Григорий Белых - Дом веселых нищих

— Напильник, — протянул он разочарованно. — А я-то думал…

— Дурак, — сказал Колька сердито. — Ни черта не понимаешь.

Он порылся в кармане и, вытащив медную дверную ручку, насадил ее на напильник.

— Ну, смотри, что теперь?

Роман обомлел. В руках у Кольки сверкал настоящий кинжал.

— Кинжал, право слово, — пробормотал восхищенный Роман. — Ну и здорово! А зачем он тебе?

— Драться, — сказал Колька. — У нас вся шайка с кинжалами.

— Шайка?

— А ты думал что? — Колька самодовольно засмеялся. — Десять человек. Шайка «Саламандра».

— А что это такое?

— Тайна, — помолчав, ответил Колька.

— И атаман есть?

— Андреяха атаман.

— Здорово. И драться будете?

— А как же? На Пряжку пойдем, после на семеновецких.

Колька уже не мог остановиться. Сам стал рассказывать о шайке, потом развязал палец и показал Роману крестообразный порез.

— Кровью подписывались, — объяснил он. — Так смотри… Тайна… А завтра, если не боишься, иди за нами. Будешь смотреть, как мы покроем обводненских ребят.

— Покроете?

Колька презрительно свистнул.

— Еще как! Так расщелкаем…

У парка много имен. Зовут его «Лысый сад», «Скопской буф», «Плешивая поляна», но официально он — Екатерингофский сад. Парк этот единственный на всю окраину. Большой он, дикий, запущенный. Даже в платной половине — в саду с открытой сценой — та же грязь, сломанные деревья, заросшие травой дорожки.

Вечером в Екатерингофе бывают гулянья. В облупившейся, кособокой раковине военный оркестр играет разухабистые польки и меланхолические вальсы. Наезжают торговцы с мороженым, с яблоками, с пряниками.

Под унылое подвывание шарманки крутится сверкающая карусель. Вертят ее мальчишки за гривенник в день. На эстраде ежедневно из года в год — матчи французской борьбы. Сухощавый арбитр в мешковатом фраке после каждой пары резким петушиным голосом объявляет:

— Чемпионат французской борьбы. Третья пара. Чемпион острова Ямайки — непобедимый борец Красная маска и чемпион России Якуба Тарапыгин.

Затаив дыхание следят зрители за борьбой. Борцы пыхтят, хлопают друг друга по жирным ляжкам вяло и нехотя.

Одним концом парк выходит на широкую грязную речку. Там густо плавает тяжелая, отливающая красной медью нефть, стоят пришвартованные к берегу буксиры и баржи.

На берегу отдыхают путиловские и портовые парни. Развалившись на чахлой траве, пьют водку, закусывая колбасными обрезками. Захмелев, пляшут и поют песни.

На площадке курорта девчонки водили хоровод, противно пища тонкими голосами:

Роман сидел на скамейке, болтал ногами, подпевал.

Хотелось Роману тайну сохранить, да одному страшно было идти с большими. Вот если бы взять из ребят кого. Женьку? Разболтает сразу. Сереге сказать? Да нет его. Тут он увидел Ваську Трифонова. Васька бежал с камнем за кошкой. Роман сразу решил посвятить его в тайну. Васька — шкет отчаянный. Мать у Васьки умерла, отец — городовой, все больше на службе в участке, а когда дома, то лупит Ваську здорово. Васька обтерпелся. Дерется почем зря и всегда в синяках ходит.

Роман позвал Ваську. Тот подошел, прихрамывая и ворча.

— Эва, как колено расквасил… Тебе что? — спросил он.

Роман торопливо рассказал. Васька сразу оживился.

— Шайка?.. А не врешь? — спросил он, потирая колено. — И «Циламандра» называется? И драться будут?

— Еще как, — усмехнулся Роман. — Так расщелкают канавских!..

Васька в восторге закружился на месте и засмеялся, показывая гнилые зубы.

— Хряем, Романка…

Первыми пришли Андреяшка, Зубастик, прозванный так за большие лошадиные зубы, и Капешка, старший сын Гультяева.

Пока ребята смотрели на атамана, голубоглазого Андреяшку, подошли и остальные члены шайки. Пришел толстый парень по прозвищу Пуд, Колька, еще какие-то три незнакомых парня и два мастеровых из кузницы — Андрюха и Наркис.

Шайка собралась. Некоторое время парни совещались, потом пошли к Обводному. Роман с Васькой незаметно последовали за ними.

Вечерело. Легкие весенние сумерки туманом опустились на город. Обводный гудел гармошками и многоголосым гулом. У казенок хлопали пробки, хрипел пьяный смех.

В парке саламандровцы разошлись по дорожкам, смешались с толпой гуляющих.

На минуту Роман потерял из виду парней. Потом заметил прогуливающихся Кольку и Пуда, стал следить за ними. Роману казалось, что уже весь сад заметил приход саламандровцев и, насторожившись, следит за ними.

Видеть начало драки ребятам не удалось.

Ходили, скучали. Васька уже начал ворчать. И вдруг раздался свист. Гуляющие сразу засуетились. Со стороны Обводного донесся крик, его перебил новый свист. Дорожки быстро пустели.

— Начинается, — сдерживая дрожь, прошептал Васька.

Выскочив на полянку, ребята остановились и прислушались. В парке стало тихо, как перед грозой, только в саду духовой оркестр играл тягучий вальс.

Где-то недалеко несколько голосов гаркнули:

— Крой!

Васька побледнел, тревожно огляделся.

— Начинается! — прошептал он и, нагнувшись, схватил камень.

— Зачем? — спросил Роман.

— Драться.

Роману было страшно и весело. Он тоже поднял несколько камней.

Со стороны парка, то затихая, то усиливаясь, доносился многоголосый рев. Ребята побежали туда. За деревьями замелькали косоворотки. Косоворотки бежали в глубь парка к мосту.

— Наша берет! — крикнул Васька.

— Крой! Бей! — гремело в парке. Теперь было слышно, как по стволам деревьев щелкали камни.

Вдруг на минуту все стихло, словно противники готовились к решительной схватке, потом сразу оглушительный рев обрушился откуда-то слева.

— Ур-ра-а!

— Кажись, обошли, — прислушавшись, сказал Васька.

Мимо ребят, прижавшихся к забору, промчались Капешка, Зубастик и Пуд. За ними бежал парень с лицом, залитым кровью. Зажав голову, он не переставая орал:

— Лови! Убили!

Крики уходили к Обводному. Васька поглядел влево, вправо, потом положил камень в карман и тихо сказал:

— Улепетывай, пока не нащелкали.

Теперь они бежали вместе с наступавшими канавскими ребятами и, только выскочив на дорогу, заметили, что попали в самый центр свалки. Впереди, за трамвайной остановкой, виднелась цепь саламандровцев, сзади выбегали из парка канавские. Ребята остановились в замешательстве, но медлить было нельзя. Тяжелые булыжники, подпрыгивая как мячики, застучали по мостовой, выбивая голубые искры. Еще немного, и ребята попадут под обстрел.

Из парка выбежали два дюжих парня и кинулись к Роману и Ваське.