Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 2.

С любовью,

Джудит».

Ближе к Рождеству погода испортилась, и Корнуолл предстал во всей своей «красе» — гранитно-серое небо, дожди, холодный восточный ветер. Старые окна Дауэр-Хауса не в состоянии были дать отпор ненастью, и в спальнях стояла стужа. Гостиную протапливали каждое утро, и поленница таяла на глазах. Пришлось срочно связаться по телефону с поставщиком дров, а именно — с хозяином Нанчерроу. Полковник не обманул их ожидания, и новую партию им доставили на тракторе с прицепом. Вчера, в воскресенье, все — Филлис, Джудит и Анна — почти весь день складывали привезенные дрова в аккуратный штабель у стены гаража, где выступ крыши более или менее защищал их от непогоды.

Сегодня, в понедельник, опять шел дождь. Верная традиции, Филлис выстирала белье, но высушить его на улице не было никакой возможности, пришлось повесить все в кухне на веревке подъемного блока, и оно медленно сохло, впитывая пар и жар, поднимавшиеся от плиты.

Джудит билась над рождественским пудингом по рецепту военного времени (тертая морковь, подслащенная ложкой повидла). Она вбила в смесь яйцо и стала мешать. В холле зазвонил телефон. Джудит помедлила в надежде, что трубку возьмет Филлис, но та прибирала в спальнях в мансарде и, очевидно, не слышала звонка. Руки у Джудит были в муке, она нашла бумажный пакет, надела его на руку наподобие рукавички и пошла к телефону сама.

— Дауэр-Хаус.

— Джудит, это я, Диана.

— Доброе утро. Какая скверная погода!

— Отвратительная! Но вы теперь с дровами.

— Да. Ваш добрейший муж сам их доставил, и теперь холода нам не страшны.

— Дорогая, у меня такая радостная новость! Джереми Уэллс приехал. В отпуск. А главное, это не просто отпуск — его демобилизуют. Он останется дома насовсем. Можешь себе представить! Видимо, он подал заявление с просьбой об увольнении в запас ввиду своей долгой службы в Добровольческом резерве ВМС. К тому же, старый доктор Уэллс уже так стар, что не сможет долго тянуть лямку один. И Джереми дали добро… Джудит, ты меня слышишь?

— Да-да, я слушаю.

— Ты молчишь, и я подумала: что-то с телефоном.

— Нет, все в порядке.

— Разве это не потрясающе?

— Да, это просто замечательно, я очень рада. Когда вы об этом узнали?

— Он приехал домой в субботу, а позвонил сегодня утром. В среду он приедет на несколько дней к нам в Нанчерроу. Мы решили устроить вечеринку в честь его возвращения. В среду вечером. Лавди, Уолтер, Джереми и ты. Пожалуйста, приезжай. Эдгар собирается достать остатки шампанского. Он берег его все эти годы, и я молю Бога, чтобы оно не перестояло. Не то придется искать что-нибудь взамен. Ну, придешь?

— Да, конечно, с удовольствием.

— Часам этак к восьми. Так чудесно, что все вы снова со мной. Как там Джесс? Все хорошо?

— Да. Она блистает на хоккейном поле.

— Умница! А Бидди?

— Звонила в субботу. Продала свой дом, теперь есть чем заплатить за новый.

— Когда она опять позвонит, передай от меня привет.

— Обязательно.

— До среды, дорогая.

— Отлично. Буду ждать с нетерпением.

Джудит положила трубку, но вместо того чтобы тотчас вернуться на кухню, застыла у телефона. Джереми. Вернулся. Демобилизуется. Уже не где-то далеко, в Средиземном море, на безопасном расстоянии, а дома, и теперь уже навсегда. Она убеждала себя, что ей все равно, что она ни опечалена, ни обрадована. Но понимала, что им не возобновить нормальных отношений, пока не произойдет разговор начистоту и не будут расставлены все точки над «i». Она должна приготовиться к встрече с ним лицом к лицу, невзирая на разочарование, обиду, боль, которую он ей причинил. Тот факт, что все это произошло давно, три с половиной года назад, роли не играл. Джереми дал слово и не сдержал его, более того, он так и не удосужился извиниться или объясниться. Стало быть…

— Чего это ты стоишь как вкопанная, уставясь в одну точку?

Филлис. В переднике, со шваброй и совком в руках. Спустившись до середины лестницы, она заметила Джудит и остановилась озадаченная.

— У тебя такая физиономия, что не дай Бог наткнуться темной ночью. — Она спустилась вниз. — Кто-то звонил?

— Да, миссис Кэри-Льюис.

— И что она сказала?

— Да ничего особенного. — Для вящей убедительности Джудит изобразила жизнерадостную улыбку. — Приглашает меня в среду на ужин.

Филлис этого явно было мало, и Джудит добавила:

— Джереми Уэллс вернулся.

— Джереми? — Филлис разинула рот от радости. — Джереми Уэллс? Так это же замечательно! В отпуск приехал, да?

— Нет. То есть да. Возвращается насовсем.

— Серьезно? Подумать только! Вот так новость, всем новостям новость. А почему у тебя страдальческое лицо? Ты что, сохнешь по нему?

— О, Филлис!..

— Ну, что Филлис? Почему бы нет? Он прекрасный человек. Всегда был тебе добрым другом, с того самого дня, как вы встретились в поезде. А когда погиб Эдвард Кэри-Льюис, он один остался тверд как скала, все только за него и держались.

— Я знаю, Филлис.

— Он всегда был в тебя влюблен. Каждому дураку было видно. Да и пора тебе привести в дом мужчину. Смехота, ей-богу, окопалась тут, устроила бабье царство. Так и думаешь всю жизнь просидеть?

Это было последней каплей, Джудит взорвалась.

— Ты же совсем ничего не знаешь!

— О чем?

— Ни о чем. Мне нужно делать рождественский пудинг.

С этими словами Джудит развернулась и зашагала по коридору обратно на кухню. Но от Филлис не так-то легко было отделаться.

— Мы еще не закончили…

— Филлис, в конце концов это не твое дело.

— И очень жаль, что не мое. Кто-то должен вправить тебе мозги, если ты бледнеешь при одном имени Джереми. — Она убрала совок со шваброй в шкаф и возобновила атаку: — Вы что, поругались?

— Вы все будто сговорились. Нет, мы не ругались.

— Тогда что?

Сопротивление было бесполезно.

— Молчание… Непонимание… Не знаю. Я знаю только одно — три с половиной года я не видела его и не получала от него вестей.

— То была война. Теперь она кончилась.

Джудит промолчала.

— Послушай, ты что делаешь — пудинг или кашу для собаки? Ну-ка, дай я попробую…

Не без охоты Джудит уступила ей миску и деревянную ложку.

— По-моему, суховато, не вбить ли еще яйцо?

Для пробы Филлис поводила ложкой в миске. Джудит села на край стола, наблюдая за ней.

— Что ты наденешь? — Даже и не думала.

— Так подумай. Что-нибудь яркое. Ты такая очаровательная стала, а с макияжем — настоящая кинозвезда! Нам нужно сразить его наповал.

— Нет, Филлис. Не думаю, что мне это нужно.

— Ну, как хочешь! Упрямься и отмалчивайся сколько влезет. Но я тебе одно скажу. Что было, то прошло и быльем поросло. Глупо лелеять в себе старые обиды. — Филлис вбила второе яйцо и яростно заработала ложкой, как будто во всем виноват был пудинг. — Упрямишься себе во вред.