Михаил Булгаков - Том 5. Багровый остров

Корзухинпоражен.

Я вас серьезно спрашиваю. Похож? (Схватывает с камина газетный лист, тычет его Корзухину.) Вы редактор этой газеты? Значит, вы отвечаете за все, что в ней напечатано?.. Ваша подпись «Парамон Корзухин»? (Читает.)

«Главнокомандующий подобно Александру Македонскому ходит по перрону…» Что означает эта свинячья петрушка? Во времена Александра Македонского были перроны? И я похож? Дальше-с! (Читает.) «При взгляде на его веселое лицо всякий червяк сомнения должен рассеяться…» Червяк не туча и не батальон, он не может рассеяться! А я весел? Я очень весел? Где вы набрали, господин Корзухин, эту безграмотную и продажную рвань? И почему у нас министерство торговли редактирует газету? Вы получили миллионные субсидии и это позорище напечатали за два дня до катастрофы! А вы знаете, что писали польские газеты, когда Буденный шел к Варшаве, — «Отечество погибает!» Под суд отдам в Константинополе! Пирамидон принимать, если голова болит. Сволочь!

Резкий телефонный звонок за стеной. Главнокомандующийвыходит, грянув дверью.

Корзухин (отдышавшись.) Все уроки, которые вы должны были получить, дорогой Парамон Ильич, вы получили. Так вам и надо! Сумасшедшая страна! Ну, и я хорош! (Задумчиво.) Товары погружены, деньги все переведены, спрашивается, чего меня черт понес во дворец? Одному бесноватому жаловаться на другого? У меня у самого, кажется, начинается помутнение мозгов. Действительно, пирамидон нужен. Что такое? Ну, погибла Серафима Владимировна! Ну, царство небесное. Что же прикажете, чтобы я из-за нее лишился жизни? Александр Македонский — грубиян! Простите, Париж не Севастополь. Впереди Европа, чистая, умная, спокойная жизнь. Итак! Прощай, единая, неделимая РСФСР, и будь ты проклята ныне, и присно, и во веки веков…

Африкан (появился бесшумно) . Аминь!

Корзухин. А…

Африкан (благословляет его) . Во имя отца и сына, и святого духа… Господин Корзухин? Что делается, что делается! Главнокомандующий здесь?

Корзухин. Здесь.

Африкан. В каком расположении?

Корзухин. Так, ничего… в хорошем.

Африкан (глядя на ящики) . Господи, Господи! «И отправились сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей…»

Корзухинстал красться к двери.

«…И множество разноплеменных людей вышли с ними, и мелкий, и крупный скот — стадо весьма большое…»

Корзухинв дверях столкнулся со входящим Хлудовыми исчез.

Хлудов (входит в дохе и штатской шапке) . Совершенно верно!

Африкан. Ваше превосходительство! В какой одежде! А где же господин Корзухин! Только что был…

Хлудов. Улизнул. Здравия желаю! (Дергается.) Вы мне прислали Библию в ставку?

Африкан. Как же, как же!

Хлудов. Помню-с! «Ты дунул духом твоим, и покрыло их море: они погрузились, как свинец, в великих водах…» Вот-с как! Про кого это сказано? А? Я-то догадался, хотя и поздно. А чего вы торчите здесь?

Африкан. «Торчите». Роман Валерианович! Уважение к сану терять не следует. Я дожидаюсь его высокопревосходительства.

Хлудов. Кто дожидается, тот дождется! Это в стиле вашей Библии. Читал в купе. Бессонница шестой день, ну, я читаю. Так вот — дождетесь! (С видом лукавым и загадочным манит Африкана к окну.)

Африкан. Что такое?

Хлудов. Слышите?

Африкан. Не разберу…

Хлудов. Пулемет… ту-ту-ту…

Африкан. Это что же такое?

Хлудов. В том-то весь и вопрос.

Африкан. Уж не зеленые ли шалят?

Хлудов. Или красные!

Африкан. Что вы, Роман Валерианович, возможно ли?

Хлудов. У Господа все возможно… «Погонюсь…» Память-то у меня хороша? А? Хороша? А он распространяет слухи, будто я ненормальный! Две ночи просидел над боговдохновенной книгой и все запомнил. «Погонюсь, настигну, разделю добычу; насытится ими душа моя, обнажу меч мой, истребит их рука моя!» (Таинственно.) И в самом деле, мы с вами сидим здесь, Священное писание вспоминаем, а Буденный в это время к Севастополю переменной рысью подходит. Вообразите. (Свистит в два пальца.) [Ба! Здравствуйте, пожалуйста! Поп во дворе засиделся! A-а! (Напевает без слов «Интернационал».) Шлепнуть попа, к стенке попа!

Очень, очень далеко, в туманной мгле маленькое зарево.

Вон, вон оно! На корабль, ваше высокопревосходительство, на корабль! ]

Африканвдруг, осенив себя частыми крестными знамениями, исчез.

Провалился. (Задумался стоя в той же позе, как был.)

Главнокомандующий (входит) . А, слава Богу, с нетерпением вас жду, генерал!

Хлудовснимает шапку, кланяется.

Ушли все?

Хлудов. Все ушли.

Главнокомандующий. Благополучно?

Хлудов. Конницу Барбовича зеленые начали трепать под Карасу-Базаром. Мгла. Те тучей идут, ну, зеленые из мглы рвут. Но в общем ушли. [Все в портах. Я ехал последним. За мной были только саперы и рвали путь ].

Главнокомандующий. Почему вы в штатском?

Хлудов. Удобнее сидеть было. Не узнают. Забился в уголок в купе: ни я никого не обижаю, ни меня никто. В общем, сумерки, ваше высокопревосходительство, как в кухне!

Главнокомандующий. В кухне? Что? Благодарю вас, генерал. Поезжайте на корабль. [Вам нужно полечиться за границей. Здесь, конечно, не было возможности предоставить вам хорошие условия ]. В какой кухне? Что такое?

Хлудов. Да в детстве это было. В кухню раз вошел в сумерки — тараканы на плите. Я зажег спичку — чирк!.. А они и побежали. А спичка возьми да погасни. Слышу, лапками они шуршат, бегут, шур, шур, мур, мур. И у нас тоже — мгла и шуршание. Смотрю и думаю, куда бегут? Как в ведро. С кухонного стола бух! Но… Но я один стрелой пронзил туман.

Главнокомандующий. Благодарю вас, генерал, за все, что вы с вашим громадным талантом сделали для обороны Крыма. Благодарю и не задерживаю! Сейчас я переезжаю в гостиницу «Кист», а оттуда на корабль.

Хлудов. В «Кист»? К воде поближе?

Главнокомандующий. Если вы не перестанете забываться, я вас арестую!

Хлудов. Предвидел эту возможность и предупреждаю, что со мной в вестибюле мой конвой. Произойдет громаднейший скандал. Я популярен.

Главнокомандующий. Нет, тут не болезнь! Нет! Вот уже целый год вы паясничеством прикрываете омерзительную ненависть ко мне!

Хлудов. Не скрою. Ненавижу!

Главнокомандующий. Зависть?