Арчибальд Кронин - Древо Иуды

— О боже, — посочувствовала дама, — но дети хоть есть?

— Нет. — Он поднял глаза и печально взглянул на нее. — Мой брак… был не особенно счастливым.

Скорбные слова, произнесенные со сдержанностью истинного джентльмена, повлекли за собой внезапную паузу. Но прежде чем она затянулась, Мори приободрил своих гостей.

— Все это в прошлом. А сейчас я счастлив, что вернулся на родину и нахожусь в таком окружении. — Он улыбнулся. — Пройдемте в гостиную выпить кофе?

Священник с сожалением взглянул на часы.

— Боюсь, мы должны отклонить ваше предложение. Кэти дает урок в три часа в воскресной школе. А сейчас уже половина третьего.

— Боже правый, — подхватила миссис Фодерингей, — как пролетело время. За приятной обстановкой ничего не замечаешь. И всем этим мы обязаны нашему новому другу. Идем, дорогая, оставим мужчин на минутку. — Она поднялась и взяла Кэти за руку, добавив со своей обычной прямотой: — Мисс Кармайкл покажет нам, где мы можем привести себя в порядок.

Оставшись наедине с пастором, который тоже поднялся и стоял теперь у окна, разглядывая побережье, Мори воспользовался паузой и вынул из внутреннего кармана чековую книжку. Несколько росчерков шариковой ручкой, после чего он подошел к священнику.

— В знак дружбы и доброй воли позвольте мне предложить вам это, с тем чтобы вы могли собирать вашу паству более подобающим образом.

Фодерингей резко обернулся. Унылый, занудливый человечек, у которого в жилах текло больше желчи, чем крови, совершенно потерял дар речи. Уставившись на чек, он ошалело стал заикаться:

— Мой дорогой сэр… это более чем щедро… это… это сверх всякой меры великодушно.

— Не стоит благодарности. Для меня это удовольствие. Я могу себе его позволить. — Мори приложил палец к губам. — Но прошу вас, ни слова остальным.

Не успел он договорить, как вернулись дамы, и миссис Фодерингей, пораженная переменой в супруге, воскликнула:

— Мэтью! Что случилось, скажи на милость?

Тот сделал глубокий вдох, сглотнул сухой ком в горле.

— Ничего не могу поделать. Я должен сказать. Мистер Мори только что вручил мне восемьдесят фунтов на переплавку нашего колокола!

Наступила напряженная тишина. К щекам пасторской жены прилила кровь, хотя они и без того уже были красные после сытной еды.

— Надо же, — тихо пробормотала она. — Как это мило!

Она медленно подошла к Мори и крепко обхватила его ладонь обеими руками.

— Этот злосчастный колокол вконец допек моего бедного старика. Даже не знаю, как вас благодарить. Хотя уже через пять минут после нашего знакомства я поняла, что вы один из лучших.

Он не часто терялся, подыскивая слова, но сейчас искренность в ее голосе неожиданно его смутила.

— Пустяки… пустяки, — неловко произнес он. — Если я должен доставить вас вовремя, нам нужно поторопиться.

Не обращая внимания на дружные протесты, Мори настоял, что отвезет их в своей машине. На этот раз чета Фодерингеев расположилась на заднем сиденье, а Кэти — рядом с ним. Во время короткой поездки она молчала, а когда он попрощался со всеми у дома пастора, задержалась на секунду, чтобы поблагодарить его — немногословно, застенчиво, но с неподдельной искренностью.

В понедельник днем из аэропорта Престуик прибыли в фургоне экспресс-доставки его клюшки для гольфа и два чемодана: он знал, что верный Артуро его не подведет. Вид красивой кожаной сумки и блестящих клюшек из закаленной стали вдохновил Мори, и хотя день уже клонился к вечеру, он отправился в клуб, представился секретарю и договорился о временном членстве. Затем он взял себе в партнеры профессионала и даже успел сыграть с ним двенадцать лунок. Открытое холмистое поле его устраивало, он был в отличной форме, и когда сумерки заставили их прекратить игру, он даже оказался на одну лунку впереди своего противника, сурового коренастого шотландца, начавшего игру с обычным для эксперта презрением к любителю, а затем быстро и довольно комично поменявшего свое мнение.

— Вы славно бьете по мячу, сэр, — признал он, когда они возвращались в клуб, чтобы пропустить по стаканчику. — Не часто мне попадается гость, который может меня обыграть. Не хотите завтра дать реванш?

Мори согласился.

— Ровно в десять, сказал он, сунув шотландцу фунтовую банкноту. — А потом, возможно, еще раз сразимся после обеда.

Все это время он строго обуздывал свое неотвязное желание отправиться в Маркинч. Первостепенную важность теперь приобретала не только осторожность — иначе его мотивы могли быть неверно истолкованы, но и неторопливость; он прекрасно сознавал, что выгоднее сделать перерыв, и тогда начнет действовать ожидание и сыграют свою роль воспоминания.

Он ничего не предпринимал до среды, когда написал записку и отправил с коридорным, пареньком семнадцати лет.

Моя дорогая Кэти, завтра мне предстоит съездить в Эдинбург за покупками. Насколько я знаю, после обеда Вы свободны, поэтому, если у Вас не будет никаких других дел, не хотели бы Вы составить мне компанию? Я заеду за Вами в два, если не получу до тех пор от Вас никаких известий.

Искренне Ваш,

Опасения, что она может оказаться занятой, быстро рассеялись. Паренек, вернувшись, передал на словах, что она согласна, и на следующий день, когда он остановился у медпункта, она ждала его снаружи, в свежей белой блузе и серой твидовой юбке, явно сшитой собственными руками, как он решил с одного взгляда, а так как дул холодный ветер, то сверху она накинула то довольно потертое пальто, в котором он видел ее при первой встрече. Хотя молодое свежее лицо все компенсировало, источая невинный запах коричневого мыла, наряд ей не шел и был едва ли лучше того, что наденет на себя деревенская служанка в свой выходной. И все же ее вид понравился Мори, особенно старенькое пальто, так как оно могло предоставить хороший предлог, который он давно подыскивал. Девушку, наверное, будет трудно убедить, но он постарается.

Как чудесно было оказаться рядом с ней после трех дней добровольного воздержания. Она не только была рада его видеть, но и стала непринужденнее, казалось, она с удовольствием предвкушает предстоящую экскурсию. Он чувствовал, что она уже не так робеет в его присутствии. Какое-то время они ехали молча, а потом она сказала:

— В машине гораздо приятнее, чем в автобусе. Как это мило с вашей стороны пригласить меня. Вы очень удачно подгадали. Так случилось, что у меня в Эдинбурге есть дело.

— Тогда мы перво-наперво займемся им, — с воодушевлением откликнулся он. — Просто назовите адрес.

— Дом номер десять «а» на Джордж-стрит, — сказала она. — Центральный офис Африканского миссионерского общества.