Борис Балтер - До свидания, мальчики!

– Вот так с детства калечат ребенка, – громко сказал Сашка, явно для того, чтобы привлечь к нам внимание. При этом он пристально смотрел на моего потенциального противника.

– Вернулись? Где же ваш приятель? – сказал тот. – А, маэстро, – сказал он мне, догадываясь, что Сашкин приятель – это я. – Сыграем, сыграем.

– Он пришел посмотреть вашу игру. Сам он играть не хочет, – сказал Сашка.

– Испугался?

– Чего пугаться? Просто через месяц у меня ответственное соревнование. Пляжные партии расхолаживают, – сказал я.

Знатоки почтительно помалкивали: первая категория, которую присвоил мне Сашка, действовала на них магически. На самом деле у меня была вторая категория. Но в конце концов это не имело большого значения.

– Я же предупреждал, обычно перед соревнованиями он на пляже не играет, – сказал Сашка.

– Чепуха. Назначим вознаграждение за выигранную партию. Для интереса. Ну, хотите, пятнадцать рублей за партию? – Он захохотал, уверенный, что я испугаюсь. От названной им цифры у меня кровь бросилась в голову. Я еле удержался, чтобы не сказать «да». Вместо этого я сказал:

– Что вы! У меня таких денег нет, – тем самым скромно намекая, что вовсе не уверен в исходе поединка.

– Хотите десять рублей?

Сашка был прав. Просто неинтересно, что облюбованная им жертва так легко лезла на крючок. Почти всегда нам самим приходилось предлагать денежный приз, и я обычно играл по пять рублей за партию.

– Что? Опять испугались? – Мой будущий противник снова захохотал.

– Иметь первую категорию и так жаться, – сказал Сашка. – Тебя же люди просят сыграть. Они же подумают, что я просто сбрехал. Я иду с тобой в долю и даю тебе пять рублей.

Я стоял как бы раздумывая и все еще не решаясь. Кто-то из знатоков сказал:

– Видали мы таких мастеров.

Как всегда в подобных случаях, нашлись защитники:

– Он же объяснил, что у него скоро соревнования.

Мужчина с животом тем временем добивал своего противника. Он как будто потерял ко мне интерес. А может быть, в нем проснулось благоразумие и он уже жалел о сделанном предложении? Сашка все это сообразил раньше меня.

– Вы что-нибудь слышали о спортивной форме? Не слышали? Так вот, настоящий шахматист всегда должен держать себя в хорошей спортивной форме. Володя, я тебя прошу, докажи этим специалистам, какой ты шахматист. От одной-двух партий ты форму не потеряешь.

– Хорошо, сыграем, – сказал я.

Мне освободили место. Противник мужчины с животом тут же сдался. Мы разыграли, кому какими играть. Мне достались белые. Расставлять фигуры услужливо помогали знатоки: они жаждали крови. Тем более что при любом исходе никто из них ничем не рисковал. Мой противник держался очень уверенно, возвышаясь над доской как монумент.

– Начнем? Десять рублей у вас есть? – спросил он.

Я достал из кармана две пятерки и протянул их Сашке.

– Имей в виду, в случае проигрыша – ты мне отдашь пятерку.

– Что за вопрос! У вас, конечно, десять рублей есть?

Мой партнер засмеялся. Когда он смеялся, живот его ходил ходуном. Он достал у себя за спиной брюки и вынул из них бумажник. Денежные расчеты перешли полностью в ведение Сашки. Моей обязанностью было играть. Я сделал ход: е2 – е4. Мой противник ответил е7 – е5 и стал доставать деньги. Исход партии меня не беспокоил. Трудность таких партий заключалась в другом: надо было играть так, чтобы у противника и зрителей все время вызывать иллюзию его близкой победы. После третьего хода мой конь на f3 был связан белопольным слоном. Возникла возможность классической ловушки. Я рокировался. Мой противник сыграл конь f6, угрожая моей центральной пешке. Я сделал выжидательный ход: аЗ – и вызвал оживление среди знатоков. Кто-то из них сказал: «Пешечка улыбнулась», – после чего доверие ко мне было несколько подорвано. Партнер задумался. Его настораживала легкость, с которой я отдавал пешку. Сразу было видно: человек ничего не привык брать в жизни легко. Наконец он сказал, подбадривая самого себя:

– Дают – бери…

Кто-то из знатоков его поддержал:

– Пешки – не орешки.

После этого противник, не колеблясь, взял конем мою пешку. Я пошел конем на с3. На этот раз мужчина с животом долго не раздумывал: он наверняка слышал, что сдвоенная пешка ведет к ослаблению позиции, и взял конем моего коня.

Теперь он был в моих руках. Я был уверен, что если он сам не увидит хода центральной пешкой, который вел к мнимому выигрышу коня, то этот ход подскажут знатоки. Кое-кто из них уже злорадно на меня поглядывал. Я взял пешкой черного коня. Казалось, мой противник только этого ждал и немедленно двинул вперед королевскую пешку. Все напряженно ждали моего ответного хода. Как только я взялся за коня, один из знатоков сказал:

– Тронуто – схожено.

Удивительно, как хорошо все знали турнирные правила.

Я поставил коня на е5: слон черных мог брать моего ферзя… Я видел, как у моего противника проступили на лбу крупные капли пота. Он смотрел на моего ферзя, рука его несколько раз поднималась над доской и снова опускалась. Предчувствие подсказывало ему, что ферзя брать нельзя, и в то же время он не мог отказаться от такой крупной добычи. Я слышал по своему адресу нелестные реплики знатоков:

– Остап Бендер в Васюках.

– Ничего. От нас эти мальчики не убегут.

Сашка беспокойно на меня поглядывал, пытаясь определить по моему лицу, не очень ли я зарвался. Мой партнер тоже пристально на меня посмотрел в надежде, что выражение моего лица подскажет ему ответ, который он не находил в расположении фигур. Я полулежал, опираясь на левый локоть, вытянув ноги, и сыпал песок из правой руки в левую. На доску я не смотрел. Один из знатоков неуверенно посоветовал брать коня. Вряд ли он понял коварство моего замысла. Скорей всего им руководил чисто житейский принцип: тише едешь – дальше будешь. На него сразу обрушились те, кто жаждал быстрой расправы.

– Ферзя надо брать, ферзя.

– Пусть пока постоит, – сказал мой противник и пошел пешкой на h5. Наконец он разрешил все свои сомнения и, торжествуя, посмотрел на меня, потом на знатоков, как бы приглашая их быть свидетелями своего шахматного гения. План его был не лишен житейской мудрости: защитив своего слона, он оставлял под боем моего коня и ферзя. При этом он полагал, что если я «зевнул» ферзя, то немедленно его уберу, и тогда он довольствуется конем. А если жертва моя обдумана, то он разрушает мой замысел, не принимая ее. Свои мысли разочарованным знатокам мой противник объяснил предельно кратко: – Пусть его бабушка берет ферзя, – на что один из знатоков ответил:

– Он же конем забирает вашего слона.

Даже эту простейшую комбинацию мой противник не заметил. Он снова уставился в доску, на всякий случай сказав: