Харуки Мураками - Все божьи дети могут танцевать

Дружище Квак умолк, устало прикрыв глаза.

— Выходит, — заговорил Катагири, — мы с вами спустимся под землю, сразимся с Дружищем Червяком и предотвратим землетрясение?

— Именно так.

Катагири взял было чашку, но снова поставил ее на стол.

— Я не все еще понял, но почему вашим партнером должен стать именно я?

— Господин Катагири… —Дружище Квак неподвижно всматривался в глаза собеседника. — Я начал вас уважать. Последние шестнадцать лет вы безропотно выполняете опасную работу, за которую больше никто не хочет браться. Я прекрасно знаю, как вам было непросто. И не считаю, что начальство и коллеги оценивают вас по достоинству. Они попросту слепы. Но даже при этом вы не жалуетесь… Да что там работа — после смерти родителей вы сами подняли на ноги малолетних брата и сестру. Выучили их, одного женили, другую выдали замуж, пожертвовав своим временем и львиной долей заработка. Сами вы жениться так и не смогли. При этом брат с сестрой вам нисколько не благодарны за то, что вы для них сделали. Даже спасибо не сказали. Наоборот, они с вами не считаются и ведут себя бесстыжим образом. На мой взгляд, это никуда не годится. Так и хочется за вас их отдубасить. Но вы на них не в обиде… Говоря по правде, господин Катагири, наружности вы никакой, язык у вас не подвешен. Нередко на вас посматривают свысока. Но я-то знаю: вы — крепкий мужественный человек. Можно даже сказать, во всем Токио нет другого человека, кому бы я верил и мог бы вместе с ним сразиться против Дружища Червяка.

— Господин Ква…

— Дружище Квак, — опять воздел палец тот.

— Дружище Квак, откуда вы все обо мне знаете?

— Ну я же не только посреди болота квакаю. То. что нужно видеть, вижу.

— Только вот, Дружище Квак… — пошел на попятную Катагири. — Не такой уж я и сильный. О подземелье у меня весьма отдаленное представление, и я никак не потяну сражение с Дружищем Червяком. Есть же люди поздоровее меня. Там, каратисты всякие, рейнджеры из Сил самообороны…

Глаза Дружища Квака округлились:

— Господин Катагири, сражаться буду я. Но я не смогу сражаться один. Вот в чем суть. Мне нужны ваши мужество и справедливость. Вам необходимо будет стоять у меня за спиной и подбадривать: «Держись, Дружище Квак! Все в порядке, Дружище Квак. Ты победишь, потому что правда на твоей стороне». — Дружище Квак развел руками и шлепнул ими по коленкам. — По правде говоря, мне самому страшно сражаться во мраке с Дружищем Червяком. Все это время я любил искусство и жил мирной жизнью в согласии с природой. Мне совсем не нравится драться. Но я дерусь, потому что так нужно. Предстоит жуткий бой. Возможно, я получу увечья. А может, и живым не вернусь. Но я не бегу. Как говорил Ницше, «добродетель высшего разума — не иметь страха». Мне нужно, чтобы вы поделились со мной своим мужеством, от всего сердца поддержали бы меня как друга. Понимаете, о чем я?

Для Катагири еще многое оставалось неясным. Однако он почему-то понял, что словам Дружища Квака можно верить, как бы неправдоподобно ни звучали они. Катагири — сотрудник самого серьезного отдела банка — от природы обладал способностью это чувствовать.

— Господин Катагири, я вас прекрасно понимаю: является вдруг гигантская лягушка, вроде меня, выкладывает все и заставляет в это поверить. Естественно, вы не знаете, как быть. И это понятно. Поэтому я предоставлю вам одно доказательство своего существования. Если я не ошибаюсь, в последнее время вас беспокоит вопрос прекращения финансирования торговой компании «Большая Восточная Медведица»?

— Точно, — признал Катагири.

— Их деятельность прикрывает некое промафиозное Общее собрание, так? Они планово банкротят фирму, пытаясь увильнуть от возврата займа. Одним словом, махинаторы. Кассир выдал деньги, практически не удосужившись проверить залог, а отдуваться за него придется вам, господин Катагири, верно? Но в этот раз вам достался очень непростой и сильный клиент, за спиной которого просматривается фигура некоего политика. Общая сумма займа — семьсот миллионов иен. Я правильно понимаю?

— Все правильно.

Дружище Квак потянулся. Его лапы с огромными зелеными перепонками расправились, подобно крыльям птицы.

— Господин Катагири, ничего выдумывать не нужно, доверьте все Дружищу Кваку. Завтра утром ваша проблема будет решена. Расслабьтесь и отдыхайте.

Дружище Квак поднялся, улыбнулся, стал плоским, как сушеная каракатица, и просочился через щель запертой двери. В комнате остался один Катагири. И лишь стояли на столе две чашки. Больше о визите Дружища Квака не напоминало ничего.

Едва он пришел к девяти на работу, как на его столе зазвонил телефон.

— Господин Катагири? — послышался на другом конце провода холодный канцелярский голос. — Моя фамилия — Сираока, я — адвокат, веду дело торговой компании «Большая Восточная Медведица». Сегодня утром от моего клиента поступила информация, что он обязуется в установленный срок вернуть всю сумму на основании вашего требования. Мы отправим вам надлежащий документ. Только одна просьба: не присылайте к нам больше Дружищ Квака . Повторяю, попросите Дружище Квака больше к нам не приходить. Сам я подробностей не знаю, но вы, надеюсь, догадываетесь, о чем речь.

— Все понятно, — ответил Катагири.

— То есть, вы непременно передадите Дружищу Кваку все, что сейчас услышали, да?

— Непременно передам. Он у вас больше не появится.

— Ну и хорошо. Документ будет готов к завтрашнему утру.

— Благодарю вас.

Трубку повесили.

В тот же день на обеденном перерыве в кабинет Катагири пришел Дружище Квак.

— Ну как, разобрались с торговой компанией «Большая Восточная Медведица»?

Катагири суетливо огляделся.

— Не переживайте, я виден только вам, — успокоил его Дружише Квак. — Теперь, надеюсь, вы убедились в моем существовании. Я — не плод вашего воображения. Реально действую и добиваюсь результатов. Наиживейшее существо.

— Господин Квак…

— Дружише Квак, — задрал тот палец.

— Да-да, дружише Квак, — исправился Катагири. — Что вы с ними сделали?

— Да ничего особенного. Пара пустяков. Малость постращал и все. Запугал морально. Как писал Джозеф Конрад, «истинный страх — тот, что человек придумывает себе сам». Видите, господин Катагири, результатая добился.

Тот кивнул и прикурил.

— Выходит, так.

— Теперь-то вы верите всему, о чем я говорил вам вчера? Как, составите мне компанию в сражении с Дружишем Червяком?

Катагири глубоко вздохнул. Снял и протер очки.

— Если честно, то не хотелось бы. Но ведь это неизбежно.

Дружище Квак кивнул:

— Это вопрос ответственности и чести. Хочется нам этого или нет, но придется спуститься под землю и лицом к лицу схватиться с Дружищем Червяком. Погибни мы в честном бою, никто нас не пожалеет. Одолеем — никто не похвалит. Люди даже не узнают, что под их ногами вершилась великая битва. Ведь знаем об этом только мы с вами. Как ни крути, борьба одиноких сердец.