Кнут Гамсун - Скитальцы

Тогда Эдеварт, недолго думая, взял Йоакимову дору 22 22 Дора — грузовая плоскодонная лодка с высокими бортами. и довольно быстро собрал команду из Теодора и подростков, укладчицами у него были Берет и Юсефине из Клейвы, а Ездра помогал им обеим и работал за двоих.

Ещё не хватало, чтобы Эдеварт не осмелился взять принадлежавшую его брату дору!

Однажды в полдень, когда работники отдыхали, устроившись со своим обедом, на скалах возник шум, послышались крики: Господи, это ещё что такое? Смотрите! Смотрите! Все глядели на залезшего на мачту Ездру. Мальчишка поднялся на опасную высоту; выпустив из рук последний канат, Ездра продолжал подниматься, цепляясь руками и ногами, всё выше и выше. Люди на берегу притихли, девочки от, страха закрыли лица руками. Там, наверху, Ездра сделал вид, будто повернул флюгер, и полез дальше; вот ненормальный, всыпать бы ему сейчас по первое число, смотрите, он уже может дотянуться до клотика. Только бы он благополучно спустился оттуда! Но Ездра на желает спускаться, он искушает судьбу, вот проклятый мальчишка, розги по нём плачут, и он их дождётся! Уж не решил ли он подняться на небеса? Только, ради Бога, не кричите, не произносите ни слова, предупреждают друг друга люди на скалах. Ездра, словно обезьянка, поднимается дюйм за дюймом по тонкой, прогибающейся под ним мачте; снизу кажется, будто он стоит в воздухе; кто-то внизу, не удержавшись, громко стонет. Ш-ш-ш, шикают на него сквозь зубы. Наконец Ездра достиг цели: он медленно наклоняется и ложится животом на клотик.

Эдеварт и укладчицы на шхуне оцепенели, боясь пошевелиться. А что они могли сделать, если не смели даже окликнуть его! Эдеварт в растерянности немного поднялся по вантам и позвал: Ездра, сейчас же спускайся! Дрожащим голосом он, как ребёнка, уговаривал Ездру. Слушаюсь! — отвечает парень сверху, теперь этот проклятый мальчишка висит вниз головой, он ещё получит взбучку, концом каната по заднице, но он отвечает только: Слушаюсь! — и отрывает живот от клотика. Спускается он быстро, будто с трудом огибая воображаемый флюгер, а потом, схватившись за канат, скользит по нему на палубу.

Эдеварт дерет ему ухо, но это так, для острастки, и тут же обещает негоднику, что тот поплывёт вместе с ним на юг...

Утром в последний день погрузки пришёл Каролус и предложил Эдеварту свои услуги: он не мог прийти раньше, у него было много важных дел — собрание управы и другая работа. Вместе с ним пришёл и Йоаким. Чертыхаясь про себя, Эдеварт не решился отказать им — если не будет ветра, ему потребуется мужская помощь, чтобы вывести шхуну на фарватер. Йоакима он как будто не замечал.

Люди работали вяло, разленились после летнего безделья и то и дело присаживались отдохнуть. Вечером Эдеварт, как и в прошлом году Август, объявил, что завтра утром в девять часов он рассчитается с каждым сушильщиком.

Всю ночь Эдеварт просидел над счетами. Писал он с трудом, но в уме считал быстро и неплохо справлялся с двумя кассами: своей собственной и хозяина судна. Он должен закончить это дело состоятельным человеком! Утром он отправил Ездру на телеграф и предупредил Кноффа о том, что покидает Поллен, кроме того, Ездра должен был узнать сообщение о погоде.

Когда пришли работники, сушившие рыбу на скалах, Эдеварт по очереди расплатился с каждым, с Берет и Юсефине из Клейвы он расплатился особенно щедро, они это заслужили, он и своим сёстрам дал каждой по лишнему далеру — всё было предусмотрено заранее и числилось в счетах под той или иной графой.

К полудню он расплатился со всеми; Ездра вернулся и сообщил, что погоду обещают не слишком благоприятную — в море изморозь и туман. Ладно, ясная погода им ночью и не нужна, они не собираются высаживаться на берег в широком Вест-фьорде.

Ну а теперь выведите меня на вёслах на фарватер! — сказал Эдеварт.

Вывести на фарватер? Вечером? — удивились Каролус и Йоаким.

Да, нынче же вечером! — ответил Эдеварт.

Он взял трос и пошёл с Теодором и Ездрой к брашпилю. Увидев, что он не шутит, они дали согласие и больше уже не возражали.

Буксировка прошла легче, чем они думали, в заливе был небольшой ветер, и они поставили фок, это облегчило дело; солнце не успело зайти, как они были уже в открытом море.

Когда мужчины поднялись на борт за деньгами, они помогли Эдеварту поставить также и грот. Йоаким до последней минуты ждал, что брат предложит ему идти вместе с ним, он даже поинтересовался, не слишком ли у него мало людей для такого дальнего плавания, только Теодор и Ездра? Нет, людей у Эдеварта достаточно. Ну и ладно, пусть не думает, будто Йоаким хочет пойти с ними, он собирается снова идти за сельдью. Йоаким убрал деньги. Эдеварт дал ему несколько лишних далеров, но, когда Йоаким отказался их взять, попросил брата только сохранить эти деньги.

Много трудностей, а главное, нелёгкая работа ждали маленькую команду в открытом море, но вообще шли они быстро и без особых неожиданностей. Никаких новых приказов от хозяина им не поступало, и поначалу они полагали, что придут к Кноффу, передадут ему шхуну с грузом и будут свободны, однако, когда они шли мимо Фусенланнета, произошло нечто непредвиденное: день был ясный, ветер попутный, но они так запутались, отыскивая бухту Кноффа, что ушли далеко вперёд. Теодор, тот даже заподозрил, что Эдеварт сделал это не без умысла.

В Тронхейм они пришли ночью, и Эдеварт только утром отправил Кноффу телеграмму. В ответ Кнофф выразил удивление, поздравил их с завершением поездки и дал распоряжения относительно груза. Кроме того, он ждёт письмо! У местного купца Эдеварт узнал, что галеас ещё не пришёл. Эта новость вызвала у него чувство гордости — молодость и отвага опередили старого Нурема. Узнал Эдеварт также, что барк «Солнечная радость» потерпел кораблекрушение в Балтийском море, команда спаслась в шлюпках и уже добралась домой, но они потеряли всё.

Эдеварт тут же бросился искать Августа, найти его оказалось нетрудно, Август сидел в трактире, навеселе, без гроша в кармане, постаревший, в потрёпанном платье. Эдеварт был при деньгах — как-никак шкипер, он заказал для себя и своего товарища отдельный кабинет, и Август поведал ему о своих злоключениях. Я и раньше уже попадал в такие переделки, в океане без этого не бывает, но на этот раз моё судно потерпело кораблекрушение в гусином пруду, сказал он с презрительной усмешкой, имея в виду Балтийское море. Он всё говорил и говорил, не слишком связно, в середине одного рассказа вдруг заводил речь о другом, но всё вертелось только вокруг того, что он пережил: Ума не приложу, что мне теперь делать, так, разом, потерять всё! Вижу, ты получил моё письмо и уже знаешь, что со мной стряслось. На моём небе не видно ни звёздочки, а ведь никто не преуспел в жизни так, как я, скажу я тебе, ещё несколько дней, и я сидел бы здесь богач богачом. Да-да. Настоящее, честное кораблекрушение — это пустяки, я много раз попадал в кораблекрушения и не терял ни золота, ни серебра, но на этот раз мне удалось спасти только свою шкуру.