Ольга Сафонова - Таня, домой! [litres]

Последний утренник был в пятом классе. Вот тогда-то Марина и отвоевала свое право не кружиться в хороводах с десятками других зайчиков и снежинок. Ударно объевшись мороженого накануне, Марина слегла с ангиной. И была абсолютно счастлива: ее наконец-то оставили в покое. Она даже горло была согласна полоскать без малейшего сопротивления – чего не сделаешь ради того, чтоб спокойно дома посидеть. Родители ушли на работу, а Марина с удовольствием завернулась в теплое одеяло и залегла в кровать с книжкой. Она от души злорадствовала над теми, кто сейчас топает по морозу в школу, наряжается в костюм зайчика, марширует вокруг елки, а потом рассказывает стишки Деду Морозу в обмен на перегар и липкие карамельки.

…Марина еще раз посмотрела на фото угрюмой девочки, наряженной в костюм снежинки, сделанный из обклеенной мишурой марли. Улыбнулась, закрыла фотоальбом, взяла телефон и набрала номер шефа: «Шеф, я, кажется, заболела, давайте как-нибудь без меня корпоратив». «Ясно, ясно, не придуривайся», – снисходительно ответил шеф. Он к ее выкрутасам давно привык, на ее вечные «прогулы» корпоративов смотрел сквозь пальцы. В конце концов, никто так не умел закатить внезапную вечеринку без повода, как Марина, боевой дух в отделе такие тусовки поднимали даже круче, чем пафосные корпоративы. Да и работник она хороший, не увольнять же ее за нелюбовь к выходам в свет, в самом-то деле. Марина положила трубку, удовлетворенно вздохнула, потянулась и счастливо улыбнулась. «Люди не меняются», – пробормотала она, обняла кота и открыла недочитанную книгу.

Раз, два, три… Юля остановилась на пороге. Входить в большую комнату, где стоял телевизор, ей больше сегодня было нельзя. Нет, родители не запрещали девочке смотреть любимые программы – как раз сейчас она услышала знакомый голос Михаила Ширвиндта – начиналось Дог-шоу «Я и моя собака». Входить в гостиную запрещало что-то в ее голове, какой-то голос, и это что-то мучало ее по-настоящему.

Все началось около года назад, когда родители наконец-то разрешили завести собаку. Первого, Филю, Юля долго выпрашивала. Этого толстопузого, рыжего пса она гордо обменяла на шоколадку, когда тому едва исполнился месяц. Целую неделю Юля не могла поверить в свое счастье. Сначала она даже не решалась поиграть со щенком, взять его на руки. Она подходила к вольеру, где его поселили и часами наблюдала, как он треплет мячик. Ей нужно было время, чтобы осознать – теперь у нее есть самый настоящий собственный пес. А через неделю у Юли стало две собаки. Как-то утром во двор пришел щенок – девочка, черная, ни одного белого пятнышка, с карими глазами и завитком-хвостиком. В ней определенно было что-то от лайки. Весь день ребята играли с ней и даже успели назвать Найдой. Юля подумала, что она чья-то. Но когда пришло время расходиться, Найду никто не забрал. Родители решили, вольер большой, вдвоем щенкам будет веселее, и разрешили забрать собаку.

Юля возилась со щенками с утра до вечера, учила по команде сидеть, лежать и давать лапу. Она мечтала попасть на телевизионное шоу, и как минимум, пройти в финал. А потом наступила осень. После школы, Юля сначала забегала к вольеру, где жили собаки. Филя и Найда виляли хвостами, отталкивая друг друга от ее маленьких ладошек и наперегонки, старались лизнуть в лицо. От них пахло щенками – одновременно псиной и молоком, каким-то теплым нерезким запахом, который невозможно забыть, если ты любишь собак, особенно когда тебе одиннадцать лет.

К тому времени, как наступили холода, щенки не успели вырасти и окрепнуть. Прививать домашних животных тогда принято не было, да и относились к питомцам проще – ко всем этим Муркам да Шарикам, один пропадет, нового возьмем.

Первым не встретил привычным лаем Юлю Филька. Он лежал взъерошенный и не притрагивался к еде. «Наверное, это чумка», – сказал папа. И как мог, стал его выхаживать – отпаивал водкой, кормил с ложечки. Но все было напрасно, в конце октября Юля стояла в березовой роще недалеко от дома и наблюдала, как папа ковыряет лопатой замерзшую землю и отгоняет Найду, которая, поскуливая, утыкается мордой в бездыханное тельце Фильки. «Кыш, рано тебе, не лезь, – ругался отец.

Целый месяц Юля и Найда перед школой бегали в рощу. Поплакать, покричать, поругаться на что-то невидимое, что забрало ее питомца. А в конце ноября перестала есть и Найда… Друзья из соседних дворов спрашивали, почему она не гуляет с собаками? «Родители увезли их в деревню», – соврала девочка. Ей почему-то не хватало смелости признаться.

После смерти питомцев Юля впервые поняла, что в мире есть что-то объемное и страшное, что она не может контролировать и тогда в ее голову пришли цифры. Юля принялась считать абсолютно все: шаги, слова, точки, минуты… Она стала бояться четных цифр – решив, что именно они – зло. 19 – стало хорошим числом, а 18 – плохим. В комнату можно было зайти только 3 раза, а 4 уже нет. Вся жизнь ребенка подчинилась цифрам. Внутри нее происходила постоянная борьба за отсутствие дискомфорта, именно его она так неистово стремилась упорядочить цифрами и превращала тем самым свою жизнь в каждодневный ад. Но она не могла перестать считать – что-то плохое могло случиться снова. К слову, не только цифры были ее мучителями: правильно споткнуться, откашляться, моргнуть, пока не поймешь, что сделала это так, как нужно. Есть суп ей было разрешено только из тарелки с синим ободком, а макароны – с красным, пить компот – из коричневой кружки, а какао – из белой…

Целый год Юля обрастала странными привычками, которые близкие либо не замечали, либо воспринимали как чудачества. Сильнее всего расстройство сказывалось на учебе – почерк стал невыносимым, а тетрадь раскрасилась какими-то загадочными значками и кляксами. Девочка знала, что это мешает ей учиться и заниматься рисованием, которое так раньше ей нравилось.

В кабинет психолога Юля вошла не сразу. Сначала она посмотрела на часы, и только когда убедилась, что пришла минута в минуту, позвонила в дверь.

– По тебе можно сверять часы, – пошутила Ульяна Сергеевна. Любишь порядок?

– Я не могу повлиять на многие события, но с детства привыкла как-то «договариваться» с хаосом внутри себя, мне так легче.

Юля разговорилась. Она рассказала психологу и цифрах, и своих детских переживаниях, о своей «ненормальности», которую она скрывала все эти годы.

– О, ты была обычным нормальным ребенком, это все ОКР или обсессивно-компульсивное расстройство, – выслушав Юлю, сообщила Ульяна Сергеевна. У детей такое часто бывает как следствие каких-то сильных переживаний, – резюмировала она. – Достаточно было нескольких визитов к детскому психологу и тебя бы отпустили эти подсчеты.