Дмитрий Липскеров - Осени не будет никогда

— Пи-и-и-и-и-и!!! — пронеслось по Москве.

— Действительно, крыса, — отшатнулся приезжий.

— Во, козел! — сплюнул кепка. — Говорил же, ветеринар я…

От такой здоровенной крысы толпа с омерзением сделала шаг назад.

Вдруг послышался голос с другого края толпы:

— А були как раз так и скулят! Лаять були не любят… У меня у самого буль…

В первые ряды протиснулся субтильный молодой человек с физиономией, сплошь высеянной угрями.

— Одно лицо с моим! — подтвердил он.

— Еще один кретин! — поразился тип в клетчатой кепке.

— Попрошу! — погрозил тощим пальцем выступающий. — Еще одно оскорбление, и…

— И что? — двинул грудью вперед предупрежденный.

— Милиция! — закричал субтильный. — Сержанты!

Владелец кепки тотчас растворился в суете московского вокзала, а субтильный смело двинулся к Биллу со словами:

— Я его себе возьму! Иди сюда, собачка!

Он протянул руки, одной взял Билла за шкирку, а второй хотел было подхватить под брюхо. Но крыс помнил ласковые пальцы Слизкина, а эти были жесткие и злые.

Видать, медаль у меня забрать хочет, подумал Билл и что есть силы куснул субтильного во всю ладонь.

— А-а-а!!! — заорал собаковод, пытаясь вырвать из пасти конечность.

Билл бы рад его отпустить, но зацепилась плоть за его гнутые зубы.

— А-у-а-а!!! — надрывался укушенный.

Толпа находилась в немом восторге, наблюдая такое за бесплатно! Чуть только сплотились плечом к плечу и рты раззявили. Потом многие кошельков не досчитались. Зато будет что потомкам рассказать.

Засвистел милицейский свисток, Билл рванул головой в сторону, лишив ладонь страдальца унции мяса, поднял тело на четыре лапы и бросился прямо в толпу. Тут все от ужаса повалились друг на друга, кто запрыгнул на палатку с шавармой, кого просто столбняк хватил.

С куском человечьего мяса на зубах Билл скрылся в водостоке, побежал вглубь коммуникаций и долго еще слышал позади шум вокзала. По пути он машинально съел добытый кусок человечины, оценил вкус мяса, как более тонкий, чем колбасный, еще с час побегал, а потом обнаружил с десяток мелких рыжих крыс, которых всех оприходовал в сексуальном плане.

Билл решил жить с ними, но на исходе третьего дня им опять овладела тоска, и он, сам того не понимая, отправился на поиски Мятниковой.

Он долго ее искал, совсем забыв про пищу, а когда увидал в канализационном люке мертвого человека, вспомнил, что голоден, что человечина так вкусна!.. У Билла закружилась голова, он только и успел, что откусить от мертвяка большой палец ноги, проглотить его, а потом лапы подкосились, и он потерял сознание от остаточного метана…

А потом его долго били, но сего он не понимал, так как тело человеческое приобрел, а сознания с таким трудом хватало на произнесение двух имен…

После Билла перевезли в психиатрическую больницу, где какая-то девушка делала с ним что-то совсем непонятное, засовывала в какую-то гудящую штуковину, в которой он спал…

Через две недели профессор Фишин сообщил Сашеньке, что такие номера, какой она обнаружила в голове странного пациента, принадлежат специальным компьютерным чипам, стимулирующим мозговую деятельность.

— У животных, — добавил профессор. — Его скоро заберут у нас, так что придется подыскать для диссертации другой объект!.. Военные…

Сначала Сашеньке захотелось расплакаться, но она взяла себя в руки и решила, что будет заниматься пациентом с резцом в голове. Дядька в больнице с незапамятных времен, и можно попытаться вернуть его из состояния овоща хотя бы в сознание идиота.

Совсем скоро Сашенька Бове вышла замуж за Зураба, а Душко вручили орден Мужества и повысили в звании до старшины. Он служил справно и частенько навещал Сашеньку, подтягиваясь для нее аж по триста раз… Служил он на месте Пожидаева, которого с почестями проводили на преждевременную пенсию. Был большой банкет, на котором инвалиду вручили новенький стеклянный глаз, почему-то зеленого цвета. Родной-то был коричневым!.. Плакала растроганная Алия Марковна, приобретшая недавно в зоомагазине щеночка королевского пуделя.

А потом Тверское отделение потрясло известие, что полковника Журова переводят работать в министерство, с большим кабинетом и личной секретаршей. Для орального секса, считали все.

Как он ее любил! Вова Рыбаков, алкоголик с детских лет, более не потреблял спиртных напитков. Он любил ее, а на другое не хватало времени.

Мятникова привела его в порядок, почистила, помыла, стала доставать из почтового ящика корреспонденцию, которая поступала в таком количестве, что трудно было всю ее переварить. Оказалось, что Владимир Рыбаков самый известный русский художник из ныне живущих, о нем написана даже исследовательская книга.

Впрочем, Лиля никаких работ в доме не нашла, кроме ангела на стене. Зато она обнаружила банковский чек на Вовино имя из самого старого швейцарского банка на фантастическую сумму. Кто ему подарил такие деньги, так и не удалось выяснить, сколько бы Мятникова ни обращалась с запросами в разные заграничные инстанции.

Вскоре листья, превратившиеся в бумажные чеки, вновь оборотились в свое прежнее состояние, только этой осенью деревья стояли какие-то обглоданные. Те товарищи, которые нарвали себе бумагу с веток, вскоре вместо нее обнаружили обычные осенние листья. Но как они пахли!..

А он не пил и потому не рисовал. Он понимал, что если пить, то не любить…

А еще потом Вова Рыбаков умер. Сделал он это во сне, его душу подхватил ангел, слетевший со стены, и понес ее в рай.

Похороны были печально-светлыми, чудесно говорили представители Союза Художников, какие-то неизвестные Мятниковой друзья Вовы… Она почти не плакала, так как плакала навзрыд совсем незнакомая пожилая женщина с лицом, похожим, на ангельский лик со стены.

— Успокойся, дорогая! — утешал женщину пожилой офицер. — Я прошу тебя, Милочка!..

Рядом с могилой Вовы имелась совсем старая, усыпанная сплошь свежими осенними листьями, на которой еле прочитывалась фамилия — Скуловатова и еще одно слово — … биологии. Остальное было затерто. Впрочем, на могилу эту внимания никто не обратил…

На сороковины Мятникова уже знала, что беременна. Она решила, что сохранит чек до совершеннолетия будущего ребенка, а уж потом пусть Билл сам решает. Давая своему будущему ребенку это имя, она нисколько не думала о правильности выбора, была уверенна, что это американское name сделает ее отпрыска счастливым.

Директор конторы по борьбе с грызунами получил по почте от своей сотрудницы Мятниковой заявление об уходе, чем был ужасно расстроен, но, вспомнив силиконовые губки своей маленькой свинки, жал коротким пальцем кнопку селектора…