Даниэль Дефо - Счастливая куртизанка

Читая подобные страницы, можно вспомнить пикировки великосветских острословов и насмешниц из комедий Конгрива. А вместе с тем, в горьком цинизме, с каким умудренная жизнью Роксана говорит о неравноправном положении женщины в браке и о выборе, который предоставляет ей общество, уже можно уловить некоторые важные мотивы драматургии Шоу. Роксана и миссис Уоррен (из «Профессии госпожи Уоррен») — образы, во многом родственные, хотя, конечно, и не тождественные.

По сравнению с Роксаной Молль Флендерс — проще, благодушнее, покладистей. Как ни исковеркала и ни ожесточила ее нужда и преступная, развратная жизнь, она отзывчивее и добрее, чем героиня последнего романа Дефо: ей не чужды и сердечные увлечения, и чувство жалости и снисхождения. Характерен, например, тот эпизод истории Молль Флендерс, где она оказывается обманутой неким грабителем с большой дороги, который, выдав себя за знатного ирландского помещика, женился на ней, поверив, что она действительно вдова, обладающая значительным состоянием. Взаимный обман не замедлил раскрыться после свадьбы. Но новобрачные остались столь довольны друг другом, что не без приятности провели несколько недель своего медового месяца. Веселый и беспечный Джемми, ее «ланкаширский муж», как именует его Молль, пришелся ей настолько по сердцу, что она «с бесконечным наслаждением вспоминала… очаровательные часы» [159], проведенные в его обществе.

При всей своей зачерствелости, Молль не чужда и чувства сострадания. Вспоминая, как она сняла дорогое ожерелье с шейки маленькой девочки, которую завела обманом в глухой закоулок, она добавляет, что могла бы, ради большей безопасности, придушить ребенка, — но не сделала этого, пожалев «бедную овечку». Под старость, в Америке, встретив давно покинутого ею сына, она с умилением целует землю, по которой он прошел.

Роксане чужда и экспансивность, и сентиментальность Молль Флендерс. Она по праву гордится своим самообладанием: ее саркастический, наблюдательный и холодный рассудок редко изменяет ей. О своих мужьях и любовниках она повествует свысока, с иронической усмешкой, даже и и тех случаях, когда она не имеет повода быть недовольной ими. Она даже не называет их по имени, а обозначает их по их профессии или титулу: мой муж-пивовар, мой ювелир, мой принц, мой купец и т. д. Парадоксальным образом, единственным лицом ей по-настоящему, по-человечески близким является ее камеристка, наперсница и подруга Эми. Тот странный эпизод романа, где, может быть, наиболее резко проявляется развращенность героини (когда она сама почти насильственно способствует сближению Эми со своим любовником-ювелиром), психологически, по-видимому, объясняется ее навязчивым желанием теснее связать с собой эту молодую женщину круговой порукой общего распутства. От Эми у Роксаны нет тайн и ее присутствие ей необходимо; какие бы эмоциональные бури ни разыгрывались между ними, они всегда кончаются примирением. И именно Эми принадлежит важная роль в трагедии Роксаны.

Завязка этой трагедии восходит, к тому периоду, когда разоренная я брошенная своим «мужем-дураком» героиня оказывается в одиночестве, в долгах, перед лицом неминуемой Нищеты, с пятью малыми детьми на руках. Именно Эми дает ей роковой совет, исполнение которого позволяет будущей «леди Роксане» начать новую, вольную жизнь. С согласия матери, ее служанка подбрасывает ребятишек в дом их состоятельной родственницы. В округе распространяется слух, что их мать попала в работный дом и умерла; а между тем Роксана со своим любовником уезжает во Францию.

Но поруганное материнство мстит за себя.

Роксана находится на вершине своей карьеры. Она богата; ей удалось, скрыв свое профессиональное прозвище и, нашумевшие авантюры, вступить в выгодный брак с преданным ей мужем, который не скупится на затраты, чтобы удовлетворить ее честолюбие. — Ее ждет положение знатной, титулованной дамы, роскошь, почет. Но в это время перед нею внезапно встает призрак далекого темного прошлого. Ее старшая дочь Сьюзен [160](которой было шесть лет, когда Роксана бросила на произвол судьбы своих детей) случайно нападает на след матери. По иронии судьбы (мотив, характерный для зловещего колорита, который сгущается по мере развития действия), роль решающей вещественной улики; изобличающей героиню, принадлежит тому роскошному, сказочно пышному «турецкому» костюму и драгоценному убору, в котором она пленяла на своих приемах как «леди Роксана» Карла II и королевский двор. Позднейшая бальзаковская формула — «блеск и нищета куртизанок» — кажется воплощенной в этом вещественном образе, который теперь символизирует уже не былые «победы», а разоблачение» и позор, грозящие Роксане.

«Поединок» между Роксаной и ее дочерью, в которой она постепенно начинает видеть своего смертельного врага, придает развитию сюжета в заключительной части романа такую драматическую напряженность и психологическую остроту, какие не имели прецедентов в предшествующем творчестве Дефо. С особенным мастерством написаны обе встречи Роксаны с дочерью. Героиня не может побороть в себе сочувствия несчастной девушке; но в то же время, как хищный зверь, почуявший опасность, напрягает все силы, чтобы не выдать себя ни словом, ни жестом. Вторая встреча Роксаны с Сьюзен (в доме квакерши) особенно драматична. Каждая из двух собеседниц предельно взволнованна и, вместе с тем, предельно настороже. Каждая знает, что ее антагонистка проникла в ее тайные помыслы, — но до поры до времени обе говорят обиняками, стараясь поймать друг друга врасплох, обезоружить внезапным маневром… По своему глубокому драматизму эта сцена заставляет вспомнить иные ситуации Достоевского [161].

Полон драматизма и рассказ Роксаны о ее бегстве из Лондона и о том, как она, преследуемая доведенной до отчаяния Сьюзен, мечется, одержимая смертной тоской и ужасом, по деревням и опустелым курортам английской провинции, лжет мужу, хитрит и заметает следы, лишь бы скрыться от собственной дочери.

Так подготовляется роковой финал. Сьюзен бесследно исчезает; и по прежним угрозам Эми и по страшным догадкам Роксаны читатель может прийти к выводу, что злополучная девушка была убита — если не по прямому приказу, то, во всяком случае, с ведома своей матери.

О своих дальнейших несчастьях Роксана говорит лаконично и немногословно. Это давало повод некоторым критикам считать роман незаконченным. В издании 1745 г., через четырнадцать лет после смерти Дефо, прижизненный текст «Роксаны» был дополнен довольно пространным «окончанием». Здесь были подробно описаны злоключения героини и ее пособницы Эми в Голландии, вызванные разоблачениями явившейся туда Сьюзен (исчезновение этой девушки объяснялось тем, что Эми удалось на время заточить ее обманным образом в долговую тюрьму). Этот эпилог завершался сообщением о смерти Роксаны в 1742 г. в тюрьме, в глубокой нищете (так как муж, узнав о ее прошлом, возмущенный ее лицемерием, лишил ее в своем завещании всяких прав на его состояние). Сьюзен была выдана им замуж с богатым приданым; а Эми умерла в бедности, заразившись дурною болезнью.