Ирина Верехтина - На другом берегу

– Платить не надо. За счёт заведения.

– Спасибо, – легко согласилась Валя. – Будем дома дышать керосином и вспоминать ваши пирожки. Да чего ты краснеешь, всё нормально…

Прощаясь, Илья задержал руку Марины в своей, но увидев её застывшее лицо, разжал пальцы. Такого не прощают, она права.

– Я никогда тебя не просила… Но эту просьбу ты выполнишь, – с каменным лицом сказала Марина. – Не приходи сюда больше. Твоей Марины здесь нет, она умерла. Понял? Или тебе повторить?

Лунный свет

Лунный луч протянулся через всю спальню и вкатился на кровать, прямо к её ногам. Вот бы встать на него, добежать по лунной дорожке до неба… А там – мама с папой. И Анечка, – грустно думала Марина. Только Демосфен разве позволит? Ни за что не отпустит! – Марина положила голову на плечо мужа и длинно вздохнула.

– Спи, моя колдунья. Сегодня был трудный день, тебе досталось… Спи. Завтра будет легче, – сказал жене Демосфен, словно подслушал её мысли.

– Не будет легче, – всхлипнула Марина. – Та девочка… у меня была такая же. Она умерла, а сегодня… я увидела её живую. Я думала, что сойду с ума. Моя Анечка – живая!

– А насчёт девочки – это мысль, – оживился Демосфен. – Я и сам, понимаешь, думал…

И последнее…

У Ильипомутился рассудок, словно и впрямь колдунья Медея навела на него свои волшебные чары. Перед глазами, как наваждение, стояла Марина, ничуть не постаревшая за эти годы. Всё такая же красивая. Колдунья Медея!

Простит ли она его когда-нибудь? Вот сегодня – не простила. А больше они не встретятся: Илья выполнит последнюю просьбу жены. Вспомнит ли о нём когда–нибудь Марина? Вряд ли. Тот, прежний Илья для неё умер, и сегодня он это почувствовал. Забыть бы всё, навсегда забыть… Но нельзя – забыть.

Валявидела, что с Ильёй творится что–то непонятное. Сам не свой и отвечает невпопад. Руки целует, а в глазах слёзы стоят… И жрать перестал, похудел даже. Она его и впрямь заколдовала, колдунья Медея! – злилась Валя. – Бывают же такие! Словно ожившая статуя. И дети красивые. По мальчику сейчас уже видно – девичья погибель растёт! А эта зеленоглазая куколка с чёрными как ночь волосами – просто чудо! Илья всё–таки дурак: от такой – ушёл! Или это она от него ушла?..

Демосфенулыбался, вспоминая, как вела себя Марина с бывшим мужем (он наблюдал за ними с самого начала, укрывшись за дверью). «Чуть в рожу ему не вцепилась!» – с удовольствием вспоминал Демосфен.

Маринакогда-то слышала, что души тех, кто умер слишком рано, не улетают на небо, а вселяются в других людей, чтобы прожить до конца отпущенный им создателем век. Не зря же она, неверующая, молилась, чтобы случилось чудо и её Анечка вернулась домой, живая и здоровая. Чудо случилось – Анечка жива! Синеглазая саксонская принцесса, так не похожая на Марину…

У неё теперь другая мама, и тут уж ничего не поделаешь. Ну так что ж! Ведь она любит её. И Илья любит, Анечкой назвал… Пусть у неё будет хорошая и счастливая, долгая-долгая жизнь.

Марина стояла на коленях и улыбалась. В сердце больше не было ненависти и обиды. И боли – тоже больше не было. Прихожане русской церкви в Афинах оглядывались на неё: что понадобилось этой гречанке (или турчанке, чёрт их разберёт) в русской церкви?

Священнослужитель читал проповедь рассеянно, бросая на Марину быстрые взгляды. «Сейчас запутается» – подумала она. Священник вдруг остановился посредине фразы и сказал растерянно: «Эээ… Так на чём мы остановились?».

Паства охнула и, проявив истинное милосердие, подсказала: «Да мы уже закончили почти!»

– Ну, тогда аминь! – облегчённо выдохнул молодой проповедник, не сводя с Марины глаз. Марина улыбнулась ему и вышла из церкви. Как он на неё смотрел! Значит, она в свои сорок три всё еще красивая?

Ей больше не о чем просить бога, она зашла просто так, поблагодарить. У неё есть всё, о чём можно мечтать: дети, Демосфен, Лена… Скоро наступит лето, и они с мужем поедут домой. А дети… останутся дома. Вот – как–то так… С плеч словно упал тяжелый груз, который она несла не замечая, как кирпич в рюкзаке. И Марина вприпрыжку побежала домой.

(этими словами начинается «Илиада» Гомера)

Пришло время расстаться с героями этой книги и пожелать им самого доброго, самого радостного будущего! А так не хочется расставаться… Мы только на минутку заглянем в детскую – ведь мы совсем забыли о детях!

К неудовольствию Марины, близнецы до сих пор спали в одной комнате, не желая расставаться даже ночью. Перед сном они подолгу шептались, пересказывая друг другу события дня.

– А у нас вчера гости были, из России. Мамины друзья. Мама с папой до вечера с ними сидели, а девчонка их весь вечер на меня смотрела, – рассказывал одноклассникам Стас.

– Красивая хоть девчонка?

– На куклу похожа – фарфоровую. Тоненькая, волосы золотые, глаза синие, а уши розовые… Ангелина.

– Красивое имя.

– Она и сама красивая, настоящая русская! А отец у неё немец. Он так смешно говорил «о майн готт»… Она когда уходила, два раза на меня оглянулась. Влюбилась, как кошка!

О том, что он сам весь вечер не сводил с Ангелины глаз, Стасик не обмолвился ни словом. И только Адриане, которой верил как самому себе, показал бумажную скомканную салфетку, будто невзначай брошенную Ангелиной в его тарелку. На салфетке аккуратным почерком был написан Анин московский телефон.

– Будем в Москве, позвоню, – делился Анастас своими планами с Адрианой. – А когда вырасту, я на ней женюсь!

(Если бы Марина услышала, о чём говорят сейчас её дети, она бы очень удивилась. И уж точно не обрадовалась…)

–А где ты с ней будешь жить, в Москве?

– Вот ещё! Мы у бабы Лены будем жить.

– А если она не захочет? – спросила брата Адриана.

– Вот ещё! А кто её спрашивать будет? Увезу и всё. Папа говорил, мама тоже не хотела ехать, а папа всё равно её привёз! Знаешь, маме здесь не очень нравится, но она только Магдалене жалуется, а при папе молчит. Вот и Ангелина будет молчать.

– Вот здорово! Значит, ты её украдёшь? Как в кино! – радовалась Адриана. – У тебя будет самая красивая жена, ни у кого такой нет. Все мальчишки завидовать будут! А я тоже мужа в России найду.

– Нет. Папа сказал, тебе нельзя.

– Это почему? Тебе можно, а мне нельзя? – обиделась Адриана.

– Почему, почему… Я сам слышал. Мама с папой, когда гости ушли, на террасе сидели – долго–долго. А я…

– А ты подслушивал! – Ну да, да! Я же не соседей подслушивал, я – маму с папой… – Анастас перебрался к сестре в постель и дальше рассказывал шёпотом.

– Мама вчера два часа улыбалась, я бы так не смог, а папа на неё злился. А Ангелины папа на маму весь вечер пялился, он здорово на неё запал. А Ангелина меня за руку держала под столом!