Михаэль Энде - Бесконечная история

Только тогда отважился Атрейо снова выйти на дорогу. «Пойти мне вслед за всей этой нечистью или нет?» – раздумывал он. Он был в нерешительности. Да и вообще не знал, что ему делать.

Тут он в первый раз почувствовал, как ему не хватает Амулета Девочки Королевы, каким он стал беспомощным без него. И вовсе не потому, что Блеск защищал его от опасностей – ведь всё равно ему приходилось преодолевать трудности и лишения, страх и одиночество, рассчитывая только на свои силы. Но пока Атрейо носил Знак, он не сомневался в том, как ему следует поступать. Словно волшебный компас, Знак всегда направлял его волю, помогая сделать безошибочный выбор и принять верное решение. А теперь всё изменилось

– теперь уже не было больше таинственной силы, которая его вела.

Только чтобы не стоять на месте в оцепенении, он приказал себе двинуться следом за выходцами из царства Тьмы. Глухая барабанная дробь всё ещё доносилась издалека.

И пока он плелся за ними, на значительном расстоянии от тех, кто замыкал процессию, – за этим он строго следил, – он пытался обдумать свое положение.

Почему, ах почему он не послушался Фалькора, когда тот посоветовал лететь к Девочке Королеве? Он передал бы ей весть, которую поведала ему Эйулала, и вернул бы ей Амулет. Без ОРИНА и без Фалькора ему теперь до неё не добраться, и до последней минуты своей жизни она будет ждать его и надеяться, что он придет, что он спасет и её, и Фантазию, – но тщетно!

Это было ужасно, но ещё ужаснее было то, что он узнал от Ветров Великанов: Фантазия не имеет границ. Раз невозможно выбраться из Фантазии, значит, невозможно и позвать на помощь человеческого ребёнка, который находится где-то во Внешнем Мире. Именно потому, что Фантазии нет конца, конец её неотвратим!

Он шел в тумане, спотыкаясь о неровный булыжник, и в его памяти снова звучал нежный голос Эйулалы. И вдруг в его сердце вспыхнула крошечная искорка надежды.

В давние времена люди часто приходили в Фантазию, чтобы придумывать всё новые, прекрасные имена для Девочки Королевы. Ведь про это пела Эйулала. Значит, всё же есть путь, ведущий из одного Мира в другой!

«Им близко до нас. Нам до них далеко!»

Да, так пела Эйулала. Дело в том, что человеческие дети давно уже забыли эту дорогу. Но разве не может случиться, что хоть один, один-единственный ребёнок всё же её вспомнит?

Атрейо уже нисколько не волновало, что для него нет никакой надежды попасть во Внешний Мир. Важно только одно: чтобы кто-нибудь из человеческих детей услышал зов Фантазии и пошел на её зов, как бывало во все времена. И кто знает, может, какой-то мальчишка всё же услышал этот зов и уже в пути!

– Да, да! – закричал Бастиан. И сам испугался своего громкого крика. – Я пришел бы вам на помощь, если б только знал, как это сделать! – уже тише добавил он. – Я не знаю дороги, Атрейо! В самом деле, не знаю!

Глухой бой барабанов и пронзительный посвист дудочек затих вдали, и тогда Атрейо, сам не заметив как, нагнал жуткую процессию и едва не наступил на пятки гнусному прыгуну, замыкавшему шествие. Атрейо шел босиком и ступал бесшумно, но вовсе не потому никто не обратил на него никакого внимания. Даже если б он громко топал, шагая в кованых сапогах, и орал во всю глотку, никто и тогда не заметил бы его присутствия.

И вдруг все эти странные создания, двигавшиеся до тех пор рядами, рассыпались по заболоченному лугу, поросшему серой травой. Одни стояли, слегка раскачиваясь, другие словно окаменели, третьи сидели на корточках, но глаза всех, как бы невидящие, хотя по-прежнему лихорадочно блестящие, были устремлены в одну точку.

И тут Атрейо увидел, куда они глядят в оцепенении: по ту сторону луга простиралось НИЧТО.

Это НИЧТО было точно таким же, как Атрейо увидел его тогда в лесу у Троллей, забравшись на дерево, а потом на равнине, где стояли магические Ворота Южного Оракула, и когда летел в поднебесье, обхватив руками шею Дракона Фалькора, но до сих пор он глядел на него только издали. А сейчас приблизился почти вплотную. НИЧТО тянулось от края до края земли, вдоль горизонта, оно было огромным и медленно, медленно, но неумолимо приближалось.

Атрейо наблюдал, как замершая на болоте нечисть начинала дергаться, уставившись в НИЧТО. Все они корчились в страшных судорогах, рты их растягивались в ужасающих гримасах, словно для безумного хохота или вопля, но при этом вокруг царила мертвая тишина. И вдруг, будто опавшие листья, подхваченные порывом ветра, они понеслись прямо к НИЧТО. Кто скатывался туда, кто прыгал, кто нырял с разбега – и все исчезали.

Не успел последний из обитателей Тьмы бесшумно и бесследно пропасть, как Атрейо с ужасом заметил, что и сам он тоже какими-то резкими рывками неуклонно приближается к НИЧТО. Он чувствовал, что его всё больше захватывает желание двинуться вслед за ними. Атрейо собрал всю свою волю, чтобы побороть это влечение. Прежде всего он заставил себя стоять на месте. Потом ценою огромных усилий ему удалось наконец повернуться спиной к НИЧТО и потихоньку двинуться назад, с великим трудом преодолевая невообразимо мощную тягу. Когда же он почувствовал, что сопротивление НИЧТО стало ослабевать, он со всех ног бросился прочь от этого страшного места. Он спотыкался на неровно вымощенной дороге, падал, но тут же вскакивал и бежал дальше, не думая о том, куда она его приведет.

Он бежал, следуя всем странным извивам дороги, не смея сойти на обочину, бежал, не останавливаясь, пока из тумана не проступила высокая, чёрная как сажа, городская стена. Над ней возвышалось несколько кривых башен, отчетливо видных на фоне серого неба. Деревянные городские ворота были прогнившие и трухлявые, их створки, висевшие на ржавых петлях, совсем перекосились. Атрейо вошел в город.

На чердаке становилось всё холоднее. Бастиан так окоченел, что стал дрожать.

А вдруг он простудится и заболеет? Что тогда с ним будет? Он может схватить воспаление легких, как Вилли, мальчик из их класса. И тогда он умрет здесь, на чердаке, совсем один. Никому и в голову не придет сюда заглянуть, чтобы ему помочь.

Как бы он был теперь рад, если б отец нашел его и спас.

Но самому пойти домой – нет, этого он не мог! Уж лучше умереть!

Бастиан принес ещё несколько солдатских одеял, укутался в них, укрылся, подоткнул их со всех сторон.

Ему стало теплее.

Над морской пучиной, будто бронзовый колокол, гудел голос Фалькора:

– Атрейо! Где ты? Атрейо!

Уже давным-давно Ветры Великаны прекратили свою игру – они померились силами и разлетелись в разные стороны. Когда-нибудь они снова встретятся – здесь ли, в другом ли месте – и продолжат свой вечный спор, как это повелось с незапамятных времен. Чем кончилась их последняя схватка, они уже забыли, потому что ничего не запоминали, да ничего и знать не желали, кроме своей собственной необузданной силы. И Дракон Счастья, и маленький всадник у него на спине тоже давным-давно исчезли из их памяти. Когда Атрейо сорвался и полетел в пучину, Фалькор молнией метнулся вниз, надеясь поймать мальчика на лету. Но смерч закружил Дракона, взметнул его ввысь и унес невесть куда. Когда же Фалькору удалось наконец повернуть назад, Ветры Великаны резвились уже совсем в другом месте. Фалькор был в отчаянии. Тщетно старался он найти то место, где Атрейо, как ему казалось, должен был упасть в море, но даже Белый Дракон Счастья не мог разглядеть в кипящей пене разбушевавшейся стихии крохотную точку гонимого волнами Атрейо, а тем более найти его на дне морском, если он утонул.