Иэн Бэнкс - Умм, или Исида среди Неспасенных

Мы уселись на отдельные кушетки – с дощатыми сиденьями, но в остальном роскошно-мягкие. Сестра Джесс – лекарша; у нее стройная фигура и длинная черная коса. Ей лет сорок; она примкнула к нам без малого четырнадцать лет назад. Ее дочке Элен тринадцать лет; возможно, Сальвадор приходится девочке отцом, а может быть, и нет.

Нам с Джесс всегда удавалось найти общий язык, хотя иногда мне кажется, что она считает мою способность к целительству покушением на ее сферу влияния.

Я рассказала ей о своей поездке на юг страны; она призналась, что поначалу сочла безумием водный поход в Эдинбург на автокамере, но теперь похвалила меня за успешную навигацию. Мои манипуляции с семафорами понравились ей куда меньше, но она сдержалась. Поскольку мне не поступало прямого запрета на рассказы о сделанных в Англии открытиях, я взяла с нее слово молчать и поделилась подробностями карьеры Мораг-Фузильяды. Сестра Джесс часто-часто заморгала и едва не подавилась.

– Ты смотрела это видео? – не поверила она.

– Ну да, по чистой случайности.

Она покосилась на дверь дедовой спальни.

– Так-так; интересно, что он об этом думает.

– Это Аллан ему донес?

Еще раз покосившись на дверь, она склонилась ко мне и шепнула:

– Думаю, он подслушивал из-за конторской двери.

– Ясно.

– Давай-ка еще нальем, – предложила Джесс – И свет пора зажечь.

Мы засветили лампы и наполнили бокалы.

– Как здоровье Сальвадора? – осведомилась я. – В порядке?

Джесс тихонько посмеялась:

– Здоров как бык. Самочувствие отличное. Правда, в последнее время слегка переутомляется и злоупотребляет спиртным – как мне кажется, без остатка отдает себя работе над священным текстом.

– Вот оно что, – сказала я. – Как же он один справляется?

– Ему Аллан помогает, а иногда еще и Эрин.

– Что ж, это хорошо.

– По крайней мере, он при деле, – шепнула Джесс, держа под наблюдением дверь. – А то извелся бы в ожидании Праздника.

– Думаю, другим тоже не терпится.

– У других-то больше причин, чем у него, – заговорщически прошептала Джесс; я постаралась изобразить конспирацию. – Ладно, не важно. – Она отстранилась. – Ты лучше расскажи, как сидела под арестом. – Прикрыв рот ладонью, она захихикала.

Я приступила к заключительной части своей истории, благо успела отточить этот рассказ до блеска. Дело уже шло к появлению бабушки Иоланды, а Джесс все так же хихикала и не могла успокоиться при мысли, что меня арестовали, да еще и показали по телевидению; в какой-то момент мы обнаружили, что наши бокалы пусты. Джесс приложила ухо к дверям и на цыпочках подошла к бару, попутно шепнув: «Поет в ванне».

– Спасибо. – Я приняла у нее наполненный бокал.

– Твое здоровье.

– Не сглазить бы.

– Стало быть, ты встречалась с Иоландой?

– У нее на тебя зуб, – призналась я, когда мы снова уселись на кушетки, и продолжила рассказ с того места, где остановилась.

Мне оставалось совсем немного, когда в ванной зазвонил подвесной колокольчик; Джесс вытянулась в полный рост, одернула серое платье-рубашку и поспешила к двери. Я тем временем расшнуровала ботинки.

Она просунула голову в щель; из-за двери раздался голос деда; Джесс обернулась и сделала мне знак войти. Осушив бокал, я направилась в спальные покои.

Впустив меня, дверь закрылась.

Дед раскинулся на высоких подушках. Вдоль круговой полки горели свечи, наполнявшие комнату мягким желтоватым светом и стеариновым душком. Под рукой у деда в маленькой бронзовой курильнице стояли восточные ароматические палочки. Сальвадор был грузноват, что еще более подчеркивали пышные одежды; бледное лицо окружал пушистый ореол тщательно высушенных седых кудрей. В таком виде он напоминал гибрид Будды и Санта-Клауса. Его взгляд устремился на меня.

Я сделала Знамение и поклонилась; под моими ступнями в носках ложе осело, как океанская пучина. Когда я распрямилась, Сальвадор скупо кивнул и указал на место слева от себя.

Сидеть по правую руку было бы почетнее, но я слишком уж размечталась. Пришлось устроиться по-турецки с указанной стороны. Ложе Сальвадора, занимавшее всю спальню целиком, было единственным местом во всей Общине, где позволялось сидеть на мягком. Ягодицам, привыкшим к деревянной доске, сразу стало неуютно.

Запустив руку под огромную подушку, Сальвадор вытащил бутылку и два стакана толстого стекла. Один протянул мне, второй поставил на полку рядом с собой и плеснул в каждый немного виски. Неужели опять пьянствовать, подумала я. Ну, ничего не поделаешь.

Сальвадор, храня мрачное выражение лица, поднял стакан. Мы выпили. Виски оказалось мягким, я даже не поперхнулась.

Дед глубоко вздохнул и откинулся на подушки. Потом повертел в руках стакан и с расстановкой заговорил:

– Ну-с, Исида, не хочешь ли признаться в своих побуждениях?

– Дедушка, я не брала бальзам. Он каким-то образом оказался у меня в котомке, – ответила я. – Не знаю, как он туда попал; я это обнаружила только в доме Герти Поссил.

Дед долгим взглядом посмотрел мне в глаза. Я не дрогнула. Он покачал головой и уставился в пространство.

– Значит, ты ни при чем; не догадывалась ни сном ни духом.

– Совершенно верно.

– В таком случае, кого же ты подозреваешь, Исида?

– Не хотелось бы никого обвинять. Я и сама думала, кто мог на это пойти, и получается, что кто угодно. Просто не представляю.

– По слухам, ты утверждаешь, будто при сем была… записка. – Последнее слово он произнес с особой брезгливостью, словно поневоле взял двумя пальцами какую-то гадость.

– В ней было сказано: «На крайний случай» или как-то так, точно не помню. И вместо подписи – буква «С».

– Надо думать, она утрачена.

– Да.

– Неужели у тебя не возникло ни малейшего подозрения? – скорбно спросил он. – Неужели тебе не показалось странным, что я надумал подсунуть тебе нашу реликвию, последнюю нить, связывающую нас с Ласкентайром, когда сам же направил тебя к Неспасенным?

Я смотрела в стакан:

– Это показалось мне знаком доверия. – У меня вспыхнули щеки. – Мне было удивительно и лестно, но я ровным счетом ничего не заподозрила; расценила это как твое благословение, как талисман для успешного завершения моей миссии, который и ободрит, и поможет.

– И что же? Помог?

– Нет.

– Но ты запустила в него руку.

– Это так. Только… Ничего не вышло. Сама не знаю почему. У меня была надежда услышать глас Божий, но…

– Тогда ты решила испробовать дурман, которым отравляют себя Неспасенные.

– Да.

– Однако и это не помогло.

– Не помогло.

Покачав головой, он допил виски. Бросил взгляд на мой стакан и потянулся за бутылкой. Я тоже расправилась со своей порцией. Он плеснул еще спиртного нам обоим. Я прокашлялась, из глаз потекли слезы.