Геннадий Красухин - Мои литературные святцы

А в области истории русского литературного языка он высказал ряд новаторских идей, касающихся соотношения орфографической системы древнейших письменных памятников с фонетикой древнерусского языка. Дурново указал, что фонетические особенности живого языка отражаются в письменной речи не напрямую, а как отклонения от орфографической нормы, которая в разных памятниках может быть различной.

Одним из первых русских лингвистов Дурново начинает заниматься синхронной морфологией русского языка. Ему принадлежит опыт первого в России (и одного из первых в мире) словаря лингвистической терминологии – «Грамматический словарь» (1924). Некоторые описательные решения Дурново по вопросам о составе русских падежей, о трактовке категорий рода и числа в русском языке оказались востребованы в современных моделях русской морфологии (прежде всего в работах академика А. А. Зализняка).

Ряд работ Дурново оказались навсегда утраченными.

Словом, доблестные чекисты своё обычное дело сделали: обеднили русскую науку!

Юрий Тимофеевич Галансков активно участвовал в поэтических чтениях у памятника Маяковского в 1958—1961 годах. В 1961 году выпустил одно из первых изданий самиздата – литературный и общественно-политический альманах «Феникс». Он подготовил издание ещё одного «Феникса» в 1966-м.

Хотел создать пацифистскую организацию, разработав проект программы Всемирного союза сторонников всеобщего разоружения. Был одним из организаторов первых митингов против подавления свободы в СССР – 5 декабря (день советской конституции) 1965 и летом 1966 на Пушкинской площади в Москве. В это же время сблизился с Народно-трудовым союзом.

Ясно, что такая деятельность безнаказанной оставаться не могла. В январе 1967 года Галансков был арестован. Год, пока длилось следствие, находился в Лефортовской тюрьме. Он был тяжело болен – воспаление язвы кишечника. Несмотря на болезнь, его приговорили к 7 годам строгого режима и отправили в посёлок Озёрный (Мордовия).

Тяжёлая работа, недостаточная медицинская помощь, невозможность лечебного питания были чекистскими средствами умерщвления узника. Тюремщики своего добились. Юрий Тимофеевич умер после операции в Центральной больнице Дубровлага 4 ноября 1972 года (родился 19 июня 1939 года).

После смерти Галанскова в 1980 году во Франкфурте-на-Майне издательство «Посев» выпустило книгу «Галансков», включив в неё некоторые статьи, обращения, письма, часть стихов и неоконченную повесть. В 1994 году книга с дополнениями была переиздана в Ростове-на-Дону.

В 2006 году в Москве друг Галанскова Геннадий Кагановский подготовил и издал книгу «Хроника казни Юрия Галанскова в его письмах из зоны ЖХ-385, свидетельствах и документах».

Всеволод Анисимович Кочетов был привезён в Москву из Ленинграда Фролом Романовичем Козловым, когда того взял в московскую номенклатуру Хрущёв. Козлов продвигался быстро: Председатель Совета Министров РСФСР, первый заместитель предсовмина СССР, секретарь ЦК, второй секретарь ЦК.

Вот и Кочетов, секретарь Ленинградской организации Союза писателей при первом секретаре города Козлове, приехав в Москву, получил место главного редактора «Литературной газеты», а с ним полагающееся главреду «Литературки» партийное звание – член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС. Своим заместителем в «Литгазете» Кочетов захотел сделать Валерия Друзина, работавшего с ним в Ленинграде, и Друзин тут же получил квартиру в Москве. Кажется, таким же образом Кочетов перевёл в 1959 году в Москву А. Л. Дымшица, которого, сделал своим заместителем в журнале «Октябрь», когда в 1961 году возглавил этот журнал.

Не убеждён, что в Ленинграде он пользовался такой же известностью, какую получил в Москве. То есть, как писателя его уже знали. Роман «Журбины» (1952) получил хорошую прессу, много раз переиздавался и был переведён на многие языки мира. А в 1954 году ещё и экранизирован под заглавием «Большая семья».

Но я говорю не о писательской известности. Приехав в Москву, Кочетов быстро выдвинулся в лидеры группы, в которую сбились писатели-погромщики, отличившиеся ещё в кампанию борьбы с космополитизмом. Похоже, что даже Грибачёв, консультировавший Фурцеву и Хрущёва по вопросам культуры, признавал лидерство Кочетова, твёрдо отстаивавшего свои принципы.

К тому же Кочетов писал теперь не о потомственных рабочих судоверфи. Уже романом «Братья Ершовы» (1958) он ввязывался в полемику с раскритикованным Хрущёвым романом В. Дудинцева «Не хлебом единым». Однако сталинистская позиция писателя не устраивала того же Хрущёва. И роман был раскритикован в «Правде».

Кочетова это не смутило. Он пишет роман «Чего же ты хочешь?», который после журнальной публикации (1969) издатели выпускать не спешат. В Москве отдельной книгой он не вышел. Вышел в Минске благодаря зав отделу агитации и пропаганды ЦК Белоруссии А. Т. Кузьмину (впрочем, есть мнение, что издать книгу распорядился первый секретарь белорусской компартии Машеров, а Кузьмин всего только подчинился начальству). Так или иначе, но учтём, что заявленный в книге двухсоттысячный тираж на деле не вышел. Его сильно урезали до 65 тысяч.

Главный кочетовский патрон Фрол Козлов на посту второго секретаря не удержался. Наделал ошибок, получил на этой почве инсульт, и его пост перешёл к Брежневу. Это было незадолго до снятия Хрущёва. И через короткое время после хрущёвской отставки Козлов умирает.

А страсти вокруг кочетовского романа накаляются. Появляются очень остроумные пародии З. Паперного и С. С. Смирнова. С протестом против публикации этого романа двадцать представителей интеллигенции пишут письмо Брежневу.

И тогда кочетовская группировка подключает в свою защиту Шолохова. 11 ноября 1969 года он лично обращается к Брежневу:

«Пo литературным делам мне хотелось бы сказать об одном: сейчас вокруг романа Вс. Кочетова „Чего же ты хочешь?“ идут споры, разноголосица. Мне кажется, что не надо ударять по Кочетову. Он попытался сделать важное и нужное дело, приёмом памфлета разоблачая проникновение в наше общество идеологических диверсантов. Не всегда написанное им в романе – на должном уровне, но нападать сегодня на Кочетова вряд ли полезно для нашего дела. Я пишу об этом потому, что уже находятся охотники обвинить Кочетова во всех грехах, а – по моему мнению – это будет несправедливо. Ваш М. Шолохов».

И всё меняется. Дискуссии прекращены. Паперный за свою пародию исключён из партии.

Однако Брежневу Кочетов был не так уж и нужен. Снятие Твардовского с поста главного редактора «Нового мира» положило конец противостоянию демократического и ортодоксального органов печати. Кочетов со своей жёсткой принципиальностью в отстаивании сталинизма был хорош только как противовес Твардовскому. Твердолобых людей Брежнев не терпел.