Теннесси Уильямс - Кошка на раскаленной крыше

Священник Тукер вздрагивает и решает ответить на этот вопрос громким смехом, максимальным, на который способен. Не знает, что ответить. Из двери, ведущей в холл, появляются Мэй и доктор Бау – домашний врач семьи Поллитов. Для священника это спасение.

МЕЙ (почти религиозно): Так вот, им сделали прививки от тифа, столбняка, дифтерии, гепатита и полиомиелита. С мая по сентябрь, и… Гупер? Эй, Гупер!.. Зачем мы делали детям прививки?

МАРГАРЕТ (перебивая ее): Брик, включи музыку! Начнем праздновать!

Разговор становиться общим и комната наполняется звуками, напоминая птичник на птичьем рынке. Только Брик одиноко стоит у бара, на губах его – неопределенная улыбка. Время от времени он растирает лоб кусочком льда, завернутого в бумажную салфетку. На слова Маргарет не откликается. Она идет к проигрывателю.

ГУПЕР: Эту штуку мы подарили им к третьей годовщине. В ней три динамика.

Комната наполняется громкими звуками музыки, Вагнера или бетховенской симфонии.

БОЛЬШОЙ ПА: Выключи это проклятие!

Почти внезапно воцаряется тишина; ее нарушает громогласный голос Большой Мамы, входящей из холла, словно носорог, идущий в атаку.

БОЛЬШАЯ МА: Где мой Брик? Где мой бесценный мальчик?

БОЛЬШОЙ ПА: Извините! Включите эту сволочь обратно.

Все громко смеются. Большой Папа известен своими шутками над Большой Мамой, и она смеется громче всех, хотя иногда эти шутки довольно жестоки и ранят ее очень больно. Она скрывает это.

БОЛЬШАЯ МА: Вот он где! Мой дорогой мальчик! Что это у тебя в руке? Поставь на место. Не для того тебе даны руки!

ГУПЕР: Смотрите, Брик послушался!

Перед тем, как отдать стакан матери, Брик осушил его. Снова общий смех.

БОЛЬШАЯ МА: Ах так, скверный мальчишка, скверный ты мой мальчик! Ну, поцелуй маму, негодник! Смотрите, стесняется. Брик и в детстве не любил, когда его целовали и тискали, наверное, потому, что все к нему приставали с поцелуями! Сынок, выключи эту штуку! (Брик перед этим включил телевизор.) Совсем телевизора не выношу. И кто это выдумал все? Радио – дрянь порядочная, а телевидение – еще хуже! В смысле… (Плюхается в кресло с сопением.) … ого-го, какая дрянь, ха-ха! Что это я расселась? Мне надо на диван, к моему прелестнику; взять за ручку, поворковать немного!

На ней платье из шифона с черно-белым рисунком, большие асимметричные разводы делают ее похожей на какое-то массивное животное. Блеск бриллиантовых и жемчужных украшений, ее зычный голос и раскатистый смех господствуют в комнате с момента ее появления. Большой Папа смотрит на нее с гримасой привычного отвращения.

БОЛЬШАЯ МА (еще громче): Святой отец, святой отец! Дайте мне руку и помогите встать с кресла!

СВЯЩЕННИК ТУКЕР: Только без ваших штучек, Большая Ма!

БОЛЬШАЯ МА: Каких штучек? Дайте руку, я встать не могу! (Священник Тукер протягивает руку; она хватает ее и тянет священника к себе на колени с пронзительным смехом.) Видел кто-нибудь священника на коленях у дамы? Эй, ребята! Священник на коленях у дамы!

Большая Мама славится по всей округе подобного рода жеребячьими шутками. Маргарет смотрит на все это со снисходительной улыбкой, потягивая дюбонне со льдом и постоянно поглядывая на Брика, однако Мэй и Гупер с озабоченным видом обмениваются взглядами при каждом новом взрыве смеха. Мэй, видимо, полагает, что путь в элиту мемфисского общества им с Гупером преградило поведение свекрови. Из-за двери появляется улыбающаяся физиономия кого-то из негритянской прислуги. Слуги ждут знака внести именинный пирог и шампанское. Но Большой Папа не очень-то весел. Он не может понять, почему, несмотря на все облегчение, которое он испытал от известий из клиники, боль продолжает терзать его внутренности. «Со спазмами не шутят», – уверяет он себя, но вслух громко обращается к жене.

БОЛЬШОЙ ПА: Ида, прекрати свой кобыляк. Ни возрастом, ни комплекцией за девочку все равно не сойдешь. К тому же у тебя давление поднимется. Двести – это не шутка! Смотри, хватит удар, если будешь так беситься.

Входят слуги – негры в белых куртках с огромным именинным пирогом со свечками, с шампанским в ведерках. Все – и дети, и негры – подхватывают поздравление. Только Брик остается в стороне.

Все:

Кто-то поет: «Сколько тебе лет?» Мей стоит в центре, расставляет детей, как певцов в хоре, тихо командует: «Раз, два, три», и дети хором поют.

БОЛЬШАЯ МА: Здоров на все сто. Пройдя такие исследования, вышел победителем. Теперь, когда мы знаем, что ничего страшного нет, я могу признаться, что чуть с ума не сошла от страха, что у него…

МАРГАРЕТ (перебивая): Брик, дорогой, ты не забыл отдать свой подарок? (Выхватывает у него стакан. Достает красиво упакованный пакет.) Вот, Большой Па, это вам от Брика!

БОЛЬШАЯ МА: Это самый грандиозный день рождения Большого Па. Сколько подарков, сколько телеграмм…

МЕЙ (перебивая ее): Что это, Брик?

ГУПЕР: Ставлю пятьсот против пятидесяти: Брик понятия не имеет, что там такое!

БОЛЬШАЯ МА: Вся прелесть подарка в том, чтобы не знать, что тебе подарили, пока не развернешь пакета. Ну-ка, открой подарок, Большой Па!

БОЛЬШОЙ ПА: Сама смотри! Я хочу спросить кое-что у Брика! Брик, иди сюда!

МАРГАРЕТ: Брик, тебя зовут. (Разворачивает пакет.)

БРИК: Скажи ему, что я не могу передвигаться.

БОЛЬШОЙ ПА: Это я вижу, Вот и хочу узнать, где ты сломал ногу?

МАРГАРЕТ (стараясь переменить тему): Посмотрите, посмотрите, да ведь это кашемировый халат! (Она держит его так, чтобы все видели.)

МЕЙ: Ты удивлена, Мэгги?

МАРГАРЕТ: Впервые его вижу.

МЕЙ: Забавно! Ха!

МАРГАРЕТ (в гневе повернулась к ней, говорит с очаровательной улыбкой): Почему забавно? Кроме породы, нашей семье нечем было гордиться. Такой роскоши, вроде кашемировых халатов, у нас не было, вот я и удивляюсь!

БОЛЬШОЙ ПА (зловеще): Тихо!

МЕЙ (переходя в ярость): Не понимаю, откуда такое удивление? Не ты ли сама в прошлую субботу купила его в Мемфисе? И знаешь, откуда я узнала? От продавщицы. «Знаете, миссис Поллит, – сказала она мне, – ваша золовка только что купила у нас кашемировый халат для отца своего мужа!»

МАРГАРЕТ: Сестрица! Какой талант пропадает! Тебе бы не домашней хозяйкой, не матерью быть, а сотрудницей ФБР или…

БОЛЬШОЙ ПА: Тихо!!!

ТУКЕР (у него на все замедленная реакция. Обращается к доктору Бау): Аист и костлявая всегда летят рядом. (Начинает весело смеяться, но, заметив наступившее молчание и взгляд Большого Папы, замолкает.)

МЕЙ (поднимает вверх руки и звенит браслетами): Интересно, не съедят ли нас москиты сегодня вечером?