Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 2.

— Извини, надо было лучше за тобой приглядывать. — Хьюго взял ее за руку, и они стали пробираться через верфь, обходя грузоподъемные краны и деревянные ящики, перешагивая через толстенные тросы и цепи. — Ее все боятся как чумы. Я бы искренне посочувствовал Родни, не будь он сам занудой. Он вполне заслуживает такую женушку.

— Я уж боялась, что мне придется провести с ней весь вечер.

— Я бы этого не допустил.

— Хьюго, я не знала, что нас пригласили на ужин.

— А нас и не приглашали. Но я заказал столик в «Саламандре» и не хотел, чтобы Мойра Барридж узнала об этом, не то она бы увязалась за нами.

— Что за «Саламандра», первый раз слышу.

— Это частный клуб. Я в нем состою. Мы там поужинаем и потанцуем. Если, конечно, ты не предпочитаешь «Гранд-Ориентал». Еще не поздно повернуть назад и сказать Барриджам, что у нас переменились планы.

— Только попробуй!

— Тогда едем в «Саламандру».

Они вернулись к машине, которую оставили у портовых ворот, выехали из Форта и направились на юг, в незнакомый Джудит район широких улиц и старинных голландских домов. Через десять минут они уже были на месте. Внушительное здание с остроконечной крышей и высокими воротами располагалось в глубине улицы, изогнутая дугой подъездная дорога вела к главному входу. Все было очень скромно — ни вывески, ни сверкающих огней. Зато у дверей стоял величественный швейцар в зеленой форме и пышном тюрбане; другой слуга занимался парковкой автомобилей. Поднявшись по широкому крыльцу, они попали в вестибюль с мраморным полом, колоннами и изумительным лепным потолком, а затем очутились в просторном замкнутом внутреннем дворе с широкими террасами для посетителей. В центре находилась танцевальная площадка. Большая часть столиков была уже занята, на каждом горела лампа с красным абажуром, а танцплощадку освещал лишь огромный диск восходящей луны. Оркестр играл южноамериканскую музыку — самбу, румбу или что-то в этом роде. По площадке двигались несколько пар; одни танцевали с почти профессиональным мастерством, другие — не настолько блестяще, но изо всех сил стараясь не сбиться с ритма.

Метрдотель в накрахмаленном пиджаке и белом саронге подошел к ним и поздоровался с капитаном Хэлли. Их провели к столику, усадили, предложили меню. Метрдотель неслышным шагом удалился.

Они встретились взглядами поверх столика.

— Ну, как тебе здесь? — спросил Хьюго.

— Изумительно! Я и не подозревала о существовании этого заведения.

— Оно открылось всего шесть месяцев назад. И количество членов очень ограничено. Мне-то повезло, а сейчас люди уже стоят в очереди.

— Кто хозяин клуба?

— Какой-то португалец.

— Здесь очень романтичная атмосфера!

Хьюго рассмеялся.

— Не из-за этого же я тебя сюда привел.

— А из-за чего?

— Из-за еды.

Официант принес серебряное ведерко со льдом, в котором стояла большая заиндевевшая бутылка зеленого стекла.

— Когда ты успел это заказать? — изумилась Джудит.

— Когда заказывал столик.

— Это ведь не шампанское, а? Это не может быть шампанское!

— Нет, но это лучшее, что я смог достать, — южноафриканское скромное игристое белое вино. На мой взгляд, оно восхитительно.

Бутылку откупорили, вино разлили, ведерко поставили на пол рядом с их столиком. Джудит подняла свой бокал на высокой ножке.

— Твое здоровье, — сказал Хьюго, и она пригубила вино. Пусть это было не французское шампанское, но оно немногим ему уступало. Холодное, шипучее и необыкновенно вкусное.

Хьюго поставил свой бокал и сказал:

— Прежде всего я должен сообщить тебе две вещи.

— Слушаю тебя внимательно.

— Во-первых… это я мог бы, наверно, сказать и раньше… ты сегодня необыкновенно хороша.

Джудит была очень тронута. И немного застеснялась.

— О, Хьюго…

— Только не надо таять. Общеизвестно, что англичанки не умеют выслушивать комплименты. Вот американки — совсем другое дело, они принимают любезности и лесть как должное.

— Ну, ладно, ты очень любезен. Платье — новое.

— Очаровательное.

— А что второе? Ты сказал, что должен сообщить две вещи.

— Это нечто совсем иное.

— Итак…

Он отставил свой бокал и наклонился к ней через столик.

— Я все знаю о твоей семье. Знаю, что тебе только что сообщили, что все они погибли… после Сингапура. Знаю, что ты три с половиной года ждала известий, и все только для того, чтобы услышать, что нет никакой надежды. Я очень сочувствую тебе. И если ты не хочешь, то мы не будем больше касаться этой темы. Просто я хотел, чтобы ты знала: мне об этом известно. И я не хотел, чтобы между нами были какие-нибудь недомолвки… некая запретная тема.

Помолчав, Джудит сказала:

— Да, ты прав. Наверно, я сама должна была сказать тебе. Просто это не так-то легко…

Он ждал, что она продолжит, но она молчала. Тогда он сказал:

— Если ты хочешь поговорить об этом, я не против.

— Нет, что-то не хочется.

— Хорошо.

Новая мысль пришла ей в голову.

— А кто тебе рассказал? — спросила она.

— Адмирал Сомервиль.

— Он рассказал тебе до того, как мы познакомились? Я хочу сказать: ты все это время знал?

— Нет, не знал вплоть до воскресенья, когда я отвез тебя обратно на Галле-роуд с пляжа. Ты вышла минут на десять переодеться, и мы с ним смогли переговорить с глазу на глаз. Тогда-то он мне все и сообщил.

— А ты мне ничего не сказал.

— Не было подходящего момента.

— Хорошо, что ты не знал все с самого начала. А то я подумала бы, что ты просто жалеешь меня.

— Не понимаю.

— Ну, знаешь… «Я беру свою несчастную племянницу на вечеринку. Вы не могли бы за ней поухаживать?» Хьюго рассмеялся:

— Уверяю тебя, из меня плохой утешитель несчастных племянниц. Я их за милю обхожу.

Они помолчали. Потом он сказал:

— Стало быть, с этим все, вопрос исчерпан. И тема закрыта, да?

— Так будет лучше.

— Поговорим о чем-нибудь другом. Когда тебе нужно возвращаться в Тринкомали?

— Еще только через три недели. Мой отпуск заканчивается в понедельник утром, Боб сказал, что постарается подбросить меня до Канди, а оттуда как-нибудь доберусь одна.

— Почему бы тебе не полететь самолетом?

— Потому что это был бы самолет ВВС, а получить место на него непросто.

— Тебе хочется назад?

— Не очень. Теперь, когда война закончилась, всех будут мало-помалу отсылать домой. Вероятно, «Аделаида» — корабль-база для подлодок, на котором я работаю, — вместе с четвертой флотилией будет отправлена в Австралию. Тогда мне придется перейти на другую работу, на берегу. — Она потянулась к своему бокалу, отпила еще один глоток восхитительного вина и поставила бокал на место. — Я от всего этого уже устала, — призналась она. — Хорошо бы прямо сейчас сесть на транспортное судно и поплыть в Англию. Но, боюсь, это невозможно.