Михаил Булгаков - Великий канцлер

— Мир вам, — сказал гнусавый голос — Здесь Азазелло кощунственно обыгрывает слова воскресшего Иисуса Христа, произнесенные Им перед апостолами: «...мир вам» (Лука, XXIV, 36). Более того, в следующей рукописной редакции Азазелло, увидев обрадовавшуюся ему голую Наташу, стал раскланиваться и повторять: «Мир вам!»

...но даже дам с содранной кожей... — Булгаков, видимо, намекает на страшный киевский период 1918—1919 гг., когда он был очевидцем подобных редчайших зверств, которые творили сменявшие друг друга власти.

— С ней, — глухо сказал он, — с ней. А иначе не поеду. — Эту главу романа Булгаков писал в сентябре 1934 г., когда свежи еще были в памяти печальные события лета — отказ властей в поездке за границу. На Булгаковых отказ произвел сильнейшее впечатление, и они долго после этого не могли оправиться. Характерно, что Булгаков настаивал на совместной с Еленой Сергеевной поездке. В жалобе на имя Сталина, написанной после отказа 10—11 июня 1934 г., Булгаков мотивировал совместную поездку тем, что страдает истощением нервной системы и боязнью одиночества, и это полностью соответствовало действительности. Но был и другой принципиальный момент — Булгаков хотел знать, доверяют ли ему или по-прежнему считают человеком неблагонадежным. Об этом запись в дневнике Е. С. Булгаковой от 3 января 1934 г.:

«...М. А., при бешеном ликовании Жуховицкого, подписал соглашение на Турбиных с Лайонсом (американский журналист. — В. Л.).

— Вот поедете за границу, — возбужденно стал говорить Жуховицкий. — Только без Елены Сергеевны!..

— Вот крест! — тут Миша истово перекрестился — почему-то католическим крестом, — что без Елены Сергеевны не поеду! Даже если мне в руки паспорт вложат.

— Но почему?!

— Потому что привык по заграницам с Еленой Сергеевной ездить. А кроме того, принципиально не хочу быть в положении человека, которому нужно оставлять заложников за себя».

Первый пожар подплыл под ноги поэту на Волхонке. — Волхонка — улица, на которой был расположен грандиозный Храм Христа Спасителя, взорванный в декабре 1931 г. (ныне восстановлен).

...бледнея от злобы, поднял... — В этом месте вырваны листы. Вероятно, текст был впечатляющим.

— Я уж давно жду этого восклицания, мастер. — Впервые за семь лет работы над романом его главный герой назван мастером.

Я никогда ничего не видел. Я провел свою жизнь заключенным. Я слеп и нищ. — Сравним с фразой из письма Булгакова Сталину от 30 мая 1931 г.: «...мне закрыт горизонт, у меня отнята высшая писательская школа, я лишен возможности решить для себя громадные вопросы. Привита психология заключенного».

...над гигантским городом. — Возможно, это Париж — город, в который Булгаков стремился много лет, а в 1934 г. цель была совсем близка... Писатель приводит весьма характерную деталь — «прямые, как стрелы, бульвары». На одном из таких бульваров жил его брат — Николай Афанасьевич.

...после рязанских страданий... — Сначала в тексте было «ваших страданий». Но затем Булгаков зачеркнул слово «ваших» и надписал сверху «рязанских».

— А здесь вы не собираетесь быть? <...> — В свое время навестим. — Весьма многозначительный вопрос и не менее интересный ответ. Возможно, по мысли писателя, отлично понимавшего ту зловещую роль, которую сыграли внешние силы в подготовке и осуществлении «социальной революции» в России, возмездие наступит и для них.