Ханс-Улав Тюволд - Хорошие собаки до Южного полюса не добираются [litres]

Неконфликтное. Отвратительное словечко. Но, к счастью для меня, в наших местах конфликты разрешаются именно таким образом – их попросту обходят. Если на пути у тебя встает конфликт, то ты делаешь шаг в сторону и как ни в чем не бывало обходишь его. И нет в этом ничего ужасного.

Сам принцип работы алкомаркета пора пересмотреть – в нем наблюдаются очевидные изъяны. Но это уж пускай они сами разбираются. Фру Торкильдсен опять рассказала старую сказочку про то, что ждет на ужин бывших коллег по Библиотеке, дама за прилавком купилась и понимающе закивала. Даже помогла фру Торкильдсен уложить в корзинку две бутылки и зеленую коробку и отпустила нас обратно в мир.

Старый-престарый день купался в лучах солнца. Обезьяночеловек и волкособака медленно шагали по земле. По дороге из алкомаркета в Библиотеку фру Торкильдсен остановилась в пустынном закоулке за кинотеатром, открыла сумку и, вытащив оттуда маленькую зеленую бутылочку, отхлебнула, после чего убрала бутылочку и с довольным видом вздохнула.

– Никогда не понимала тех, кто пьет аквавит только с жирной едой, – сказала она, – аквавит и есть жирная еда.

Сумка на колесиках сильно потяжелела. Это фру Торкильдсен поняла, попытавшись затащить ее на ведущую в Библиотеку лестницу. Я знал – придет день, когда эта сумка доставит нам немалые неприятности, и старался, по обыкновению деликатно, донести это до фру Торкильдсен, но она не слушала, и вот пожалуйста – добро пожаловать в реальность.

– Шлёпик, у меня что-то ничего не выходит, – сказала она.

– Да, в догадливости вам не откажешь, – ответил я.

– Ладно, что делать-то будем? Рядом с «Кружечкой» сумку не оставишь, тут постоянно шныряют всякие подозрительные оболтусы.

– А как поступил бы Шеф? – спросил я.

– Что-что? – переспросила фру Торкильдсен. Может, не поняла, о чем я, а может, не расслышала.

– Как поступил бы в подобной ситуации Руаль Амундсен? – растолковал я.

– Хм… Подкрепился бы собачьей котлеткой? – И фру Торкильдсен рассмеялась, но я ее не поддержал. Все эти шуточки про гастрономические достоинства собачатины – так себе шуточки.

– Шеф поделил бы нас на две группы, – холодно проговорил я, – группа А форсирует высоту, чтобы привести помощь для перевозки поклажи, а группа Б остается возле сумки и отгоняет злобных алкашей от драконовой воды. Поэтому вопрос лишь в том, чтобы решить, кто из нас группа А и кто – группа Б.

Фру Торкильдсен задумалась. Надолго, доложу я вам. Возможно, эта ее медлительность и сыграла со мной злую шутку.

– Знаешь, Шлёпик, – тихо проговорила фру Торкильдсен, – иногда я за тебя беспокоюсь.

– Благодарю, – я кивнул, – я о вас тоже беспокоюсь.

Мой план взятия высоты воплощать в действительность нам не пришлось. Рыцарь на белом коне, юный любитель выпить, воняющий одеколоном и драконовой водой, весело ухватил татуированной рукой сумку фру Торкильдсен и поднял по лестнице, отчего настроение у фру Торкильдсен стремительно улучшилось. Юнец исчез за дверью «Кружечки», и я на миг испугался, что фру Торкильдсен отбросит все сомнения и кинется следом.

И вот мы подошли к Царским вратам, готовые приобщиться к знаниям и почесухе, но врата оказались заперты, и вдобавок на них висела небольшая записка. Никаких рисунков на ней не было, поэтому мне пришлось терпеливо ждать, когда фру Торкильдсен наденет очки и прочитает мне ее содержание. Убийственное содержание.

С первого ноября наш филиал прекращает работу. Если вы взяли у нас книгу и хотите ее сдать, то положите ее в красный ящик слева. Любите книги? Выберите все, что вам нравится, в зеленом шкафу справа. Спасибо вам, наши дорогие читатели, за сорок три чудесных года, что мы провели вместе!

Фру Торкильдсен помолчала и, не сводя глаз с бумажки, проговорила:

– Дерьмище.

Библиотечную книгу фру Торкильдсен после того славного ужина отдала лично Библиотекарше и теперь стояла перед запертой дверью совершенно потерянная. Наверное, поэтому она и сунулась к шкафу с бесхозными книгами. И что, как вы думаете, она увидела среди списанных библиотечных книг?

– «Жизнь среди льдов: полярный повар Адольф Линдстрём», – прочла фру Торкильдсен.

И ничего больше не сказала, а так и замерла с книгой в руках.

– Ну что же, Библиотека закрыта, значит, и в «Кружечку» можно не ходить? – спросил я, намекая тем самым на ее намерение «подкармливать одновременно и тело, и душу». «Кружечка» шла в тесной связке с Библиотекой, значит, без Библиотеки теряет всякий смысл. Так казалось мне.

Фру Торкильдсен подумала и вернула книгу о Линдстрёме обратно в шкафчик. Придется ему поискать себе других хозяев. Фру Торкильдсен смотрела на буквы на объявлении, словно ожидая, что они изменятся. Поменяются местами и приобретут иной смысл. Буквы, сообщающие о закрытии Библиотеки, сдвинутся и скажут, что теперь Библиотека будет открыта еще чаще. Однако этого не произошло. И фру Торкильдсен вместе со своей сумкой на колесиках потащилась в «Кружечку». Вопреки здравому смыслу.

Вечность или парочку вечностей фру Торкильдсенпросидела внутри, один за другим поглощая бутерброды с ветчиной и полируя их пивом, и не удостаивала меня даже мыслью, а я, одинокий и покинутый, сидел привязанный в коридоре. Там стоял еще метис лосиной лайки, однако мы с ним предпочли не замечать друг дружку и преуспели, а потом пришел хозяин и забрал его, к нашей взаимной радости. Звали псину Кнурр, и его хозяин сообщил, что Кнурр – собака добрая и умная, но не уточнил почему. Наверняка он неплохо охотится на лосей, а чем он еще может похвастаться, я не знаю.

Дверь открылась, и на пороге наконец показалась фру Торкильдсен. Нагрузилась она порядочно, хотя передвигалась довольно уверенно, вот только сумка, похоже, сделалась еще тяжелее.

Меня захлестнула совершенно неуправляемая радость, которой я и сам не понимал. От этой радости тело мое затряслось так, что в глазах помутилось, мне захотелось запрыгнуть на руки к фру Торкильдсен, но я сдержался и остался сидеть на имитирующем лужайку коврике, пока фру Торкильдсен перетаскивала сумку через порог. А потом она двинулась дальше. Я не успел сообразить, что происходит, как фру Торкильдсен уже поставила ногу на первую ступеньку и тут же начала штурмовать вторую. Момент истины. Сумка на колесиках скатилась с первой ступеньки, но на меня фру Торкильдсен отчего-то не смотрела. Мне следовало бы гавкнуть, предупредить ее, однако я онемел от напряжения, а над головой у нее уже сгустились тучи.

Прямо по пятам за ней шел отвратительный коротышка-гном. От гнома несло прогорклым жиром, и на этом его достоинства заканчиваются. Гном явно злился.

– Эй! – заорал он так громко, что фру Торкильдсен вздрогнула и, пошатнувшись, ухватилась за перила. – Вы кое-что забыли!