Васко Пратолини - Виа де'Магадзини

— Ну как, теперь тебе лучше?

Я на бегу сказал Ольге: «Идем», — и потащил ее за собой. Мы бежали сквозь ночь, по пустынным и душным улицам, по шумным переулкам, где у ворот домов оживленно толпились люди, мимо винных лавок, кафе-мороженых с распахнутыми настежь дверьми, ярко освещенных, полных народу и смеха. Мной овладела буйная ярость, я обрушивал эту ярость на Матильду и Чезаре, пытался представить себе их грязную связь. «А может, это и не так», — думал я и чувствовал себя свободным от всего, что прежде меня тяготило. Ни на мгновение не вспомнил я ни об отце, ни о бабушке; во мне крепло непреодолимое, почти исступленное желание уйти, стать свободным. Я сжимал на бегу руку своей подружки, и от этого пожатия во мне рождалась любовь. Мы бежали все вперед и вперед, через Порта алла Кроче, виа Аретино, улицы становились пустыннее; внезапно мы почувствовали под ногами мягкую, немощеную землю. Мы остановились там, где кончались дома, длинная и белая дорога тянулась куда-то в ночь между двумя каменными оградами. Ольга положила мне руки на грудь, лицо у нее раскраснелось, но еще краснее были губы, глаза блестели, на лице застыли капельки пота, белокурый локон ниспадал на лоб. Она сказала:

— Почему мы бежим?

Улица была погружена в безмолвие, потом залаяла собака и донесся пронзительный свисток поезда. Ольга снова спросила:

— Почему мы бежим?

У меня пылали лицо и сердце, и я ответил:

— Мы не вернемся домой, все нас ненавидят и обделывают свои грязные делишки!

Я вытер рукавом лоб, мой давний страх улетучился во время этого бегства по лунным улицам, я слушал лай собаки, протяжный свисток поезда, — и утихали мои волнения. Как в детстве, пора которого для меня уже миновала, я прислушивался к молчанию улицы, к стенам, к луне, к свистку поезда, к завыванию собаки и стрекотанию цикады, что оборвалось так же внезапно, как и началось. Ничто больше не связывало меня с прошлым, и даже испуганные лица Чезаре и Матильды, воспринявших мое бегство как спасение, казались теперь такими далекими: это бегство вместе с подружкой и таинственная, как космос, жизнь пригорода, который принял нас, обессиленных, но довольных, пробудили в моем сердце неведомую мне прежде нежность. Ольга склонила голову мне на грудь, она прерывисто дышала и вдруг заплакала навзрыд. Она прошептала: «Мамочка моя!» — и снова всхлипнула.

Так мы стояли долго-долго, я прислонился к стене, а Ольга прижалась к моей груди. Как о чем-то далеком, вспоминал я сейчас о наших сокровенных беседах у стены дома на виа да Верраццано и о том отвратительном вечере, когда я избил Матильду у стены рынка, и мне показалось, что передо мной всегда была стена, которую я никак не мог проломить кулаками; и никогда еще я не чувствовал себя таким сильным, как сейчас. Ольга плакала на моей груди, я ощущал ее нежный запах. Потом рыдания начали стихать, она подняла лицо, долго смотрела на меня и молчала, мы не отрывали глаз друг от друга. Быть может, пристально вглядываясь друг в друга, мы хотели выразить какое-то огромное чувство, нечто гораздо большее, чем простая доверчивость, чувство, которое пробуждала в нас ночь, луна и белая пустынная дорога. Мы поняли, что детство прошло, вместе с усталостью после бега исчезало и прежнее упрямство, и мы отдалялись от людей, в которых мы верили, из-за которых бессознательно страдали и радовались.

Наши взгляды светились любовью. Мы снова шли и шли без всякой цели. Ольга рассказала мне о своей матери и о себе, об отце, погибшем на войне, и о мужчине, которого мать привела в дом, о вечных несчастьях бедного люда. (Теперь я впервые думал о матери без боли в сердце, словно исполняя данный ей трудный обет.)

Внезапно ограда кончилась, мы вышли на широкую немощеную дорогу, под нами блеснул Арно, залитый лунным светом и тишиной. По земляным ступенькам мы спустились с обрыва к берегу; обрыв кое-где порос дроком и мелким кустарником; а посреди реки, лениво и задумчиво катившей свои воды, у мелких островков чернела тень землечерпалки. Под нами была залитая лунным светом река, и мы, сидя в ночи на поросшем дроком и кустарником берегу, впервые поцеловались…

[1]Дворец времен Возрождения.

[2]«Старый дворец» — здание городского муниципалитета.

[3]Храм-крещальня во Флоренции.

[4]Галерея с портиками, архитектурный памятник эпохи Возрождения.

[5]Лоджия, где выставлены статуи работы мастеров Возрождения

[6]Фашистская песня

[7]Итальянская писательница, автор бульварных романов.

[8]Женская короткая кофточка.

[9]Короткие и широкие брюки с напуском на коленях.