Кнут Гамсун - Скитальцы

Это потому, что почва вокруг них поднялась от сгнивших листьев и веток. Эдеварт слышал это от знающих людей.

Думаю, так оно и есть. Смотри, мёртвый муравейник, а в мои дни в нём кипела жизнь.

Эдеварт опять объясняет: Значит, муравьи нашли более удобное место и ушли туда. Иногда в лесу можно встретить целую вереницу муравьев, это они перебираются в новый муравейник.

Думаю, так оно и есть, снова говорит Лувисе Магрете и идёт дальше. Но теперь здесь так пусто, продолжает она. Раньше я всегда встречала тут наших овец, они меня узнавали и шли за мной, добрые, красивые, с густой шерстью. Как мне их не хватает!

Эдеварт: Овец завести нетрудно.

Не только это, здесь всё так изменилось, говорит она. Подумать только, ты ни разу не ходил к водопаду! В собственной усадьбе!.. Похоже, Лувисе Магрете обиделась: он даже не осмотрел усадьбу, оставленную ему в залог, пренебрёг ею! Какое-то время она идёт молча, потом говорит: Если б у меня были деньги, я бы выкупила у тебя Доппен обратно.

Эдеварт улыбается: Он и так твой!

Она не сменяет гнев на милость, но постепенно обида всё-таки отступает. Неужели Доппен так мало для тебя значит, что ты готов отдать его? — удивляется она.

Да, но только тебе, отвечает он. И осмеливается спросить: А может, он мог бы принадлежать нам обоим?

Она останавливается и опускает глаза: Да.

Это она решила сама! Раскрасневшийся, потерявший от любви голову, Эдеварт обнимает Лувисе Магрете и целует её, она пугается, бросает взгляд в сторону Хобьёрг и шепчет: Она нас увидит!

Жаль, что мы сейчас не одни! — говорит он.

Она, с улыбкой: Ты такой же сумасшедший, как был!

Они подзывают к себе Хобьёрг и остаток пути идут все вместе. Перед водопадом они останавливаются. Хобьёрг открыла от удивления рот и молчит, да и скажи она что-нибудь, её всё равно никто не услыхал бы, шум падающей воды заглушает все звуки, девочка стоит неподвижно, сжавшись от волнения. На всякий случай Эдеварт берёт её за руку и уже не отпускает.

Вода льётся сверху, точно из носика огромного чайника, падает вниз, разбиваясь по пути о скалы, и обрушивается в кипящую в глубине пену. Оттуда, со дна, словно поднимается дым, там внизу всё сотрясается и гремит, будто в этой глубине перекатывается гром, который не в силах вырваться оттуда.

Эдеварт смотрит на Хобьёрг, у неё мокрые волосы, он хочет отвести её немного назад, но она упирается, рвётся вперёд, ей кажется, что они стоят слишком далеко, и она хочет подойти поближе к бездне. Ему приходится силой удерживать её.

Лувисе Магрете ушла в лес, и Эдеварт остался один со своей маленькой дочкой. Не в силах совладать с собой, он гладит её по волосам и говорит, что у неё намокли волосы. Но она даже не замечает этого. Он прижимается щекой к её щечке, она не двигается, и он целует её. Она поднимает на него глаза и понимает это так, что он просит её отойти подальше от края. И уступает.

Они отходят на несколько шагов, тут уже можно разговаривать. Невероятно, да? — говорит он. И ещё раз повторяет свой вопрос, но она не отвечает, впечатление слишком сильно для неё. Он видит, что Лувисе Магрете неподвижно сидит на камне, сложив руки на коленях. Хобьёрг подбегает к матери, и Эдеварт цепенеет от стыда и страха: сейчас она расскажет матери о его поцелуе. Эй! — кричит он, чтобы скрыть смущение.

Лувисе Магрете кивает и улыбается ему: Она говорит, что ты поцеловал её.

Эдеварт, робко, покраснев от стыда: Она хотела подойти слишком близко к краю, и я не знал, как помешать ей...

Лувисе Магрете: Я ей так и сказала.

По дороге домой Хобьёрг снова бежит впереди, и они остаются наедине, неторопливо болтают о том о сём. Она: Какой красивый у тебя водопад, правда? — Да, у нас очень красивый водопад. Я не хотела больше смотреть на него, говорит она, мне показалось, что ему так одиноко... — Кому? — Водопаду. Он всё падает, падает, он такой одинокий, я чуть не заплакала и потому ушла.

Эдеварт не понимает состояния её души и не отвечает. Не понимает он также, почему она срывает седмичник и вдевает ему в петлицу, в Поллене так не делали, он не привык к такому. Но инстинктивно, каким-то необъяснимым образом он сознаёт, что теперь она стала по-новому близка ему, её лицо совсем рядом, он ощущает её дыхание, его обдает жаром, и он обнимает её как единственное и самое дорогое в мире. Оба взволнованны. Потом она опять пугается и смотрит вперёд, куда убежала Хобьёрг.

Вечером они занимаются домашними делами — он рубит дрова, она готовит ужин, накрывает на стол и приходит за ним в сарай, такая молодая, такая красивая, она говорит с ним, как с любимым, как с мужем, — это неповторимая минута для них обоих, взявшись за руки, они идут в дом.

После ужина у Хобьёрг слипаются глаза, она устала за день и быстро засыпает. Взрослые свободны...

Так прошёл первый день.

Так же проходят и другие дни, несколько недель неомраченного счастья и любви. Эдеварт ездил за продуктами в лавку и расплачивался из тех денег, что ему прислали сёстры; это была восхитительная, беззаботная жизнь, ничего прекраснее он себе и представить не мог. Он уговорил Августа поехать вместе с ним в Доппен, ему хотелось, чтобы его лучший друг высказал ему своё мнение об усадьбе. Мне доводилось видеть места и похуже, сказал Август. Я видел хижины из бамбука, они были круглые, и крыша опиралась прямо о землю, но и там тоже жили люди. Вот только зачем тебе Доппен? Здесь тебе не накосить больше чем на двух коров, а прикупить земли ты не сможешь.

Август поздоровался с Лувисе Магрете и поговорил с ней по-английски, они очень старались, ни один не хотел ударить в грязь лицом, оба немного знали Нью-Йорк, но Август в основном улицы в районе порта. Он до глубины души поразил Хобьёрг, которая никогда в жизни не видела золотых зубов, девочка всё время пыталась заглянуть ему в рот. Лувисе Магрете смутилась. Просто она хочет, чтобы ты пошёл с ней к водопаду, сказала она. Хобьёрг любит ходить туда, а нам с Эдевартом это уже надоело. Come along! — сказал Август. Только не отпускай её, держи за руку! — крикнула им вслед Лувисе Магрете.

Август не напрасно прогулялся к водопаду, на обратной дороге ему пришла в голову блестящая мысль. Почему бы тебе не поставить там большую мельницу на пять жерновов? — предложил он Эдеварту. Молол бы муку для десяти приходов, глядишь, и разбогател бы.

Довольно с меня забот и о хозяйстве в Поллене, ответил Эдеварт.

В этом он был прав. В последнее время Эдеварт совсем забыл о своей лавке, он получил письмо от младшей сестры Поулине с просьбой вернуться домой. Поулине уже не присылала ему денег, потому как торговля, можно сказать, заглохла, почти всё было распродано. Почему он не привозит новый товар? Что касается сестры Осии, то Ездра наконец достроил свой дом, у него есть корова и посевы, Осия перебралась к нему, и в лавке у Поулине нет больше помощницы. Йоаким живёт дома, всё возится с землей, а отец всё так же работает смотрителем на телеграфе в Нурдвогене. Хуже всего, что они распродали всю муку, кофе и табак, поэтому люди перестали приходить в лавку, а ещё поговаривают, будто Габриэльсен собирается вновь начать торговлю, он взял кредит на имя своей жены. Неужели Эдеварт захочет закрыть свою лавку и оказаться хуже Габриэльсена, вот уж когда позору не оберёшься...