Наталия Полянская - Кот, который приносит счастье [litres]

Странно, а ведь Егор говорил, что в этой теме сидит Вениамин…

Оказывается, Тарасу тоже не чужды модные веяния. Впрочем, с ним как раз все понятно. Такие курсы – признак успешного человека, который не сидит на месте, а Тарас Дубровский словно орал всем своим видом: я успешен!

Маша даже развлеклась немного, вспомнив знакомого гуру, который тоже обожал подобные тренинги, как раз он рассказал ей байку про восемнадцать минут для осуществления принятого решения.

Кроме того, Тарас занимался спортом, ходил в качалку три раза в неделю и периодически демонстрировал окружающим свой прекрасный жим лежа. Это модно, это красиво, это можно снять теперь на любой телефон – конечно, он хвастается. Но, несмотря на обилие информации – а посты Тарас вешал почти каждый день, бывало, что и по несколько раз, – страница выглядела странно безликой, будто была в ней некая недосказанность. Чего-то в ней не хватало!

Маша никак не могла понять чего.

От Тараса она перешла к Алене.

Эта была зарегистрирована, наверное, во всех соцсетях мира, поэтому, подумав, Маша все-таки выбрала для изучения сначала одну: инстаграм. Тем более что все продвинутые люди сейчас сидят там – это даже такому несетевому человеку, как Маша, известно.

Страничка Алены пестрела фотографиями в ярких тонах. В основном здесь царили «лакшери»-оттенки: бежевый, белый, светло-голубой. Алена снимала себя в красивых интерьерах, себя на работе, в окружении знаменитостей и камер, себя на берегах морей, себя, себя, себя – очень много селфи, очень много профессиональных фотографий, явно сделанных не ею, а кем-то из съемочной группы. Где-то здесь была настоящая Алена, но где?

Может, в текстах?

Однако и ее Маша не нашла. В основном Алена Розина писала некие вдохновляющие тексты о том, как хорошо отринуть рамки повседневности и жить так, как тебе хочется. Маша навидалась таких страничек, и Аленина ничем не отличалась от множества других. Да и подписчиков у нее было не так-то и много, всего-то несколько тысяч, что не делало ее популярным блогером. И если бы Маша не видела Алену позавчера и не говорила с ней, то легко купилась бы на всю эту успешность и красивую жизнь, которую та демонстрировала миру.

Однако личное знакомство и рассказы Егора сделали свое дело: Маша подозревала ее.

Оставленный на сладкое Вениамин ничем таким сладким не оказался. Наоборот, после пятнадцати минут чтения его постов Маша подумала, что следовало бы с него начать, потому что такую гадость напоследок оставлять неразумно. Кроме того, что Вениамин был скучен, как старый пень, застрявший посреди леса, он также являлся поборником Домостроя. Например, считал, что место женщины – исключительно на кухне, в крайнем случае в ванной, где она эту самую ванну отмывает. Хорошо, можно зайти в детскую, понянчить ребенка. Женщины на руководящих постах – это ересь и мракобесие, таких надо сжигать на кострах. Как он при этом не брезговал приезжать к тете и пользоваться ее гостеприимством, зная, что Ирина и ее муж всего достигли самостоятельно, Маша понять не могла. Вот это двойные стандарты так двойные!

Кроме того, Вениамин брезгливо высказывался о политике, хотя вряд ли в ней хорошо разбирался, эти его рассуждения Маша даже читать не стала, промотала. Фотографии, которые он выкладывал, были заурядными до тошноты. Вот мы с пацанами пьем пиво, вот сдвинули стаканы, вот фотка моих новых часов, а это мой новый телефон – смотрите, как он снимает! В принципе, и все, никаких особых увлечений, ничего эксклюзивного.

Но, почитав то, что пишет Вениамин о жизни, о некоторых своих знакомых – завуалированно, однако явно для этих знакомых узнаваемо, – Маша поняла, что общаться с ним она не смогла бы, даже если бы ее заставляли. Конечно, сейчас придется, но какое счастье, что этот человек не является ее родственником! А будь он ее родственником – она не замедлила бы ему сказать все, что о нем думает.

Маша взглянула на этих людей с той стороны, которую они выставляют напоказ, но она не искала ничего, что могло бы связывать их с воровством.

Следовало пораскинуть мозгами.

В доме было тихо, даже стук ножа не доносился с кухни, где Калерия Яковлевна готовила обед, поэтому Маша могла спокойно поразмышлять. Но мысли и идеи не приходили к ней, она не знала, за кого из четверых следует ухватиться. Персонажи ускользали, словно рыбы, только что выловленные из реки, разевали рты, трепыхались.

Кто из них сожрал золотое колечко?

Неясно.

Она еще раз просмотрела профили подозреваемых, пытаясь зацепиться за что-нибудь, понять, у кого есть острая нужда в деньгах или просто желание позлить свою тетушку, кто разинул рот, чтобы откусить немного от чужого жирного пирога, – и снова, и снова возвращалась к Вениамину.

Он казался самым подходящим типом. Он мог счесть, что стырить у тети нечто ценное, продать и потратить деньги на свои нужды – это абсолютно справедливо, ведь у нее и так полно всего, а ему, Вениамину, требуется вести жизнь столичного молодого человека.

Почему бы и не взять что-нибудь потихоньку?

Тетя вряд ли заметит, а ему это поможет выглядеть и чувствовать себя лучше.

Однако Маша понимала, что все ее размышления – беспочвенные подозрения, не основанные на фактах. Вещи из дома пропадали, забирал их кто-то из своих. А вот кто? Попробуй обвини их в лицо, так все будут отрицать.

Эх, никудышный из нее детектив!

Неделя прошла спокойно.

Маша окончательно обжилась в своей комнате и, к своему удивлению, стала просыпаться гораздо раньше, чем в городе.

Кто бы мог подумать!

В своей квартирке, в новостройке на окраине Москвы, она с трудом по утрам отдирала себя от любимой подушки и выползала из-под одеяла, кляня все на свете. А здесь, в сельском доме, огороженном двумя линиями заборов, она просыпалась не позже восьми утра. Конечно, рассветало сейчас гораздо раньше, однако и такой подъем был для Маши подвигом. Причем никто не заставлял ее вставать в такую рань, ей самой хотелось поскорей начать день и сделать так, чтобы он был как можно более длинным… Виконт окончательно прописался у нее в комнате. Коту очень нравилась Маша, и он взял себе за привычку ею даже немножко командовать. Иногда, если она стояла посреди комнаты в задумчивости, кот подходил и начинал требовательно мяукать. Маша уже научилась различать, какой мяв означает приглашение поиграть, какой – пожелание выпустить драгоценнейшего мейн-куна на улицу и присмотреть за ним, а какой – сесть на диван и ждать королевских милостей. Когда Маша садилась, Виконт залезал к ней на колени и требовательно толкал лапой в грудь. Приходилось откидываться назад, тогда кот растягивался на Маше во всю длину и немедленно начинал урчать. Когда на тебе лежит вибрирующая десятикилограммовая тушка, ты сам вибрируешь, и это очень смешно и даже немножечко щекотно. Маша хохотала, тискала Виконта за черные бока и получала от этого общения ни с чем не сравнимое наслаждение.