Михаил Булгаков - Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных

За портретом балконная дверь. Выламывают ее. Выносят штандарты на балкон.

Болботун (среди штандартов на балконе. Взмахивает рукой. Гул несколько утихает.) Киев занят. Белогвардейские, гетманские банды разбиты. Украинской победоносной республиканской армии — слава! (На сцене и за сценой громовой крик: «Слава!») Вождю армии, батькови Петлюре — слава! (Крики: «Слава!») Першей конной дивизии — слава! (Громовой крик: «Слава!»)

Занавес

Квартира Турбиных. Вечер. Электричества нет. Горит свеча на ломберном столике.

Лариосик. Елена Васильевна, дорогая. Располагайте мною, как хотите. Я оденусь и пойду их искать.

Елена. Ах нет, нет. Что вы, Лариосик! Вас убьют на улице. Будем ждать. Боже мой, еще зарево.

Лариосик. Уй, юй, юй.

Елена. Что там делается? Я только хотела бы одно знать: где они?

Лариосик. Да Боже мой, как ужасна гражданская война. Я так обрадовался миру и покою в вашей семье, и вот… вот…

Елена. Знаете, что: я женщина, меня не тронут. Я пойду и посмотрю, что делается на улице.

Лариосик. Елена Васильевна, я вас не пущу. Что вы, что вы! Да я… я вас не пущу. Что мне скажет Алексей Васильевич? Он велел ни в коем случае не выпускать вас на улицу, и я дал слово.

Елена. Я близко…

Лариосик. Елена Васильевна!

Елена. Хотя бы узнать, в чем дело.

Лариосик. Я иду.

Елена. Оставьте это… будем ждать.

Лариосик. Супруг ваш очень хорошо сделал, что отбыл. Это очень мудрый поступок. Он переживает теперь в Берлине в безопасности всю эту ужасную кутерьму и вернется.

Елена. Мой супруг, мой супруг… Вот что, Лариосик. Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?

Лариосик. Хорошо, Елена Васильевна. Всегда я что-нибудь найду, что сказать не вовремя. Может быть, вам чаю подогреть. Я бы поставил самоварчик.

Елена. Нет, не надо… не хочется. (Стук в дверь.)

Лариосик. Ага… Вот кто-то… Постойте, постойте. Не открывайте, Елена Васильевна, сразу так… Кто там?

Шервинский (за сценой) . Это я… я… Шервинский.

Елена. Слава Богу. (Открывает.)

Шервинский (входит) . Петлюра город взял.

Лариосик. Взял! Боже, какой ужас.

Елена. Где же наши? Погибли? Как взял?

Шервинский. Не волнуйтесь, Лена, Елена Васильевна. Что вы! Все в полном порядке.

Елена. Как в порядке?

Шервинский. Не волнуйтесь, Елена Васильевна — они все сейчас вернутся. Гм… если, конечно, не наделают глупостей. Но я уверен, что ни в коем случае не наделают. Алексея Васильевича я предупредил о катастрофе еще вчера ночью.

Елена. Где же они? В бою?

Шервинский. Успокойтесь, Елена Васильевна. Они не успели выйти из гимназии. Я предупредил.

Елена. А гетман, войска.

Шервинский. Гетман вчера ночью бежал.

Елена. Бежал! Бросил армию.

Шервинский. Точно так. И князь Долгоруков. (Снимает пальто.)

Елена. Подлецы!

Шервинский. Неописуемые прохвосты.

Лариосик. А почему свет не горит?

Шервинский. Обстреляли станцию.

Лариосик. Ай-яй-яй…

Шервинский. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться? Теперь офицеров будут искать.

Елена. Ну конечно.

Шервинский. Я счастлив, что вы живы и здоровы.

Елена. Что же вы теперь будете делать?

Шервинский. Я в оперу поступаю. (Стук в дверь.) Спросите, кто там.

Лариосик. Кто там?

Мышлаевский (за сценой.) Свои, свои.

Лариосикоткрывает дверь. Входит Мышлаевскийи Студзинский.

Елена. Слава Богу. А где же Алеша и Николай?

Мышлаевский. Спокойно, спокойно, Лена. Сейчас придут. Не бойся ничего. Улицы все свободны.

Студзинский. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться?

Елена. Что вы спрашиваете. Конечно! Раздевайтесь, грейтесь.

Мышлаевский (увидя Шервинского) . А, уж он тут. Ну стало быть, ты все знаешь.

Елена. Спасибо, все. Ну, немцы, немцы.

Студзинский. Ничего, ничего. Когда-нибудь вспомним им все. Ничего…

Мышлаевский. Здравствуй, Ларион.

Лариосик. Вот, какие ужасные происшествия. Ай-яй-яй…

Мышлаевский. Да уж, происшествия первого сорта.

Елена. Господи, на кого вы похожи. Идите к огню. Я вам сейчас самовар поставлю.

Шервинский (от камина) . Помочь вам, Лена?

Елена. Не надо, сидите. (Убегает.)

Мышлаевский. Здоровеньки булы, пан личный адъютант. Чему ж це вы без аксельбантиев. «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части» и прослезился. За ноги вашу мамашу!

Шервинский. Что означает этот балаганный тон?

Мышлаевский. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж служил у государя императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость в настоящее время?

Шервинский. Зачем тебе?

Мышлаевский. А вот зачем: если бы мне попалась сейчас эта самая светлость, взял бы я ее за ноги и хлопал бы головой об мостовую до тех пор, пока не почувствовал бы полного удовлетворения. А вашу штабную ораву в уборной следует утопить.

Шервинский. Господин Мышлаевский, прошу не забываться.

Лариосик. Зачем же ссориться?

Студзинский. Сию минуту, как старший, прошу прекратить этот разговор. Совершенно нелепо и ни к чему не ведет. Чего ты в самом деле пристал к человеку? Поручик, успокойтесь.

Шервинский. Поведение капитана Мышлаевского в последнее время нестерпимо.

Лариосик. Господи, зачем же…

Шервинский. И, главное, хамство. Я, что ли, виноват в катастрофе? Напротив, я вас всех предупредил. Если бы не я, еще вопрос, сидел бы он сейчас здесь живой, или нет.

Студзинский. Совершенно верно, поручик. И мы вам очень признательны. Извинись, ты не имеешь никакого права.

Мышлаевский. Ну, ладно, брось, Леонид. Я погорячился. Ведь такая обида.

Шервинский. Довольно странно.

Студзинский. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)

Мышлаевский (после паузы) . Где Алеша с Николкой, в самом деле?

Студзинский. Я сам беспокоюсь. (Пауза.)

Мышлаевский. Что ж, он, стало быть, при тебе ходу дал?

Шервинский. При мне. Я был до последней минуты.

Мышлаевский. Замечательное зрелище. Клянусь Богом. Дорого бы я дал, чтобы присутствовать при этом. Что ж ты не пришиб его, как собаку?