Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 10

В течение последующих шестнадцати лет не отмечалось каких-либо новых попыток со стороны наследников Фишера напасть на государственную казну. Современники владельца пострадавших полей состарились и постепенно сошли в могилу. Но в 1848 году объявился новый выводок наследников Фишера и потребовал возмещения убытков. Второй ревизор Казначейства вознаградил их суммой в 8873 доллара, указав, что это половина стоимости имущества Фишера. Ревизор добавил, что, согласно поступившим свидетельствам, по меньшей мере половина убытков была причинена индейцами «крик» еще до того, как войска принялись их преследовать, и что за эту первую половину правительство материальной ответственности никак не несет.

2. Указанные факты относятся к апрелю 1848 года. Но уже в декабре наследники Джорджа Фишера снова явились и потребовали проверки произведенного с ними расчета. Проверка ничего не дала им, не считая ста долларов, недополученных по чьей-то ошибке. Однако, чтобы поддержать дух наследников Фишера, ревизор Казначейства счел нужным придать их претензии обратную силу и уплатить им проценты по выданной сумме, начиная со дня подачи первого требования (1832) и вплоть до того дня, когда их претензия обрела силу закона. Фишеры уехали в отличнейшем настроении. Проценты за шестнадцать лет на 8873 доллара составили 8997 долларов 94 цента. Всего, таким образом, было уплачено 17870 долларов 94 цента.

3. В течение года страдальцы Фишеры сохраняли спокойствие и в каком-то смысле были удовлетворены. Затем они с новой силой обрушились на казну, требуя защиты своих поруганных прав. Тогда старый заслуженный патриот, генеральный прокурор Тауси, порывшись в заплесневелых бумагах Фишеров, нашел еще одну возможность обласкать этих безутешных сирот. Он распорядился дополнительно исчислить проценты на присужденную Фишерам сумму со дня уничтожения их имущества (1813) и вплоть до 1832 года! Вот вам еще 10 004 доллара и 89 центов для неимущих Фишеров. Итак, им было выплачено: во-первых, 8873 доллара в возмещение убытков; во-вторых, проценты на эту сумму, считая с 1832 года по 1848 год, — 8997 долларов 94 цента; в-третьих, проценты на ту же сумму, считая с 1813 года, — 10 004 доллара 89 центов. Общая сумма — 27 875 долларов 83 цента! Из этого я заключаю, что наилучший способ обеспечить своего правнука за шестьдесят-семьдесят лет до его рождения — это пригласить индейцев, упросить их сжечь кукурузное поле, а потом возложить материальную ответственность на буйнопомешанных солдат американской армии.

4. Этому верится не сразу, но Фишеры оставили конгресс в покое на пять лет, или, что более правдоподобно, не могли в течение пяти лет до него добраться. Наконец в 1854 году их попытка увенчалась успехом. Вняв доводам Фишеров, конгресс предписал ревизору казначейства еще раз пересмотреть их дело. Но тут Фишерам не повезло: на посту министра финансов оказался честный человек, Джеймс Гутри, и он их подвел. Он заявил, не церемонясь в выражениях, что Фишерам не причитается новых выплат и что эти многострадальные сыны печали уже получили больше, чем им следует.

5. Последовал период отдыха и безмолвия, он продолжался около четырех лет, до 1858 года включительно. На посту военного министра находился тогда пресловутый Джон Флойд — «свой человек на своем месте» [72] Флойд Джон Бьюкенен (1807-1863) — американский политический деятель; в 1857-1861 гг. — военный министр США, на этом посту, накануне Гражданской войны в США, он снабжал оружием южные арсеналы, ослабляя в то же время северные крепости. Когда началась Гражданская война, примкнул к южанам. . Вот в ком таился государственный ум, вот кто поддержал бодрый дух наследников умершего и позабытого Фишера! Они хлынули из Флориды как океанский прилив, исполинский вал Фишеров, нагруженных все теми же заплесневелыми документами, все о тех же бессмертных кукурузных полях их прародителя. Не сходя с места они добились передачи своего дела от непонятливого казначейского ревизора сообразительному Джону Б.Флойду. Что же сказал им Флойд? Он сказал: «Безусловно доказано, что еще до прихода солдат индейцы уничтожили все, что смогли». Что же индейцы смогли уничтожить? Мелочишку — дом с мебелью и спиртные напитки — небольшую долю имущества Фишеров, оцененную всего-навсего в 3200 долларов. Ну а после того войска прогнали индейцев и не спеша приступили к дальнейшему уничтожению основного имущества Фишеров, а именно — истребили двести двадцать акров кукурузных полей, тридцать пять акров пшеницы и девятьсот восемьдесят шесть голов фишеровского скота. Такая у нас в ту пору была, на удивление, разумная армия, — если верить, конечно, суждению мистера Флойда. (Конгресс 1832 года придерживался по тому же вопросу иного мнения.)

Итак, мистер Флойд указал, что правительство не несет материальной ответственности за мелочишку, уничтоженную индейцами и оцененную в 3200 долларов, но зато отвечает за все, что уничтожила армия. Привожу этот список по отчету Сената:

Кукуруза на Бассет-Крик — 3000 долл.

Рогатый скот — 5000 долл.

Свиньи — 1050 долл.

Подсвинки — 1204 долл.

Пшеница — 350 долл.

Кожи — 4000 долл.

Кукуруза на Алабама-Ривер — 3500 долл.

Итого: 18104 долл.

Указанную сумму Флойд в своем докладе именует «полной стоимостью уничтоженного войсками имущества». Он присуждает ее подыхающим с голода Фишерам вместе с процентами на эту сумму с 1813 года. После вычета ранее выплаченных денег Фишерам вручили жирный остаточек — чуть поменьше сорока тысяч долларов; и, ублаготворенные, на время они отступили к себе во Флориду. Ферма их прародителя принесла им к этому времени около 67 000 долларов наличными.

6. Уж не вообразил ли читатель, что дело на этом кончилось и бедняги Фишеры удовольствовались достигнутым? Приглядимся к фактам.

Фишеры бездействовали ровно два года. Вслед за тем, нагруженные все теми же древними документами, орды Фишеров ринулись из флоридских болот и осадили Конгресс. 1 июня 1860 года Конгресс капитулировал и предписал мистеру Флойду переворошить дело заново. Чиновнику Казначейства было приказано проверить все документы и доложить мистеру Флойду, сколько с Конгресса еще причитается изнуренным нуждою Фишерам.

Этот чиновник (я готов назвать его имя по первому требованию) обнаружил в документах вопиющий подлог: флоридские цены 1813 года на кукурузу были завышены вдвое против ранее указанных. Обнаруживший это чиновник не только осведомил своего начальника, но и особо отметил подлог и мошенничество в своей докладной записке. Эта часть докладной записки не дошла до Конгресса. В сообщении Конгрессу нет ни слова об этом подлоге Фишеров. Преспокойно основываясь на удвоенных ценах и полностью игнорируя доказанный факт мошенничества, мистер Флойд утверждает в своем новом докладе, что «представленные документы, в особенности же те, в которых говорится о ценах на кукурузу, показывают, что компенсация, ранее предусмотренная, была недостаточной». Мистер Флойд начинает с того, что исчисляет урожай кукурузы по шестьдесят бушелей с акра, то есть вдвое против того, что дает земля во Флориде. Затем, «стремясь к экономии», он рекомендует уплатить Фишерам лишь за половину неснятого урожая, но зато из расчета по два с половиной доллара за бушель. И это в то время, когда флоридские цены 1813 года на кукурузу были доллар с четвертью — полтора, ни на цент более, о чем прямо сказано в документах, представленных теми же Фишерами до совершенного ими подлога и напечатанных в пожелтевших отчетах, хранящихся в библиотеке Конгресса. Что делает далее мистер Флойд? Он еще раз берет перо («с твердым намерением неукоснительно выполнить волю Конгресса», как торжественно он предваряет) и строчит новый список фишеровских убытков, где об индейцах вообще нет ни слова. Индейцы вообще не участвовали в уничтожении фишеровского имущества. Мистер Флойд отказался от кощунственной мысли, что индейцы племени «крик» сожгли дом, распили фишеровские вина и побили фишеровскую посуду; теперь все убытки с начала и до конца он относит за счет буйнопомешанных американских солдат. Не довольствуясь этим, он использует фишеровский подлог, чтобы удвоить выплату денег за кукурузное поле на Бассет-Крик, и использует его снова, чтобы утроить выплату денег за кукурузное поле на Алабама-Ривер.