Наталья Нестерова - Уравнение со всеми известными

Она пять лет не видела матери и очень удивилась звонку брата.

— А что с Верой? — спросила Надежда.

— Она тоже хворает, — слегка запнулся Сергей. — Ты же понимаешь, что я не обратился бы к тебе, если бы с Верой было все в порядке.

— Что, паучки, высосали всю кровь из мушки? Ладно, я приеду.

Но после двух недель жизни в Москве Надежда заявила брату, что больше оставаться не может. Во-первых, состояние матери отнюдь не угрожающее, а во-вторых, ее собственная дочь готовится к экзаменам в Сорбонну, у мужа обострение язвы — словом, она уезжает.

Надежда решила уехать, потому что Анна Рудольфовна, приняв как должное появление дочери, стала использовать ее на полную катушку. Морковный сок она желает без мякоти, а яблочный с мякотью — и только свежеприготовленные, никаких пакетов и консервантов. Бульон свари из рыночной, а не магазинной курицы, отдай ковры в химчистку, съезди на дачу — проверь, не обокрали ли, купи тапочки на подошве из натуральной кожи, таскай подарки врачам и обзванивай ее знакомых, посещения которых желательны. Дудки! Я вам не великомученица Вера. У меня есть своя семья, о ней и буду заботиться. А вы не пропадете — такие не пропадают.

Надежда позвонила в бюро по найму, ей прислали женщину, которую она пристроила к матери — пусть платит тому, кто у нее на посылках. И уехала в Париж. В следующий раз, приеду только на похороны, решила Надежда.

У Веры был мужчина! Сергей узнал об этом от Ольги, которой позвонил на всякий случай — справиться, не появлялась ли у нее Вера.

— Видела я твою благоверную, — злорадно ухмыльнулась Ольга. — В ГУМе, она со своим милым шубку покупала. Меня не заметили. Сладкая парочка. Голубки. Так умилительно спорили: он подороже хотел, а она подешевле. Продавщицы слезами умывались. Он ее всю задарил — пакетов груда лежала. Я его, кстати, знаю. Колесов Константин Владимирович. В Анькином центре работает. Она их и свела — это точно, мне рассказывали. Вот так, Сереженька! Может быть, еще пожалеешь, что расстался со мной?

Не отвечая, Сергей повесил трубку. Машинально записал имя любовника жены. Дрянь! Он, как идиот, бегает, щеночков для нее высматривает, а она блудит… В каждой женщине, даже в самой благопристойной, шлюха сидит! Шлюха! Проститутка!

Но вспышка гнева была короткой. Он не верил, что потеряет жену, — это было слишком страшно. Он загонял страх на задворки сознания. Он не сможет жить без Веры. Он привык к ней. Она — самая лучшая. Не сможет — значит, и не будет жить без нее. Логика проста, и нечего переживать. Через неделю визит министра иностранных дел. Сейчас окончательно дорабатываются документы, которые будут подписаны на самом высоком уровне. Его участие на этом этапе может быть особенно заметно. Тот, кто вносит поправки и редактирует, всегда выглядит умнее чернорабочих, писавших первоначальный текст. Министр пробудет неделю. Сергей в группе сопровождения, на глазах у большого начальства. Итак, он перед выбором: броситься в Москву и вытаскивать жену из постели любовника или остаться, не упустить шанс понравиться министру. Министр перевесил.

Сергею удалось организовать командировку в Москву. Десять дней он потерял, потому что необходимо было являться в министерство, выписывать мать из больницы, разыскивать адрес и телефон Колесова, который жил не там, где прописан, а у родителей.

Несколько дней Сергей мерз у подъезда, поджидая Веру. Но она редко выходила из дому и только в сопровождении долговязого любовника. В начале декабря рано смеркалось, но однажды ему удалось рассмотреть ее лицо. Как она улыбалась, глядя снизу вверх на этого типа! На него она никогда так не смотрела! У Сергея заныло в животе от обиды и злости. Он не хотел подниматься я квартиру, когда Колесов уезжал, — там могли быть родители, дети и прочие посторонние. Разговаривать с Верой нужно с глазу на глаз. Пришлось звонить. Сергей уже знал, что днем любовничка дома нет. Трубку сняла сама Вера.

— Здравствуй, это Сергей.

Секундное замешательство. Глубоко вздохнула — хочет взять себя в руки.

— Здравствуй!

— Верочка, я ни за что тебя не осуждаю и не виню! Я сам виноват перед тобой несказанно!

Мягче, ласковее, обволакивай ее! Впрочем, покаянный тон давался ему без труда. Если бы потребовалось, он бы сейчас на животе перед ней ползал.

— Чего же ты хочешь? — спросила Вера.

— Я приехал на несколько дней. Верочка, нам все-таки нужно поговорить, встретиться. Как-то не по-человечески получается. Здесь твои вещи. Я тебе обещаю, что не будет никаких сцен и выяснений отношений. Но моя жизнь тоже должна как-то продолжаться. Я не заслуживаю снисхождения, но хотя бы разговора, не телефонного разговора, я заслуживаю?

— Да, наверное. Мне надо бы забрать кое-какие вещи. Книги, фотографии родителей…

— О чем ты говоришь? Конечно, все, что захочешь. Ты сможешь приехать сегодня?

— Нет, сегодня нет. Завтра. Тебя устроит после семи вечера?

Отлично. Самый лучший вариант — ему удалось вытащить ее домой. Теперь поговорить с матерью.

— Приедет? — ухмыльнулась Анна Рудольфовна. — Одумалась наконец.

— Нет, не одумалась. Все гораздо серьезнее. У нее есть другой мужчина, и она в него влюблена.

— Тварь! Брось ее, сыночек, разведись. Если один раз она тебе рога наставила, то сделает это и во второй, и в третий.

Сергей скрипнул зубами, остановился перед матерью, сидевшей в кресле, и заговорил — зло, медленно, ввинчивая в ее старую голову каждое слово:

— Я никогда с Верой не разойдусь! Это моя жена, и она будет только моей женой. Запомни это! Ты во многом виновата! Из-за тебя она ушла из дома! Ты устроила здесь мерзкое побоище! Ты подтолкнула ее в объятия другого мужика! Ты разрушила мою жизнь! Я тебя ненавижу!

— Сыночек, что ты говоришь? — Анна Рудольфовна затряслась от рыданий. — Мальчик мой, я на тебя всю жизнь положила! Дороже тебя у меня никого не было! Как ты можешь променять меня на какую-то девку!

— Это не девка, это моя жена! И если ты не поможешь мне ее вернуть, то ты мне тоже не нужна! Хватит истерик! — Сергей сел в кресло. — Перестань плакать, и давай продумаем наше поведение.

Костя решительно воспротивился визиту Веры к Крафтам. Можно написать список вещей, которые ей дороги, — они обязаны их вернуть. Ее ноги не будет в этом доме! Вера считала Костю исключительно добрым, мягким человеком, но он, оказывается, мог быть жестким, непримиримым. Аргументом, который несколько изменил его позицию, стало предложение Веры взять с Сергея письменное согласие на развод. Костя по телефону проконсультировался со знакомым юристом. Подобное возможно. Но он отправится “в гости” вместе с Верой, они нанесут визит вдвоем. Не важно, что выглядит нелепо, плевать на двусмысленность, пусть мыльная опера — отбивался он от Вериных доводов. В конце концов, она все-таки уговорила его, что в качестве сопровождающего лица выступит Анна. Костя скрепя сердце согласился.