Джон Тул - Сговор остолопов

— Да-а? — Раньше миссис Райлли об этом как-то не подумала. Старичок внезапно показался ей чуточку привлекательнее. — И чистенький?

— Конешно, чистенький, — рассердилась Санта. — Ты думаешь, я подруженьку свою с побродяжником знакомить стану?

Кто— то легонько постучал в ставни парадной двери.

— Ой, это точно уж он, — нетерпеливо выпалила Санта.

— Скажи ж ему, что мне уйти нужно было, голуба.

— Уйти? Куда тебе уйти надо, Ирэна? Он же ж уже под самой дверью стоит.

— Вот как, а?

— Дай-ка я пойду погляжу.

Санта открыла дверь и распахнула ставни.

— Эй, мистер Робишо, — окликнула она кого-то в ночи — миссис Райлли не видела, кого. — А мы вас ждем-ждем. Моя подруга тут, мисс Райлли, уже прямо и не знает, куда вы запропастились. Заходите уже, не стойте на холоде.

— Ага, мисс Батталья, вы уж простите, что припоздал малость — внучков надо было по кварталу поводить. Они лотурею с четками для сестер продают.

— Я знаю, — подтвердила Санта. — Я на днях сама у ребятенка билетик купила. Да такие четки красивые. А дама одна знакомая вообще в прошлом году подвесной мотор выйграла по лотурее у сестер.

Мисси Райлли вся аж замерла на диване, не отрывая взгляда от коктейля, точно обнаружила, что в нем плавает таракан.

— Ирэна! — вскричала Санта. — Чего ж ты делаешь, девонька? Скажи мистеру Робишо «здрасьте».

Миссис Райлли подняла голову и узнала старика, которого патрульный Манкузо арестовал перед Д.Г.Холмсом.

— Приятно познакомиться, — сказала она коктейлю.

— Может, мисс Райлли и запамятовала, — сообщил мистер Робишо лучившейся радостью Санте, — но мы уже виделись.

— Подумать только — да вы старые друзья. — Санта была в восторге. — Нет, ну как мир-то тесен.

— Ай-й-йя-яй-й, — выдавила миссис Райлли, и голос ее перехватило от страданий. — Э-э-ла-ла.

— А помните же ж, — суказал ей мистер Робишо, — это в центре было, возле Холмса. — Этот полицейский хотел вашего мальчонку заграбастать, а вместо него меня арессовал.

Санта выпучила от удивления глаза.

— Ох, да, — промолвила миссис Райлли. — Кажется, теперь помню. Немножко.

— Так вы ж там не при чем, мисс Райлли. Это все полиция. Сплошные комунясы.

— Только не так громко, — предостерегла миссис Райлли. — В этом доме такие стены тонкие. — Она подвинула локоть и сшибла свою опустевшую вазочку с подлокотника дивана. — Ох, Хоссподи. Санта, может, сходишь скажешь Анджело, пусть идет уже. А я себе и такси поймаю. Скажи, через черный ход можно выйти. Так ему легче будет. Понимаешь?

— Я понимаю, голубушка. — Санта повернулась к мистеру Робишо. — Послушайте, когда вы нас с подругой возле кегельбани видели, вы с нами никакого мущину не заметили, а?

— Вы, дамы, совсем одни были.

— А это не в тот вечер было, когда А. под арест попал? — прошептала Санте миссис Райлли.

— Ой, да, Ирэна. Ты ж за мной на этой своей машине заехала. Помнишь, еще бампер перед кегельбаней совсем оторвался?

— Помню. У меня он на заднем сиденье валяется. Я ж это из-за Игнациуса всю машину разбила, он меня сзаду сидел и так неврировал.

— Ай, нет, — изрек мистер Робишо. — Вот чего я терпеть не могу — неудачливого бедолагу или скучную компанию.

— Ежли мне кто-то грязью ляпнет, — продолжала Санта, — я другую щеку попробую подставить. Понимаете, о чем я? Вот это по-христьянски. Пральна же ж, Ирэна?

— Пральна, дорогуша, — нехотя согласилась миссис Райлли. — Санта, лапуся, не найдется у тебя славненького аспырина?

— Ирэна! — рассердилась Санта. — А знаете, мистер Робишо, что б вы сказали, если б увидели того полицая, который вас заграбастал?

— Надеюсь, я его никогда не увижу, — с чувством произнес мистер Робишо. — Он грязный комуняс. Такие и хотят полицейское государство у нас завести.

— Нет, ну предположим? Вы бы разве не простили его и не забыли бы?

— Санта, — перебила ее миссис Райлли, — я, наверное, сбегаю в кухню и поищу себе славненького аспырина.

— Позор-то какой, — продолжал рассказывать Санте мистер Робишо. — Вся моя семья про это услыхала. Полиция моей дочери позвонила.

— Ай, да это пустяки, — ответила Санта. — Всякого когда-нибудь в жизни загребают. Вы ее вот видите? — Санта взяла фотографию, лежавшую лицом вниз на каминной доске, и показала двум своим гостям. — Бедненькая моя мамуля. Полиция забирала ее на Рынке Лотеншлягер четыре раза за нарушание опчественного спокойствия. — Санта прервалась для того, чтобы одарить снимок влажным поцелуем. — Думаете, она расстроилась? Вот еще.

— Так это твоя мамочка? — заинтересовалась миссис Райлли. — Тяжко же ей пришлось, а? Матерям вообще тяжкая дорожка выпадает, вы уж мне поверьте.

— Так я ж и говорю, — продолжала Санта. — Я б ни за что не переживала, если б меня арестывали. У полисменов работа чижолая. И ошибаются иногда. Они же ж люди, в конце концов.

— Я всегда была порядочной гражданкой, — сказала миссис Райлли. — Схожу сполосну бокал в раковине.

— Ох, да сядь ты, Ирэна. Дай мне поговорить с мистером Робишо.

Миссис Райлли подошла к старому шкафчику радио и нацедила себе «Старых Времен».

— Я этого патрульного Манкузо никогда не забуду, — говорил между тем мистер Робишо.

— Манкузо? — с большим удивлением осведомилась Санта. — У меня много родни с тем же самым именем. На самом деле, один из них и в силах служит. На самом деле, он как раз тут сейчас.

— Мне кажется, я слышу, как меня Игнациус зовет. Я, наверное, пойду уже.

— Зовет тебя? — спросила Санта. — Что ты хочешь сказать, Ирэна? Игнациус отсуда шесть миль как из города ехать. Смотри, мы мистеру Робишо даже выпить еще не налили. Сделай-ка ему кок е ль, девонька, пока я схожу Анджело приведу. — Миссис Райлли яростно изучала содержимое своего бокала, в надежде отыскать там таракана или хотя бы муху. — Давайте мне свой польт, мистер Робишо. Вас как друзья называют?

— Клод.

— Клод, а я — Санта. А вот тут у нас Ирэна. Ирэна, скажи «здрасьте».

— Здрасьте, — автоматически повторила миссис Райлли.

— Вы тут пока подруж и тесь, пока я хожу, — напутствовала их Санта, исчезая в другую комнату.

— Как поживает этот ваш прекрасный большой мальчик? — спросил мистер Робишо, чтобы покончить с наступившим молчанием.

— Кто?

— Сынок ваш.

— Ах, он. Он ничего. — Мысли миссис Райлли снова перенеслись на Константинопольскую улицу, где оставленный ею Игнациус писал у себя в комнате и что-то бормотал о Мирне Минкофф. Миссис Райлли слышала из-за двери, как он говорил: «Ее следует сечь розгами, пока не упадет».

Последовало долгое молчание, нарушаемое лишь неистовым прихлебыванием миссис Райлли от края вазочки.

— Хотите хорошеньких картофельных чипсов? — наконец, спросила она, осознав, что от тишины ей еще более не по себе.