Михаил Булгаков - Том 5. Багровый остров

Голубков (очнувшись) . Что такое? А? (Чарноте.) Позвольте… Красные опять занимают местность?

Чарнота (Голубкову) . А вы кто такой?

Голубков. Я приват-доцент Голубков, из Петербурга. Мы в Крым бежим. И вот попали в такое положение.

Чарнота. Да, положение… Красные занимают местность надолго.

Голубков. Серафима Владимировна, вы слышите?

Серафима (в игуменском кресле, глухо) . Что? Да, слышу. ( Лицо ее розовеет, на щеках пятна, по-видимому, ей очень нездоровится.)

Люська (де Бризару) . Маркиз, дайте мне хлебнуть.

Де Бризар. Ради Бога! (Подает фляжку.)

Голубков. Серафима Владимировна, что с вами? У вас жар? (Отчаянно.) Серафима Владимировна, возьмите себя в руки хоть на минутку. Послушайте, они уезжают.

Серафима. Ну что ж… Ах, да…

Голубков. Этого еще недоставало!

Люська (подходит к Серафиме) . Вы — Корзухина? Позвольте познакомиться. Люси Корсакова. (Указывая на Чарноту.) Мой муж. (Расцветает от коньяку.)

Серафима. Мне очень приятно.

Люська. Если вы не хотите попасть в руки красным, я советую вам сейчас же ехать с нами. Драпаем в Крым!

Голубков. Серафима Владимировна, послушайте Меня. Надо ехать, как говорит… (Люське.) Позвольте представиться — Сергей Голубков.

Люська. Очень рада. Корсакова. (Серафиме.) Э! Да у вас жар!

Голубков. Серафима Владимировна, действительно, надо же как можно скорее решить вопрос. (Чарноте.) Господин генерал! Прошу вас, возьмите нас с собою. По-видимому, Серафима Владимировна заболела. А с вами есть лазарет?

Чарнота. Вы в университете учились?

Голубков. Да.

Чарнота. Производите впечатление совершенно необразованного человека. Ну, а если вам пуля в голову попадет на Бабьем Гае? Лазарет вам поможет, да? Интеллигенция! Спит и во сне лазареты видит. (Де Бризару.) Полковник. Пора!

Де Бризар. Слушаю. Ваше превосходительство, разрешите, я даму возьму с собою!

Люська. Ну, куда на Алманайку, подстрелят, вот и вся сласть! Уж лучше с Запорожским. Я за ней ухаживать буду. Жаль бабу. Достанется красным!

Де Бризар. Я тоже могу ухаживать.

Чарнота. Брось, граф.

Де Бризар (Серафиме) . Я не понимаю ваших колебаний, chere madame. Позвольте представиться, командир гусарского полка, маркиз де Бризар. По-видимому, вы не отдаете себе отчета в том, что происходит. Сейчас красные захватят монастырь и спустят шку… пардон, спустят кожу с вас, мадам, вместе с монахами.

Игумен. Владычица, заступись! (В землю.) Братие, молитесь!

Монахи (в утробе земли) . Святителю отче Николае, моли Бога о нас!

Серафима (глухо) . Благодарю вас, господа. Не беспокойтесь. А знаете что, Сергей Павлович, я, кажется, здесь останусь, в монастыре, прилягу.

Голубков (в ужасе) . Что вы, Серафима Владимировна, что вы говорите! Что мне делать, господа?

Серафима. А вы одни поезжайте.

Голубков. Нет, это немыслимо.

Де Бризар (глянув на браслет-часы, в окно) . Полк, шагом… (Пауза.) Отставить! (Голубкову.) Ваша дама заболела. (Серафиме.) Позвольте представиться — де Бризар. Поймите, сударыня… Впрочем, я говорить не мастер. Крапилин, ты красноречив, уговори даму!

Крапилин. Так точно, ехать надо!!

Де Бризар (в окно) . Полк! Шагом марш…

За окном тронулся и запел гусарский полк: «Ты лети, лети, сокол!..»

Стой! Отставить! Крапилин, ты красноречив, уговори даму!

Крапилин. Так точно, ехать надо!!

Де Бризар. Ну, как угодно, я еду! (В окно.) Марш. (Исчезает.)

За окном пошел полк и запел: «Ты лети, лети, сокол, высоко и далеко!»

Голубков. Серафима Владимировна, поднимайтесь, поднимайтесь. Опомнитесь, Крым, муж…

Серафима. Да, муж… я пить хочу… и в Петербург.

Голубков. Что, что это такое?

Люська (победоносно) . Это сыпняк! Вот что. Ну нет, мне человека жалко. Генерал, вели-ка ее брать.

Чарнота (взглянув на часы на руке. В окно) . Донской пошел!

За окном забренчал и пошел донской полк: «Зеленеет степь родная, колосятся волны нив!..»

(Крапилину.) Снимай бурку, возьмешь в обозе шинель.

Крапилин (передает факел Паисию, снимает бурку) . Слушаю, ваше превосходительство!

Чарнота. Закутывай, выноси!

Крапилини Голубковзакутывают Серафимув бурку.

Голубков (Люське) . Бога ради, позаботьтесь о ней!

Люська. Натурально. Неси!

Крапилини Голубковуносят Серафиму, за ними бросается Паисийс факелом и Люська. Всеисчезают.

Игумен (простирая руки крестом) . Белый генерал, неужели же ты не отстоишь монастырь, давший тебе приют и спасение!

Чарнота. Что ты, папаша, меня расстраиваешь? Колоколам языки подвяжи!! Садись в подземелье! Прощай! (Исчез.)

За окном летит полк. Поет: «Три деревни, два села…»

Паисий (появился без факела, черен, испуган) . Отец игумен, а отец игумен, что же делать нам, а? Ведь красные прискачут сейчас! А мы белым звонили? Что же нам, венец мученический принимать?

Игумен (в тоске.) Поди, Паисий, поди на колокольню, выглянь, может, что видно…

Паисий, схватив свечку, проваливается в железную дверь. Ветер доносит обрывки песен: «И высоко, и далеко…»

Монахи (поют в подземелье) . Святителю отче Николае…

Игумен. Паисий, что?

Паисий (откуда-то с неба) . Темно, отец игумен, не видать ничего, темно…

Игумен(тоскует перед иконой). О, praesul! Attrahe peccantes, rege justos… Ax, пастырь, пастырь, недостойный, покинувший овцы своя!

Монастырь угасает, расплывается во тьме, и сон первый кончается…

Конец первого действия

Возникает зал на неизвестной и большой станции на севере Крыма. На заднем плане зала необычных размеров окна. За ними чувствуется черная ночь с голубыми электрическими лунами.

Случился зверский, непонятный в начале ноября месяца в Крыму мороз. Сковал Сиваш, Чонгар, Перекоп и эту станцию. Окна заледенели, и по ледяным зеркалам время от времени текут змеиные огненные отблески от проходящих поездов. Горят переносные железные черные печки, горят керосиновые и электрические лампы на столах.