Хулио Кортасар - Другой берег

Не бойся, Астарта. Твоя трагедия будет счастьем, горестью и ностальгией; но я изложу ее красиво, потому что здесь, на планете, от которой ты зависишь, больше обращают внимание на форму, чем на этику. [16] Да воздадим Богу за это. — Здесь и далее в рассказе примеч. автора. Позволь мне рассказать, как в былые времена твое сердце было неистощимым источником, из которого сладостными изгибами текли реки, пожиратели гор, испуганные альпинисты, всегда вниз, пока не встретятся все после беззастенчивой эволюции в великом потоке на твоей обратной стороне, который нес их в ОКЕАН. В многообразный океан, наполненный головами и телами! [17] Чествование Гесиода.

Образовался поток широкого размаха, с водами уже забытых юношеских игр. Луна была девушкой, и ее река заплетала ей косу, которая спускалась в красивый изгиб между лопатками, обжигая своей холодной рукой то место, где дрожат почки, как жеребенок под шпорой. И так всегда, бесконечно, коса спускалась, окруженная горными пейзажами, сопровождаемая тяжелым удовлетворением, — обобщение обширнейшей гидрографии.

Если бы мы тогда смогли ее увидеть, если бы мы тогда не находились среди папоротников и птеродактилей, на первой стадии по пути к лучшим условиям, какое чудо из серебра и пены предстало бы нашему взору! Точно как собирающий поток, Великий поток протекал по обратной стороне нашей Земли. Но как же моря среди гор, прекрасные котловины, наполненные гибкой субстанцией воды? И отражение волн, аплодирующих собственной архитектуре? Удивительная вода! После тысяч замков и мимолетных облаков среди гор, после регат и свадебных тортов, и больших морских парадов напротив неприступных скал, шумная армия направилась к великой лагуне с обратной стороны, приводя в порядок свои легионы.

Позволь мне рассказать это людям, благозвучная Селена; те воды населяла небесная раса веретенообразной формы, с добрыми привычками и всегда переполненным сердцем. Ты знаешь дельфинов, читатель? Да, с борта лайнера, или по кино, из морских рассказов. А я тебя спрашиваю, знаешь ли ты их близко, мог ли ты хоть раз расспросить их об их грустной жизни, кажущейся столь веселой? [18] «Дельфины исполняют прыжки, которые позволяют нам представить их очень резвыми» ( Джонатан Торп, «Пена и Пепел» ); «Дельфины, как припавшие к зеркалу губы...» ( Франсис де Меснил, «Монотонность» ). Я спрашиваю тебя, преодолевая легкое удовлетворение, которое предлагают тексты по зоологии, смотрел ли ты дельфину прямо в глаза...

По водам великого потока, по течению плыли селениты, существа, скрытые от исключительной очевидности, еще свободные от сравнений и имен, пловцов и фотографов. В отличие от дельфинов, они не прыгали по воде; их вялые спины поднимались в такт волнам, их стеклянные зрачки наблюдали в вечном изумлении череду дымящихся на берегу вулканов, ледники, присутствие которых предвещало холод воды, как холод липких рук, скрытно ищущих живот. И тогда они убегали от ледников в поисках тепла, которое поток хранил в глубоких подземных ярко-синих водах.

Печальнее всего рассказывать об этом, ибо это самое жестокое. Однажды собирающий поток забывает о верности своему руслу, из-за легкой кривизны Луны создающему влажную непокорную касательную, которая располагается, поддерживаемая густым воздухом, держа курс в пространство и к свободе... как рассказать об этом, не чувствуя в позвонках резко диссонирующие аккорды? [19] Чествование Лотреамона. Поток удалялся по воздуху, вычерчивая маршрут определенного бунта, унося с собой воды Луны, растерзанной от удивления, внезапно обнаженной, оставшейся без ласки.

Бедные селениты, бедные, теплые и ласковые селениты! Погруженные в воду, они ничего не знали о своем звездном поражении; лишь только один, покинутый, который остался позади, внезапно оказался совсем один, чувствуя холод посреди русла великого потока, и мог сожалеть о такой несправедливой участи. Долго стоял селенит, видя, как удаляется в пространстве поток. Он не осмеливался отвести от него свой взгляд, потому что он уменьшался и едва был похож на слезу в вышине неба. Спустя некоторое время она завращалась по оси, и смерть пришла к ней медленно, нежно прикоснувшись рукой к выпуклому лбу умирающей. И с этого момента Луна стала такой, как о том учат трактаты.

Завистливая Земля — о, Селена, я скажу это, хотя ты воспротивишься из боязни более сурового наказания! — была в этом повинна. Собрав бесчисленные запасы своей силы притяжения на вершине Килиманджаро, она была заряженной планетой, которая вырвала у Луны ее прекрасную косу. Теперь, раскрыв настежь рот [20] То, что растерявшийся Магеллан назвал Тихим океаном. в сухой гримасе, она ждала прихода огромного потока, желая им украситься и спрятать под жидкой косметикой уродство, которое мы, ее жители, слишком хорошо знаем.

Сказать что-нибудь еще? Печально, печально присутствовать при приходе тех вод, что распластались на Земле с глухим хлопком, разливаясь, как слюни от тошноты, грязные от вулканической лавы, разливаясь в пропастях, откуда с ужасным гулом вылетал воздух... Ах, Астарта, сейчас, лучше помолчать; лучше облокотиться на борт корабля, когда уже настал твой вечер, смотря на дельфинов, которые прыгают, как волчки, и возвращаются в море, снова прыгают и снова возвращаются в свою тюрьму. И увидеть, печальнейшая Астарта, как дельфины прыгают к тебе, ища тебя, призывая тебя; как они похожи на селенитов, небесную расу веретенообразной формы, с добрыми привычками и всегда переполненным сердцем. Переполненным сейчас грязными отходами и едва ли светом твоего образа, что в мельчайшей жемчужине фосфоресцирует для каждого из них в самой глубине ночи.

1942

Перевод Т.Ворожищевой

Головоломка; игра, состоящая в том, чтобы из кусочков мозаики составить картинку ( англ .).

Прекрасно понимаю, что своей тональностью этот рассказ заставляет вспомнить об английских мистических романах. Сумеречный аккорд, неотвязно звучащий в мозгу; мертвенный свет. Мне хотелось бы рассказать обо всем том, что злым камнем лежит на сердце, о том, что однажды, в такую же, как эта, ночь, мое лицо превратится в застывшую маску. Но я утратил веру в слова и в язык и едва ли способен все это выразить. — Примеч. автора.

Печеночным паштетом ( франц .).

Я ощущаю себя как человек, который улыбается, и, обернувшись, вижу / Внезапно выражение его лица в зеркале. Т. С. Элиот ( англ .).