Эшли Шумахер - Мгновения Амелии

– Дженна никогда раньше не приглашала друзей в гости, – радостно пророкотал ее папа.

От магазина до дома ехать было недолго, и все время миссис Уильямс не отрывала от меня улыбающийся взгляд в зеркале заднего вида.

Я попросила у Дженны мобильный, чтобы сообщить, где нахожусь, но мама никак не отреагировала на мои слова. Я сказала ей адрес Уильямсов и номер телефона Дженны и попросила перезвонить. Этого она так и не сделала.

Когда меня высадили у дома на следующее утро, я боялась, что мама будет в ярости, но она даже не вышла из комнаты. Если бы не едкий запах разогретой в микроволновке пасты быстрого приготовления, я бы и не поняла, что она дома.

Но история уже завладела моим сердцем, и зажатая под мышкой книга буквально умоляла, чтобы ее перечитали; чтобы я забыла о текущем кране, пустующей подъездной дорожке, футбольных матчах и перенеслась в мир, наполненный более сложными и фантастичными проблемами, чем мои.

«Уходи, уходи» , – словно шептала книга.

И я с удовольствием перенеслась в сказку.

Книга повествовала о двух сестрах, Эмелине и Эйнсли, которые обнаруживают тайное королевство, граничащее с нашим миром и полное старинных пророчеств и шепчущих лесов. Эмелина всегда была тихой и кроткой, но стоит только капле ее крови пролиться на лесную землю, девушку провозглашают правительницей королевства по «Древнему своду законов», отчего невероятная зависть завладевает общительной и инициативной Эйнсли.

Ситуация усугубляется, когда та узнает, что в Ормании на протяжении веков именно ей , а не Эмелине, пророчили престол. Борьба между сестрами нарастает, а на кону теперь покой целого мира.

Но как только напряжение готово вырваться наружу, девочки оказываются в современном мире с телевизорами, кондиционерами и зелеными фургонами, которые никогда не возвращаются. Оказывается, «Древний свод законов» не жалует иноземцев, которые навсегда остаются в Ормании – даже предреченных.

В конце книги Эмелина и Эйнсли сидят на застланном ковром полу в своей комнате и с яростью и замешательством смотрят друг на друга, не понимая, как и почему их изгнали из Ормании и удастся ли им когда-нибудь вернуться обратно.

Спустя несколько месяцев в аномально холодный декабрьский вечер в Техасе я дала книгу Дженне. Тогда же она объявила, что ее родители начали, не раздумывая, готовиться к ужинам на четверых.

– Добро пожаловать в семью, – невозмутимо проговорила она, будто это не было лучшей новостью на свете. – Теперь в свободное время и тебе придется терпеть избитые шутки папы и жалобы мамы на работу, поедая пересоленную жареную картошку и овощное рагу.

После того как мое возбуждение перешло в приподнятое настроение от того, что меня затянуло в полноценную семью, смешанное с отчаянием от того, что в собственной семье по мне не скучают, я достала из рюкзака «Лес между морем и небом» и положила книгу на подушку возле Дженны.

– Прочти, – предложила я, – она идеальна.

– Ничто не идеально, – возразила Дженна.

– Кроме этой книги.

Дженна еще долго читала после того, как я притворилась, что заснула. В туманной тишине я волновалась, что история ее не заденет так сильно, как меня. Что тогда будет с нами? Вдруг книга покажется ей слишком наивной? Вдруг я покажусь ей слишком наивной, отчего она передумает со мной дружить?

Но кому мне оставалось доверять, как не Дженне.

– Эйнсли, – провозгласила она утром, стоило мне открыть глаза, – я поддерживаю Эйнсли. А ты?

– Эмелину, – улыбнулась я, садясь на кровати и подбирая с ночной рубашки расплющенное зернышко попкорна, оставшееся после вечернего марафона по просмотру фильмов. Дженна уже помылась и оделась – ее кудрявые волосы были забраны в аккуратный пучок.

– Ты это говоришь, чтобы не соглашаться или, правда, так считаешь? – поинтересовалась она.

Я закатила глаза.

– Эйнсли так бы и сказала.

Мы целое утро потратили на дебаты об особенностях Ормании, придумывая теории о том, как девушки вернутся обратно – если у них получится, – и строили предположения о второй части.

Тогда мы еще не осознавали, что такая слава ждет «Орманские хроники». Сидя по-турецки на незаправленной кровати Дженны, мы и представить себе не могли, что книга и ее продолжение станут мировыми бестселлерами, которые переведут на те языки, о которых я даже не слышала. У Ормании образовался фандом [1] Фэ́ндом, или фа́ндом – субкультура, состоящая из поклонников (фанатов) чего-либо. Как правило, так называют поклонников определенного произведения культуры, вымышленной вселенной, художественного стиля или хобби. , который – к удивлению критиков, но не читателей – словно вьющаяся лента пронизывал океаны, народы и религии.

Дженна оказалась права: в мире нет ничего, что не могла бы излечить хорошая книга.

А «Орманские хроники»?

Они лучше всех.

Живи я в книге, история начиналась бы именно так, у длинного ряда из столов регистрации на «Калифорнийском детском книжном фестивале». Я попала сюда, и сердце мое переполняло чувство, очень похожее на надежду.

А если бы Дженна выступала редактором книги (что неизбежно, ведь она захотела бы, чтобы я ничего не упустила), то непременно бы возразила. Заявила бы, что повествование нужно начинать с нашей первой встречи или событий шестидневной давности. Тогда окончание старшей школы Кресента привело нас к слезливым объятиям ее родителей и отчужденным похлопываниям по спине моей мамы. Но на этот раз я решила не прислушиваться к совету Дженны и начать рассказ именно здесь, стоя посреди атриума и подняв взгляд на огромный яркий плакат, растянутый над столами.

На нем стройными рядами расположены изображения по крайней мере дюжины авторов, а при виде портрета в центре у меня от восторга начинают дрожать пальцы. На самом большом снимке внимание привлекает Н. Е. Эндсли с острыми скулами и темными густыми волосами, которые уложены раза в два изящней, чем у мальчиков из бойз-бендов.

Тот факт, что его первая книга так хорошо продавалась и без излишне привлекательной фотографии автора на обложке, только доказывает наличие писательского таланта.

Автор «Орманских хроник» – написано под его серьезным лицом. Всем известно, что вскоре выходит последняя книга. Те из нас, кто отдали целое состояние – или это сделали родители лучшей подруги в качестве подарка на окончание школы – будут толпиться в помещении, ожидая особого объявления. Хотя бы в виде даты выпуска книги и – надеемся – короткого отрывка.

От ликования в груди ощущается острая боль, но мне некогда переживать из-за этого. По всей вероятности, мир больше никогда не будет таким волнующим. Я затаиваю немного горькую радость, потому что Дженна размашистым шагом уже направилась к одному из столов и теперь получает наши браслеты.