Сергей Минаев - The Телки. Повесть о ненастоящей любви

— Я как-то выпала из «трендов» в последнее время. У кого какие сумки, кто что смотрит и кто куда ходит, честно тебе скажу. У меня просто другие приоритеты. Поступить в аспирантуру, например. Я больше вглубь себя смотрю, чем по сторонам.

Она пытается доходчиво объяснить, почему перестала общаться с некоторыми подругами, о примитивных мечтах современной молодежи, говорит, что не смотрит телевизор, «если только музыку», ну и «Фабрику» иногда. Рассказывает о мальчиках с первого курса, играющих в гангста-репперов, о том, что верхом шика считаются отношения с парнем, который регулярно вывозит (она употребила именно это слово) свою девушку в Турцию, хотя обладание крутым мобильным тоже котируется.

О помешательстве на потребительских кредитах («у нас вся группа должна»), о том, что она лично брала кредит всего один раз.

Я сижу и слушаю весь этот милый вздор, и окружающее пространство кажется мне похожим на большой мыльный пузырь, причудливо изогнутый и переливающийся всеми красками спектра, в которые превратились сидящие вокруг. Исчезли официантки, бармены, клерки, экспаты, даже «девчата» в спортивных костюмах стали просто дружелюбными розовыми и желтыми пятнами. Я совершенно не слушаю Катю, просто киваю в такт модуляциям ее голоса и глупо улыбаюсь. Ее голос обволакивает и проходит сквозь меня подобно звуку хороших акустических колонок. И действительно, он похож на музыку. Будь я престарелым рок-н-рольщиком, я бы записал в свой «Moleskine» что-то вроде «колокольчик в твоих волосах звучит соль-диезом», и только Кристина Агилера на пару с Бейонсе, старательно выводящие «Such a beautiful life», мешают мне впасть в псевдопоэтику. Мы выпили всего по бокалу красного вина, а я уже чувствую себя абсолютно пьяным. Я даже не помню, когда еще мне было так хорошо.

Я сижу и мечтаю о том, как здорово было бы слетать с Катей к морю: в Испанию, Францию, Италию, Египет, на худой конец. Все равно куда, лишь бы вдвоем и на большой срок. Утром мы бы валялись на пляже, днем обедали в приморских кафе или шлялись по городу, днем заходили бы в сувенирные лавки, покупая ракушки, маленькие акварели, открытки и прочий хлам, напоминающий зимними вечерами о времени, когда ты был счастлив. Вечером — ужины в рыбных ресторанах, и я был бы одет в светлые слаксы и синий блейзер, как миллионер на Ривьере. А Катя носила бы легкие платья и шелковый платок на плечах, что делало бы нашу разницу в возрасте еще существенней, если взглянуть со стороны. К моменту нашего возвращения мы бы настолько прикипели друг к другу, что она стала бы посещать репетиции нашей группы, а я бы начал таскаться с ней по студенческим вечеринкам. Осенью Катя поступила бы в аспирантуру, а я бы окончательно завязал с офисным прошлым, переквалифицировавшись во фрилансеры. Мы расставались бы всего на пять-шесть часов в день (ей нужно учиться). Я бы, наконец, бросил пить и совать в нос всякую гадость, перейдя на красное вино. Мои друзья отпускали бы едкие шутки по поводу моей безоглядной любви (еще бы! Это им не начинающих моделей по углам тискать!), а ее сокурсники тихо ненавидели бы меня (молодящийся придурок), но весной следующего года я бы посрамил всех завистников, сделав Кате предложение… Свадьбу можно было бы справить на любой из летних площадок города, способной вместить сотню селебритиз, полтинник моих друзей, десяток ее подруг и чуть больше сокурсников (даже присутствие этого злобного жлобья не способно испортить нам праздник). После свадьбы мы бы немедленно улетели в то самое место, где все началось — Капт д'Агд, или Хургаду, впрочем, какая разница? Там мы снова стали бы ходить в шортах и растянутых майках, пить местное вино, курить дурь (ой, нет, я же завязал!), в общем — предаваться студенческим развлечениям.

Катя продолжает рассказывать о том, как ее подруга уговорила другую свою подругу сдать вместо нее историю новейшего времени, как они переклеивали фотографию в зачетке, как преподаватель, почуяв подвох, пронзительно рассматривал вытягивающую билет девушку. А я тем временем почувствовал, что к концу нашего разговора скинул лет пять. Поглупел то есть. Причем стремительно. Но, как известно, стоит нам погрузиться в светлые чувства, как где-то прорывает канализационную трубу, которая затопляет твой волшебный мир потоками дерьма. Звонит мобильный, я смотрю на определившийся номер, извиняюсь и отхожу в сторону.

— Привет, как дела?

— Ничего спасибо, Рит. Как ты?

— Я встречу закончила. Думаю, не пообедать ли нам?

Я столько есть не могу.

— Я на встрече, зайка. Давай лучше поужинаем… Черт, мы же с Леной на день рождения идем!

— Да ну, — капризно тянет она, — до ужина еще долго. Послушай, а не хочешь в кино? Я вторую неделю прошу, чтобы ты сводил меня в кино, мы сто лет там не были. В общем так, я тебя приглашаю в «Пушкинский», часов в семь, как тебе?

— Слушай, у меня никак не получится в семь, я… — Я беру паузу, чтобы быстренько придумать отмазку. — У меня в пять утверждение бюджета на открытие клуба, в шесть кастинг танцовщиц, в семь… в общем, еще что-то, полный загруз, зайка, полный загруз!

— Да… — теперь замолкает Ритка, — жалко… может, вырвешься? Сегодня же пятница, к вечеру все по тусовкам разъедутся, какое утверждение бюджета? В понедельник утвердишь.

— Ну Рит, ну я же не один утверждаю! — Я оглядываюсь на Катю и машу ей кончиками пальцев. — У меня же партнеры есть. Один в выходные в Европу уезжает, у другого свои заморочки, их хрен соберешь вместе…

— Я понимаю, ты у меня весь в делах, — выдыхает Рита. — Слушай… а вот…

— Что?

— Помнишь, я говорила тебе о проблеме? — голос Риты становится более вкрадчивым, — С машиной? У тебя что-нибудь получилось с деньгами?

— С деньгами? — Я вспоминаю про десятку во внутреннем кармане пиджака, и, значит, мне по-любому придется пересекаться сегодня с Риткой, чтобы отдать ей деньги. Я думаю, как лучше вписать нашу встречу в свой переполненный график, злюсь на себя за то, что валял дурака все утро у Ленки вместо того, чтобы приехать пораньше к Рите, скинуть бабки и весь день быть свободным. — Все решил, надо договориться, как передать.

— Давай я сейчас подъеду, у меня все равно «окно».

— Куда?

— Ну, туда, где ты находишься. Кстати, а ты где конкретно?

— Я? Я на «Пушкинской», вышел бутерброд себе купить, — вру я, чувствуя, что получается лажово.

Куда я вышел? Откуда я вышел? Из метро, что ли?

— Я могу туда подъехать.

— Отлично!

Стоп! Чего же тут отличного-то? А куда я Катю дену?

— Я могу там быть минут через сорок, если в пробку не попаду.

— Давай… давай через час, кафе «Этаж» на Тверской. А то мне надо еще с одним человечком встретиться.

— Хорошо.

— Все, договорились.