Михаил Булгаков - Том 9. Мастер и Маргарита

Реджеб (внезапно поднимаясь) . До свиданья. Прости, что я тебе заниматься помешал.

Сталин. Нет, ты погоди. Ты, пожалуйста, покажи эту бумажку вашим и объясни

Реджеб. Хорошо, хорошо.

Сталин. Только осторожно.

Реджеб. Да понимаю я! (Идет к дверям.) Ц… ц… Аллах, аллах… (Останавливается) Одно жалко, что ты не мусульманин.

Сталин. А почему?

Реджеб. Ты прими нашу веру обязательно, я тебе советую. Примешь — я за тебя выдам семь красавиц. Ты человек бедный, ты даже таких не видел. Одна лучше другой, семь звезд.

Сталин. Как же мне жениться, когда у меня даже квартиры нет?

Реджеб. Потом, когда все устроишь, тогда женим. Прими мусульманство.

Сталин. Подумать надо.

Реджеб. Обязательно подумай. Прощай. (Идет.) Ц… ц… фальшивые деньги… ай, как неприятно! (Выходит.)

Сталинчитает.

Канделаки (входит) . Этот гимназист пришел, Вано, которого ты звал.

Сталин. Ага…

Канделаки (в дверях) . Вот товарищ Сосо. Входи. (Скрывается.)

Входит Ванов штатском пальто.

Вано. Я думал, что вы пожилой.

Сталин. Я тебя тоже не знал, но догадался, что ты молодой, потому что сказали, что ты гимназист. Ты в шестом классе?

Вано. В шестом.

Сталин. Садись, закуривай. Я тоже был в шестом классе, но у нас, в семинарии, другое разделение… Кроме того, в силу некоторых причин я не кончил курса… Работает кружок?

Вано. Работает.

Сталин. Сколько вас человек?

Вано. Двадцать человек. Старшие классы.

Сталин. Ну, конечно, не приготовишки, те от занятий политикой упорно отлынивают. У вас месаме-дасисты работали?

Вано. Да. Но мы хотам с вами объединиться для борьбы.

Сталин. Правильно. Ты читал статью Ноя в «Квали»?

Вано. Читал.

Сталин. Ну, скажи сам, к чему будут годны люди, которых они воспитывают такой литературой? Интеллигентные чернокнижники. Ты знаешь, они ко мне прислали гонца. И он меня уговаривал, чтобы я уехал из Батума. Они говорят, что здесь, в Батуме, невозможно вести борьбу и нелегальную работу. А когда я спросил почему, он говорит: рабочие, говорит, темные, а кроме того, улицы хорошо освещены, прямые, все, говорит, видно как на ладони! До чего должен дойти человек, чтобы такую вещь сказать! Выходит, не боритесь, потому что рабочие темные, а улицы светлые! Впрочем, тебе нечего доказывать…

Дариспан (внезапно появляясь) . Пастырь, беги!

Канделаки (вбегает) . Туда, туда!

Послышался упорный стук с одной стороны, а потом застучали и в другом месте.

И здесь уже.

Сталин (глянув в окно) . Поздно. (Обращаясь к Вано.) И ты еще… ах, бедняга! И нужно было, как на грех, тебе сегодня…

Вано. Я не боюсь. Лампу потушить, и в темноте…

Сталин. Что ты! Не трогай! Ну, слушай, прежде всего не волнуйся, сиди спокойно и держи себя вежливо. Меня ты не знаешь, я — безработный, уроков ищу, вот тебя Канделаки и привел.

Стук становится громче, послышались глухие голоса.

Дариспан. Ну, что же, открывать?

Сталин. Открывай.

Дариспан выходит, открывает. Громче застучали с другой стороны, туда идет Канделаки, открывает там. Со стороны кухни появляются околоточный, городовые, полицмейстер.

Полицмейстер. Останьтесь так, на местах.

С другого хода — два жандарма, Трейниц, Кякива.

Трейниц (околоточному) Сколько комнат в квартире?

Околоточный. Три комнаты, галерейка и погреб.

Трейниц. Так. (Дариспану, Канделаки, Сталину и Вано.) Прошу вывернуть карманы.

Дариспан. Я не понимаю, почему…

Трейниц. Прошу вывернуть карманы.

Сталин, Канделаки, Ванопоказывают свои карманы. Жандармшарит в карманах сталинского пальто.

(Обращаясь к полицмейстеру.) Прошу, полковник, приступить к обыску. В особенности погреб.

Околоточныйс двумя городовыми выходят, за ними — один из жандармов; полицмейстер выходит с двумя городовыми в соседнюю комнату. Начинается обыск повсюду. Трейницс несколькими городовымии жандармомостается в комнате. Там же и Кякива. Трейницсадится за стол.

Прошу всех сесть.

Сталин, Канделаки, Ванои Дариспансадятся, возле них — четверо городовых. Жандармстановится позади Сталина.

Кто хозяин квартиры?

Дариспан. Я. А что это значит, что в карманах шарят? Кто здесь что украл?

Кякиваговорит что-то по-грузински Дариспану. Тот отвечает неприязненно по-грузински же.

Трейниц. Переведи, что он сказал.

Сталин. Я могу перевести вам. Он говорит, что не хочет разговаривать с этим человеком. (Указывает на Кякиву) Это ему неприятно.

Трейниц (пристально смотрит на Сталина, но ничего ему не говорит и обращается к Дариспану) . Кто такой?

Дариспан. Паяльщик на заводе Манташева.

Трейниц. Имя как?

Дариспан. Дариспан.

Кякива. Да, он Дариспан.

Трейниц. Паспорт?

Дариспанвынимает из ящика стола паспорт, кладет на стол.

Трейниц (обращается, к Канделаки) . Ваше имя?

Канделаки. Константин Канделаки.

Трейниц. Ваш паспорт, пожалуйста

Канделаки. Я потерял паспорт.

Трейниц. Напрасно, напрасно… (Обращается к Вано.) А вы, молодой человек?

Вано. Я — Вано Рамишвили.

Трейниц. Чем занимаетесь?

Вано. Ученик шестого класса батумской гимназии.

Трейниц. Скажите! Никак нельзя этого подумать, глядя на ваше пальто… Что же, вам, надо полагать, не нравится императорская форма, присвоенная воспитанникам средних учебных заведений? Или выгнали?

Вано. Нет, не выгоняли.

Трейниц. Ну, это не уйдет, скоро выгонят. Ваш билет.

Ваноподает билет.

По всему видно, что вы делаете большие успехи в науках. Церкви и отечеству на пользу, родителям же вашим на утешение.

Сталин. Я сперва вас принял за жандармского офицера, но вы, по-видимому, классный наставник.

Трейниц (внимательно и довольно долго смотрит на Сталина, но ничего не отвечает и обращается к Вано) . Зачем пришли в эту квартиру? Хорошо знаком с хозяином?

Вано. Нет, я в первый раз здесь.