Михаил Гиголашвили - Кока

Кока щелчком отбросил окурок и, решив ещё раз узнать у Лясика, не появилось ли на горизонте чего стоящего, спросил у Лудо разрешения позвонить. Тот милостиво кивнул:

– Только покороче, если можно! Я в прошлом месяце почти семьдесят гульденов заплатил!

Прежде чем звонить Лясику, Кока завернул на кухню к Ёпу, где всё стерильно блестело, кроме двух тостов в опавшей тусклой пластиковой упаковке. Еды нет.

Ёп приплёлся следом, снял с полки чашку, отпил глоток, пополоскал рот и выплюнул жидкость обратно в чашку.

– Что, зубы болят? – спросил Кока.

– Нет. Это коньяк. Но десны немеют, как от кокаина. И экономно – одной бутылкой можно целый месяц рот полоскать, – объяснил Ёп и бесхитростно протянул чашку Коке: – Попробуй! Там бактерий нет, спирт всё убивает! – Но Кока, подавив рвотный позыв, пробормотал:

– Спасибо, в другой раз!

А Ёп, побулькав новым глотком, сказал:

– Если шнапс равен кокаину, то я выбираю то, что дешевле! – И зашёл в туалет, откуда вслед за щелчком диктофона можно было услышать: “Коньяк омывает гортань, как волна окатывает песок, как солнце струит свои лучи, как ветер обволакивает скалы…”

Сунув тосты в карман, Кока переместился во двор. Лудо дремал, привалившись к плющу. Кошка по-собачьи чутко сидела рядом. Вот чумовая чушка, лучшая подружка!

Тихо пройти мимо. Нырок в дом. Запах столярного клея, краски и древесины из подвала, где Лудо хранит таблички для туалетов. Там предстояло спать.

Вверх по лестнице. Телефон. Диск. Набор. Гудки. В ответ на Лясикино “Вас предельно внимательно слушают!” – Кока подобострастно спросил, как дела и когда завтра приходить.

– Приходи, когда возжелаешь. Моя Лита работает эту неделю допоздна. А мы чем-нибудь подкрепимся. У Барана есть что-то, стоящее внимания. Обещался быть. Он – молоток, вырастет – кувалдой будет! Так что оскоромимся!

“Что, опять лежать, умирать?..” – при имени Баран Кока с трепетом вспомнил последнюю встречу с этим молодым бычком: они занюхали что-то, от чего стало так плохо (или хорошо, уже и не разобрать), что Кока два дня пролежал у Лясика в гостиной на диване в полусне-полуяви, пил без конца воду и тут же выпускал её в тазик. Лясик был помещён напротив, в раскладном кресле. Жене было сказано, что они отравились пиццей, но жена ругалась: “Какая пицца! Вы же синюшного цвета, живые трупы!” – на что Лясик дремотно бредил: “Раз живые – уже не трупы! Проклятая пицца! Всё отравлено! Яды всюду! Окружающая среда! Рыба жрёт пластик! Цианид, ртуть! Экосистема! Копуляция! Хтоника! Жлобный извет! Навет!”

– Ладно, подойду. Только я без копейки.

Лясик хмыкнул:

– Мог бы не предупреждать. Эта априорная ситуация не нова. Но на баяны [2] Шприцы. наскребёшь, у меня кончились, купи по дороге.

Кока повесил трубку и бочком пробрался во двор, где обсуждался парниковый эффект и разрыв атмосферы: Ёп был уверен, что вода постепенно испарится с лица Земли, но Лудо вяло возражал, что круговорот воды в природе не даст этому совершиться. Ёп настаивал:

– Дыра в атмосфере будет всё больше! Градусы повысятся! Вода уйдёт в небеса! От жары высохнут и сгорят леса и джунгли! Кислорода на планете не станет, всё живое задохнётся! Жизнь уничтожится, как на Марсе! Земля станет высохшим черепом с глазницами океанов и обломками зубов-небоскрёбов! Последний человек умер сто лет назад. Вселенная возникла четырнадцать миллиардов лет назад. А что было, например, за секунду до этого? И где Вселенная, интересно, возникла? В какой пустоте? И как? Откуда взялся материал для миллиардов звёзд? И где начало времени? А что было до времени? Каким метром мерить бесконечность? Как отсчитывать время, которое вечно, не имеет начала и конца и прекратится только после Апокалипсиса?

Кока тоже начал думать о Вселенной, но скоро ему стало дурновато, как всегда при мыслях о космосе: он обмирал, кружилась голова, его подташнивало, когда он пытался представить себе безбрежный космос без конца и края, где разбросаны бессчётные звёзды и планеты, и число их растёт, а космос расширяется. Чьё это творение? Как это – вечно и бесконечно? Где и почему всё это?

Бездны пугали и заставляли сердце сжиматься. Руки и ноги холодели. И он решил отправиться в подвал, подальше от всей этой жути.

– Дверь открыта! – милостиво кивнул Лудо. – Отдыхай!

В подвале, переделанном под мастерскую, – форточка на уровне земли. Краски в тюбиках. Пузырьки. Банка с кистями. Канифоль. Верстак с тисками. Две пилы. Молотки. Гвозди, дюбели. Всякая железная мелочь по стенам. Стопки дощечек. Запах свежей древесины, красок, железа.

Кока расчистил место на старом диване, взгромоздился на него, подложив под голову рваный поролон и накрывшись попоной из брезента, нужной Лудо для жизни в дикой Норвегии.

Надо открыть форточку – нечем дышать: дерево душит, краски давят, лак ест глаза. Кока, не вставая, куском плинтуса сумел распахнуть створку – и тут же кошка Кесси впрыгнула внутрь. Примостилась в ногах. Зелёные зрачки уставились на Коку. От зловещего блеска и утробного урчания стало муторно.

– Пош-ш-ш-ш-шла, ведьма! – шипанул он на неё, но кошка только перебирала лапами, устраиваясь поудобнее, запуская свой мурлыжный мотор и проницательно глядя на человека.

Где-то шевелились тихие звуки: скрипы петель, шуршание стен, шёпот половиц, стоны стен. Звонили колокола. Из дворика слышались тихие голоса – психи по инерции продолжали говорить по-немецки.

Ёп:

– Солнце в миллион раз больше нашей Земли. А звезда Бетельгейзе в триста миллионов раз больше Солнца.

Лудо:

– А звезда Антарес в созвездии Скорпиона в шестьсот девяносто миллионов раз больше Солнца! А звезда VY из созвездия Большого Пса почти в три миллиарда раз больше Солнца! Ты этот объём представь!

Ёп:

– А ты представь, сколько таких звёзд во Вселенной!

Лудо:

– А ты представь, на скольких планетах есть жизнь! И какая она разная, наверно! Где-то динозавры, где-то огромные слизни! Где-то громадные рептилии! Где-то рай! Где-то кромешный ад, идут соляные дожди, грозы и тайфуны! Я читал, что в Сибири семьсот тысяч лет извергались вулканы!..

Ёп:

– От глобального потепления всё пропадёт! Первыми от перегрева погибнут насекомые, следом передохнет половина птиц, а другая станет мясоедами. Злаки без насекомых не будут опыляться, а без воды засохнут, отчего погибнет скот, а следом за злаками и скотом настанет погибель людей! Но рептилоиды выживут! Было уже не раз!

Лудо:

– Никто ничего не знает! Откуда взялась жизнь? Кто создал десять миллионов видов фауны? Почему динозавры разбухли до таких чудовищных размеров?

Ёп:

– А кто вытянул уши у большеухой пустынной лисицы так, что она слышит в три раза лучше, чем простая лиса? Почему не у всех лисиц вытянулись уши, а только у этих? Чем другие хуже? Где Дарвин? Если большие уши так хороши, так почему они не вытянулись у всех лисиц?