Евгений Алёхин - Ядерная весна [сборник litres]

– Что в сумке? – спросил у меня мент. Я открыл и показал:

– Инструмент.

Он скучающе заглянул, что-то тронул. Рыться подробно, видимо, ему не захотелось.

– Патроны есть? – зачем-то спросил он.

– Какие еще патроны?

– Какие? Боевые. Доставайте все из карманов.

Я вытащил проездной, телефон, плеер, ключи, носовой платок, блокнот, несколько мятых купюр. Мент прощупал мою куртку и карманы штанов. Я вспомнил про трусы в штанине и подумал, что мне не хотелось бы рассказывать здесь всю эту историю. Но он, обыскивая, спустился только до колен – и ничего не нащупал.

Он сказал:

– Идите.

Мент держался до последнего строго и холодно и даже не перешел на «ты». Я ожидал, что все будет гораздо хуже.

Меня могли оставить «до выяснения личности», или как там они это называют. Тогда бы пришлось просить кого-то из знакомых ехать за моим паспортом. Я даже не знаю, кого можно было бы попросить. В Петербурге у меня нет близких друзей, как почти и во всех городах.

Но, видимо, им сегодня было некогда – нужно было увеличить количество обыскиваемых, пусть даже ценой снижения ущерба каждому в отдельности. Будто машина – мясорубка, в которую автоматически попадает человек, рожденный в обществе, – сегодня сменила тактику и, вместо четких уколов, рассеивала зло из пульверизатора.

И на меня попала лишь капля.

В такой день, еще не приступив к работе, чувствуешь усталость. Я доехал до станции «Черная речка», вышел на улицу, перешел дорогу, прошел два двора, сверился по блокнотику – проверил записанный адрес – и вот уже всем позвоночником ощутил тяжесть сумки.

Хозяин оказался полуинтеллигентного вида мужчиной в джинсах и старой бежевой рубашке. Давно уже не молодой. Он поздоровался и пропустил меня в прихожую.

– Какую дверь меняем? – спросил я, снимая куртку.

– Эту. В мою комнату, – он мотнул головой на комнату, взял мою куртку и вместил ее среди другой верхней одежды на один из крючков.

В квартире сильно пахло собакой.

– Где сама дверь? – спросил я.

Мы прошли в его комнату. Большая старая псина дружелюбно уткнулась мордой мне в пах.

– Пожалуйста, уберите собаку, – сказал я.

Собака не выглядела опасной, но я немного испугался.

Она была слишком крупной и вонючей, хотя, похоже, вовсе не злой. Хозяин немного разочарованно, как мне показалось, сказал:

– Юджин, пойдем отсюда.

И закрыл собаку в соседней комнате, откуда она тут же принялась поскуливать.

– Общаться хочет, – пояснил он.

Я достал нож и распаковал дверь – вскрыл полиэтилен, снял пенопласт с краев, вытащил полотно на середину комнаты. Оглядел: с дверью, как почти всегда, все было в порядке, царапин и вмятин не было. Хотя сегодня мне даже хотелось, чтобы дверь оказалась бракованной. Тогда бы я позвонил на фирму и, скорее всего, сразу бы поехал домой, пусть и не заработав ничего. Они бы заменили дверь только через несколько дней.

Я пересчитал стойки для коробки, доборы, наличники, два бруска, замок – все в необходимом количестве. Ничего не попишешь и никуда не убежишь: мне оставалось только начинать работу.

– Все на месте, – сказал я, – мне понадобятся только веник, совок и любой пакет для мусора.

Через несколько секунд хозяин принес все это с кухни.

Теперь мы стояли и смотрели друг на друга. Он догадался, что я не хочу, чтобы за мной наблюдали. Это была удача. Он пожал плечами и сказал:

– Я буду в соседней комнате, если что.

И удалился к собаке. Она теперь не скулила, получив порцию общения.

Я быстренько прошелся ножиком вокруг старой коробки – обои приклеены к наличникам, и можно оторвать большой кусок, если предварительно не прорезать периметр; затем взял старую стамеску и молоток и выдрал наличники один за другим. Тут же я выносил их на лестничную площадку. Через минуту снял и вынес туда же старую дверь. Развернул удлинитель, подключил лобзик и распилил посередине вертикальную стойку. С помощью монтажки выломал все то, что осталось от коробки, и, доска за доской, вынес из квартиры.

Я стоял на площадке и стучал молотком по вытащенным доскам. Я старался на всех кусках, на всех досках и обломках, загнуть каждый опасно торчащий гвоздь, чтобы о них нельзя было пораниться. Выносить производственный мусор на помойку не входит в мои обязанности, но мне как-то не по себе даже от мысли, что в подъезде будут лежать или стоять, прислоненные к стене, доски с торчащими во все стороны гвоздями.

Времени прошло совсем немного, минута или полторы, я уже разбирался с последним обломком. Вдруг с лестницы – откуда-то сверху – спустилась и встала рядом высокая пожилая дама. Из-за ее появления в воздухе как будто напряженно загудело. Я посмотрел на нее и снова ударил молотком по гвоздю – звук металлически выскочил в подъезд и плавно заглох. Вроде у меня тут было готово – я положил обломок. Вдруг пожилая дама ударила меня сумкой. Не так, чтобы сильно, но как-то требовательно. Требовала внимания к себе. «Сумасшедшая», – понял я.

И сказал резко:

– Не трогайте меня!

И пошел дальше заниматься своей работой. Дама зашла за мной в квартиру и завыла в прихожей. Пока я сметал мусор, оставшийся после разбора проема, дама сигнализировала:

– Уберите это! Почему вы оставляете мусор?! Неужели я должна убирать за вами?

Я поставил дверь горизонтально, как говорится, «раком», и отметил карандашом точки – двадцать сантиметров от верха и низа.

Хозяин в это время говорил даме:

– Выйдите сейчас же отсюда и больше сюда не приходите!

– Сейчас же уберите этот мусор! И что вы стучите? Я больной человек, не собираюсь дышать вашей пылью! – отвечала дама.

Я взял петлю и обвел ее по контуру карандашом в двух отмеченных позициях. Теперь взял новую стамеску, молоток и принялся простукивать периметр будущих углублений для петель. Потом нужно аккуратно выдолбить на несколько миллиметров маленькую ровненькую могилку в двери, в которую ляжет петля. Петли вкрутить в дверь и такие же углубления под них сделать на стойке.

Хозяин вытолкал даму, но она еще голосила:

– Сейчас же позвоню управдому, слышите меня. Сейчас же, вы у меня давно на особом счету!

Хозяин закрыл входную дверь и сказал мне:

– Извините. Она не в себе. Хотя сама на две недели ставила ванну на площадку, и ничего.

Я ответил:

– Да, обычно таким людям и надо больше всех.

И тут же принялся работать, чтобы пауза не затянулась. Хозяин опять ушел по мелким делам, а я открыл форточку, и дело пошло быстро.

Вкрутил петли, собрал коробку – теперь нужно было ее выставить по уровню. Я продолбил стену перфоратором, закрепился на саморезы, выровнял петлевую стойку – на которую подвешивается дверь – по отвесу, и пришло, собственно, время подвесить. Ножовкой отпилил от бруска несколько кусочков, чтобы делать чопики. Тут, конечно, гораздо удобнее работать пилой-торцовкой – но ради одной двери я ее не понесу. Поэтому пилил брусочек по-дедовски.