Марк Дейч - Коричневые

Кого– то это напоминает, не правда ли?

Сравнение Миколуцкого с Кировым не случайно. Оба – видные представители кланов: один – партийного, другой – территориального. Не исключено, что и причины смерти обоих могут быть схожими. Во всяком случае, такая версия имела в Белоруссии многих сторонников. Так или иначе, но Лукашенко уже через пару дней после убийства обнародовал указ «О неотложных мерах по борьбе с терроризмом и другими особо опасными преступлениями».

Ничего чрезмерного в новом указе не содержалось. Напротив: основные его положения – не так чтобы совсем уж забытые старые. Например, к терроризму отнесена «угроза насилия в отношении народного дружинника в связи с выполнением им общественного долга». Было. Крикнул в сердцах милиционеру или дружиннику: «Убью, гад!» – терроризм. И срок. Немалый, между прочим. А ежели кто на митинге или еще где заговорит о неминуемой в будущем ответственности Лукашенко за содеянное, – тоже терроризм. Потому как, согласно указу, это есть не что иное, как угроза насилия в адрес должностного лица.

Или вот «заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве или пожаре». Решили детишки школу прогулять, а чтобы от родителей не попало, позвонили в милицию: мол, бомба. Хулиганство, конечно. Нужно карать. Рублем. Или – что там в Беларуси? – зайчиком. А пойдут детишки по лукашенковскому указу как «террористы». Как при Сталине.

А еще очень выгодно обнаружить «угрозу насилия в целях дестабилизации общественного порядка и запугивания населения». При таком подходе демонстрация, скажем, легко превращается в акт террора. Было бы желание. А желание было, есть и будет.

Однако указ – это лишь теоретическая база. До практики, как известно, проходит какое-то время. А оно не терпело: Лукашенко понемногу начинал терять наиболее верных своих приверженцев – аграриев. Или колхозников, что, впрочем, одно и то же. Как их не называй, самая нищенская зарплата – у них, самый большой процент скрытой и явной безработицы – тоже у них, и они же, сельские жители, более всех обделены достижениями цивилизации. Стало очевидно, что без виновных не обойтись.

И тогда в служебный кабинет министра сельского хозяйства и продовольствия Беларуси Василия Леонова вошли сотрудники Совета безопасности и надели на него наручники. Сцена, надо полагать, была эффектная.

Леонову предъявили обвинение в хищении в особо крупных размерах. На его имущество был наложен арест, агентство «Интерфакс» сообщило, будто при обыске у Леонова изъято большое количество денег и ценностей. А Лукашенко поспешил заявить, что у министра «пять квартир и четыре дома».

Что касается хищения, то речь вроде бы идет о 30 миллионах белорусских рублей, выделенных Лукашенко для закупки зерна на Украине. Сделка сорвалась, но кредит и пени были возвращены. А по поводу квартир и ценностей было известно, что Леонов с женой и дочерьми (вместе с их мужьями) живут в доме под Минском; во время обыска в этом доме были найдены около двухсот долларов, а также «ценные изделия из дерева». Что за изделия, выяснить не удалось.

Зато известно другое. В своей докладной записке Леонов назвал цифру потерь, которые понесли белорусские сельскохозпроизводители-экспортеры в связи с валютной политикой президентской команды. В результате удержания цен на продукцию прямые убытки составили более трех триллионов белорусских рублей.

Но, пожалуй, главная причина ареста Василия Леонова – его сдерживание предела сфер влияния на продовольственном рынке республики. Министерство, руководимое Леоновым, добилось жесткого контроля за производством спирта, а также за его транзитом через территорию Белоруссии. Спиртовой бизнес – один из самых прибыльных в республике. Ведение контроля и регламентирования оппоненты Леонова расценили как его попытку взять спиртовой бизнес под личный контроль.

Есть и еще одно немаловажное обстоятельство, которое, на мой взгляд, сыграло решающую роль в скандале с Василием Леоновым. Этот человек, бывший первый секретарь Могилевского обкома партии, – создатель того самого пресловутого «могилевского клана». У Леонова – давно сложившиеся прочные связи с номенклатурой, хорошо налаженные контакты с российской левой оппозицией и прекрасное знание аппаратных игр. Не случайно именно Леонов в 1995 году пробивал в российском правительстве нефть и газ для Беларуси. Через него же решались многие вопросы, связанные с Украиной. Стоит упомянуть и о том, что именно Леонов в свое время помог Лукашенко войти в «могилевский клан» и неоднократно прикрывал некоторые неблаговидные дела директора далеко не процветающего совхоза «Городец». Леонову неоднократно приходилось поправлять «главного специалиста по привесам, надоям и урожаям». Лукашенко публично называл его своим учителем.

Александр Григорьевич оказался неблагодарным учеником. По-видимому, причин для столь черной неблагодарности было две. Во-первых, несмотря на свое партноменклатурное прошлое, Леонов оказался убежденным рыночником. Именно в его министерстве, как утверждали мои белорусские коллеги, была подготовлена первая комплексная программа реформирования. Первые попытки перевода целых отраслей на новые технологии также были предприняты в министерстве Леонова. А некоторые ученики, в особенности – бездарные, со временем становятся ревнивыми к успехам своих учителей.

И, во– вторых, будучи «особо приближенным», Леонов, безусловно, слишком хорошо был осведомлен о том, что происходит в окружении президента. О махинациях с квартирами, эшелонах с контрабандной водкой, продаже за рубеж новейших видов оружия. О том, как Лукашенко создавал свой пресловутый «личный фонд», Леонов, конечно же, тоже знал. В подробностях. Словом, обо всем том, что без чрезмерных натяжек следует называть коррупцией и чему президент Лукашенко объявил «непримиримую» войну.

Одновременно с Леоновым был арестован и председатель бывшего колхоза (ныне – АО) «Рассвет» Герой Социалистического труда 73-летний Василий Ста-ровойтов. Спустя три дня в «Рассвет» пожаловал сам президент Лукашенко – объяснить народу, как он, Лукашенко, печется о народном счастье и какой он, президент, в сущности, справедливый. Несправедливости он перенести не может, поэтому и распорядился арестовать Старовойтова. Потому что – как же так: треть акций «Рассвета» – у трех человек, а у всех остальных «рядовых советских колхозников» – прочие две трети. На каждого – совсем немного выходит. Несправедливо. Поэтому он, Лукашенко, данной ему народом властью не только арестовал бывшего председателя колхоза, но и снял его с должности председателя правления АО.

Права на это Лукашенко не имел никакого: в АО «Рассвет» не было доли госсобственности, и потому исполнительная власть не могла снять председателя с должности. Рядовые акционеры – они хоть и бывшие колхозники, но подобные тонкости нынче прекрасно понимают. Да и не такие уж это тонкости.