Эрик Сигал - История любви

— Ты гонишь как сумасшедший, — заметила Дженни.

— Это Бостон, — отозвался я. — Здесь все ездят как сумасшедшие. — В этот момент я как раз притормозил на красный свет.

— Я боялась, что нас убьют твои родители, но, кажется, ты сделаешь это раньше.

— Послушай, Джен, мои родители — прелестные люди.

Зажегся зеленый, и через десять секунд мой «эм-джи» уже мчался со скоростью шестьдесят миль в час.

— Даже Сукин Сын? — уточнила она.

— Кто?

— Оливер Бэрретт III.

— А-а, да он же отличный парень. Тебе он обязательно понравится.

— Откуда ты знаешь?

— Он нравится всем.

— Тогда почему он тебе не нравится?

— Именно потому, что он нравится всем, — ответил я.

И вообще, зачем я вез ее знакомиться с ними? Разве я нуждался в благословении Камнелицего? Но дело в том, что, во-первых, этого захотела она («Так принято, Оливер»), а во-вторых, Оливер III был моим банкиром в самом паршивом смысле слова: он платил за мое проклятое обучение.

Я свернул на Гротон Стрит — по этой дороге я гоняю с тринадцати лет и в повороты вписываюсь на любой скорости.

— Странно, здесь нет домов, — удивилась Дженни, — одни деревья.

— Дома за деревьями.

Когда едешь по Гротон Стрит, надо быть очень внимательным, иначе можно пропустить поворот к нашему дому. Так и случилось. И, только пролетев еще триста ярдов, я спохватился и резко затормозил.

— Где мы? — спросила она.

— Проскочили поворот, — буркнул я, ругая себя самыми последними словами.

И было что-то символическое в этом возвращении, в этих трехстах ярдах, отделявших нас от поворота к моему дому. Во всяком случае, въезжая во владения Бэрреттов, я сбавил скорость. От Гротон Стрит до Доувер Хаус, по меньшей мере, полмили. А вдоль дороги, по обеим сторонам… ну, в общем, много чего понастроено. Думаю, все это выглядит достаточно внушительно, особенно поначалу.

— Ни фига себе! — проговорила Дженни.

— В чем дело?

— Притормози, Оливер. Я серьезно. Останови машину.

Я остановился. Она сидела, стиснув руки.

— Послушай, я не знала, что все это будет выглядеть так.

— Так — это как?

— Ну, так величественно. Слушай, могу поспорить — у вас тут, наверное, и рабы есть.

Я хотел протянуть руку и дотронуться до нее, но ладони у меня были непривычно влажные, и тогда я попытался успокоить ее словами.

— Да ладно, Джен. Считай, что мы поехали проветриться.

— Разумеется, но почему мне вдруг захотелось, чтобы меня звали, скажем, Абигайль Адамс или Венди БАСП [7]?

К дому мы подъехали в полном молчании. Потом припарковались, подошли к парадной двери, позвонили и стали ждать. Тут, в последнюю минуту, Дженни вдруг запаниковала.

— Давай убежим, — предложила она.

— Давай останемся и поборемся, — сказал я. Шутил ли кто-нибудь из нас? Дверь открыла Флоренс, верная старая служанка семейства Бэрреттов.

— О, мастер Оливер, — обрадовалась она. Боже, как я бешусь, когда меня называют «мастер», подразумевая унизительное для меня различие между мистером Камнелицым и мной!

Мои родители, как сообщила Флоренс, ожидали нас в библиотеке. Дженни была потрясена портретами, мимо которых мы проходили. И не только потому, что некоторые принадлежали кисти Джона Сингера Сарджента (в частности, знаменитый портрет Оливера Бэрретта II, иногда выставляемый в Бостонском музее).

— Господи Иисусе, — сказала Дженни, кивая на портреты. — Выходит, что они построили пол-Гарварда.

— Это все ерунда, — сообщил я.

— Значит, ты и к Сьюэл Боут Хаус имеешь отношение?

— Да, я происхожу из древнего рода каменщиков. Длинный ряд портретов заканчивался стеклянной витриной. В ней хранились трофеи. Спортивные трофеи.

— Потрясающе! — воскликнула Дженни. — Ничего подобного я не видела, и, главное, они прямо как из золота и серебра.

— Они из золота и серебра.

— Боже мой! Твои?

— Нет. Его.

Общеизвестно, что Оливер Бэрретт III не был призером Амстердамской Олимпиады. Тем не менее, на его долю все же выпадали гребные триумфы. Иногда. Довольно часто. И теперь Дженнифер стояла, ослепленная блестящими свидетельствами этих побед.

— У нас в Крэнстоне есть Лига кегельбанщиков, но даже там такие штуки не вручают. — И тут она решила бросить камешек в мой огород. — А у тебя есть трофеи, Оливер?

— Да.

— Под стеклом?

— В моей комнате, под кроватью.

Тут Дженни вдруг превратилась в пай-девочку и прошептала:

— Мы на них потом посмотрим, угу? Не успел я проникнуться смыслом этого заманчивого предложения насчет прогулки в мою комнату, как нас прервали.

— А-а, привет!

Вот сукинсынство. Это был Сукин Сын.

— О, здравствуйте, сэр. Знакомьтесь, это Дженнифер…

— А, привет!

Я еще не успел представить его Дженни, а он уже тряс ей руку. И еще я заметил, что вместо традиционного Костюма Банкира на Оливере III был модный кашемировый джемпер. А каменное выражение лица он сменил на пакостную улыбочку.

— Пойдемте, я познакомлю вас с миссис Бэрретт. Для Дженнифер был припасен еще один трепетно неповторимый миг: знакомство с Элисон Форбс «Типси» Бэрретт [8]. Иногда с патологическим упрямством я старался представить себе, как могло повлиять на нее это школьное прозвище, не стань она волею судеб истово-добродетельной попечительницей музея. Неважно, что Типси Форбс так и не закончила Смит Колледж. Она сбежала со второго курса, получив от родителей восторженное благословение на брак с Оливером Бэрреттом III.

— Это моя жена, Элисон, а это Дженнифер.

Он уже узурпировал мое право представлять Дженни.

— Калливери, — добавил я, поскольку Камнелицый не знал ее фамилии.

— Кавиллери, — вежливо поправила меня Дженни, так как я неверно произнес ее фамилию. Первый и последний раз в моей проклятой жизни…

Моя мать и Дженни обменялись рукопожатиями, а также традиционными для нашего дома банальными любезностями. Все сели и замолчали. Я пытался понять, что происходит. Несомненно, моя мать присматривалась к Дженни, оценивая ее костюм (сегодня в ней не было ничего богемного), ее позу, манеры и произношение. Должен сознаться, что, хоть Дженни и старалась придерживаться самого изысканного политеса, ее родной Крэнстон давал о себе знать. Очевидно, Дженни тоже приглядывалась к моей матери. Говорят, что так поступают все девушки. Наверное, таким образом они лучше узнают парней, за которых собираются выйти замуж. Вероятно, приглядывалась она и к Оливеру III. Интересно, заметила ли Дженни, что он выше меня? А что она думает про его кашемировый джемпер?

Конечно, Оливер III, как водится, сосредоточил весь свой огонь на мне.

— Ну, как живешь, сын?

Для человека, окончившего Гарвард, он удивительно нудный собеседник.

— Прекрасно, сэр. Прекрасно. Заботясь о равномерном течении беседы, моя мать спросила у Дженнифер: