. Ayala. Recuerdos у olvidos. Madrid, 1983, t. II, p. 215.

Ibid., p. 102.

J. Goytisolo. España у los españoles. Barcelona, 1979, p. 97.

См.: К. Рохас. Долина павших. M., «Радуга», 1983.

См. подробнее в кн.: Хорхе Луис Борхес. Проза разных лет. М., «Радуга», 1984.

Fr. Ayala. La cabeza del cordero. Proemio, p. 14–15.

Ibid., p. 14.

A. Amorós. La narrativa de Francisco Ayala. en: Historia y crítica de la literatura española. VIII. Epoca contemporánea. 1939–1980. Barcelona, 1981, p. 532–533.

М. Bussagli. Bosch. London, 1967, р. 30–31.

Fr. Ayala. Recuerdos y olvidos, t. I, р. 41.

Пещера, описанная в «Дон Кихоте». — Здесь и далее примечания переводчиков.

Святой Дух изображается в виде голубя.

Энрике III (1379–1406) — сын Хуана I и Леонор Арагонской, король Кастилии (1390–1406), за свою болезненность получивший прозвище Немощный, в советской историографии часто переводимое как Слабый.

Прозвище Карла II (1661–1700), последнего испанского короля из династии Габсбургов; больной и бездетный, он завещал престол будущему Филиппу V, внуку Людовика XIV, что стало причиной так называемой войны за «испанское наследство» (1701–1713) в Европе.

Впоследствии, в дальнейшем ( лат .).

Библия, Мтф., X, 37.

Библия, Мтф., V, 30.

Библия, Мтф., VII, 1.

Педро Жестокий (1334–1369) — король Кастилии с 1350 по 1369 год, сын короля Альфонса XI (1311–1350).

Бастард (т. е. «незаконный сын») — прозвище Энрике де Трастамара (1333–1379), одного из незаконных сыновей Альфонса XI. С 1369 по 1379 год был королем Кастилии и звался Энрике II.

Леонор де Гусман (12? — 1351) — возлюбленная короля Альфонса XI.

Алька́нтара — рыцарский орден (точнее, орден рыцарей-монахов), основанный в 1156 году для защиты тех земель, которые еще принадлежали испанцам, от нападения мавров.

Во времена событий, рассказанных здесь. — королевский дворец в Севилье.

Золотая середина (лат.). Здесь: посредственность!

Накладное золото (франц.). Здесь: одна видимость!

Дж. Бенцони в «Истории Нового света» (1565) описывает, как Христофор Колумб в ответ на ироничное замечание, что открытие Америки оказалось не очень сложным делом, предложил собеседнику установить на столе яйцо в вертикальном положении. Когда у того не получилось, Колумб взял яйцо и сильно ударил острым концом о стол. Скорлупа смялась, и яйцо встало торчком. Выражение «колумбово яйцо» употребляется для обозначения необычного подхода к какому-либо вопросу и неожиданно простого решения.

На веки вечные (лат.).

Всеобщий союз трудящихся: профсоюзное объединение рабочего класса, тесно связанное с Испанской социалистической рабочей партией.

Альвар Фаньес Минайя, родственник и друг героя испанского эпоса Руй Диаса де Бивар, прозванного маврами Сид Кампеадор («Песнь о Сиде»), вместе с Сидом мстит графам Каррьонским, а мстителем за инфантов Лара выступает Мударра, один из персонажей цикла народных романсов.

Святой Иаков — по-испански Сантьяго — считается покровителем Испании, спасшим ее от мавров; отсюда и название города, где он якобы похоронен.