Маша Трауб - Плохая дочь

– Такого выезда у меня еще не было, – улыбался Славик с набитым ртом.

– У меня тоже, – отозвалась врач.

– Ой, надо Саныча позвать! – воскликнул Славик и схватил телефон. Через минуту я ставила на стол дополнительную рюмку и резала новую порцию бутербродов.

Мама пришла в себя. Таблетки от аллергии подействовали, поэтому она смогла рассказать про осиное гнездо, образовавшееся в стене дома. О том, как она пыталась заливать ос кипятком, прикармливать их медом, сахарным раствором и прочими народными средствами, но ничего не действовало. Даже комбат и доместос… Тогда она решила забрызгать ос дихлофосом – еще удивлялась, как он вообще у нее оказался. Вроде бы не покупала. Но, видимо, одна из ос залетела в квартиру и приземлилась в чашке с кофе. Мама сделала глоток, и оса отомстила за весь свой род, ужалив маму в язык. Когда я звонила и требовала, чтобы она назвала свое имя, моя родительница беспокоилась за мое здоровье, а не за свое. Когда я попросила ее вытянуть руки, мама совсем разволновалась и сделала еще один глоток из чашки с остывшим кофе. Видимо, еще одна оса оказалась кофеманкой, и мама ее едва не проглотила. Поскольку осы стали ее раздражать, она решила объявить им войну и кинулась в окно с дихлофосом. А тут и я приехала с выпученными глазами, будто меня оса укусила не в язык, а в оба глаза.

Славик же оказался специалистом по осиным гнездам – у его матери в доме точно такая же история с осами произошла буквально неделю назад. И только с помощью пылесоса и монтажной пены избавились от гнезда.

– Закон парных случаев, – заметила врач.

– Это как? – спросил Славик.

– Если один странный случай или диагноз случился, точно жди второго, – ответила врач.

Прошло, кажется, еще полгода. Я позвонила маме – она жила на даче, занималась садом, фотографировала розы и куст жасмина. Я была с дочкой за границей и звонила через день. Связь неизменно оказывалась плохой – кажется, из-за того, что мама пустила вьюн по проводам вай-фая или не вьюн и не по вай-фаю. Но она опять разговаривала странно. Еле ворочала языком.

– Мама! – заорала я, надеясь, что связь не прервется. – Что? Отвечай! Тебе плохо? Оса в язык укусила?

Мысленно я уже составляла в голове список людей, которые смогут экстренно сорваться и поехать к маме на дачу в ста двадцати километрах от Москвы.

– Ты больше ничего не хочешь спросить? Тебя больше ничего не интересует? – немедленно обиделась мама.

– Нет!

– Сейчас разговорюсь. Попробуй помолчи неделю. Я же только мысленно с цветочками общаюсь. С кем мне разговаривать? Практики нет, вот язык и не ворочается.

– А соседи? Ты ездишь в магазин? – продолжала вопить я.

– Мне с ними давно неинтересно. Чего я там нового услышу? Только с Аликом разговариваю, когда он приходит траву косить во дворе. С ним интересно.

– Алик не говорит по-русски!

– Именно поэтому у нас с ним прекрасные отношения! Он меня не понимает, а я его. Знаешь, я решила – если еще раз выйду замуж, то за Алика.

Про Алика, который был то ли Алибеком, то ли Алиханом, я знала только то, что он работает на постоянной основе у хозяев участка в конце деревни – сторожем, мастером на все руки. Когда хозяева отсутствуют, Алик подрабатывает на других участках. Знала и то, что на родине у него остались жена и пятеро детей. Все деньги он отправляет семье, регулярно, стабильно и щедро, поэтому его там ждут, но не так, чтобы сильно.

– Ты не можешь выйти за него замуж! – закричала я.

– Конечно, не могу. Просто я поняла, что мне нужен мужчина, на которого я кричу, а он думает, что я ему приятные вещи говорю, – ответила мама. – Вот смотрю на Алика, а он уже все понял безо всяких слов и идет достригает там, где не достриг… Ну что, я уже нормально разговариваю?

Пришлось признать, что мама «разговорилась». Никаких подозрительных симптомов. И мне не нужно менять билет на самолет.

Когда в моем телефоне на экране высвечивается «мама», я делаю глубокий вдох, длинный выдох, останавливаюсь на аварийке, если за рулем, и иду к домашней аптечке, если нахожусь дома. Никогда не знаешь, чего ждать.

Я откуда-то ехала. Точно помню, что купила огромные плетеные корзины для всякой всячины и долго запихивала их в багажник. Сверху чудом засунула пакеты с продуктами. Я не люблю водить машину, несмотря на многолетний стаж. Но в тот день сидела за рулем с удовольствием. И кажется, впервые поняла свою знакомую, которая говорила, что за рулем отдыхает. Руль и скорость ей в удовольствие. Я ехала домой и наслаждалась тем, что солнце светит, но не слепит, машин много, но не пробка. Зазвонил телефон, и я включила громкую связь.

– Да, мамочка, – спокойно и ласково ответила я, хотя никогда не называю маму «мамочкой». Обычно сразу строго спрашиваю: «Что случилось?» День был настолько хорош, что не должен был принести плохих новостей.

– Это не мамочка, – ответил мужской голос, – это врач. Мамочку вашу везем в больницу.

Я молчала, надеясь, что не перепутаю педаль газа с тормозом. Включила аварийку, но по-прежнему ехала в левом ряду. Медленно. Водители сигналили, показывая жестами, что обо мне думают. Они же и вывели меня из ступора. Точнее, он – водитель фуры. Я пыталась перестроиться в правый ряд и, видимо, эту фуру подрезала. Когда услышала длинный пронзительный гудок, очнулась.

– В какую больницу? – спросила я и долго слушала гудки. Перезвонила, но на звонок никто не ответил. Я звонила каждые три минуты – безрезультатно.

Отчего-то я решила, что мне срочно нужен бензин. Залить полный бак. Непременно под завязку. Свернула на ближайшую автозаправку, из тех, на которых нет помощников. Я стояла возле машины и не понимала, куда нужно воткнуть шланг. Машина старая. Миллион раз я заправляла ее самостоятельно. Почти двадцать лет водительского стажа. Да я знаю, как с помощью резинового шланга перелить бензин из канистры в бензобак и в какой момент нужно выплюнуть этот шланг, чтобы не наглотаться бензина. Но в тот момент не понимала, куда подевался бензобак. Дважды обошла машину, пытаясь представить, куда сунуть пистолет. Мужчина-водитель на соседней колонке ухохатывался, решив, что дамочка совсем ку-ку. Разве что телефон не вытащил и не стал снимать, а то я бы точно стала героиней Ютьюба. Ноги меня не держали. Обняв заправочный пистолет, я села рядом с колонкой. На помощь пришла женщина, принимавшая оплату в кассе. Она подошла, силком вытащила из моих рук пистолет и заставила встать.

– Тебе плохо? Что случилось? – спросила она.

Женщина говорила по-русски с сильным акцентом. Я вдруг решила догадаться, какой именно акцент. И не могла, хотя, как правило, умею это делать. На бейджике у кассирши я прочла «Бэлла». Значит, «красивая». Написано с двумя «эл» и через «э» оборотное, что тоже удивительно. Обычно пишут «Бела» – с одним «эл» и через «е».