Эшли Шумахер - Мгновения Амелии

Такую сексуальную фразу мне еще никто не говорил; вдруг слово страсть принимает для меня абсолютно новое значение.

Чтобы Алекс не втянул нас в свой бедлам по подготовке к ярмарке и не привлек к отмывке аппарата для изготовления сладкой ваты, мы ускользаем через черный ход. На машине Нолана едем в его дом, так что нам приходится только спустить книги с холма, а не тащить их через весь город. Я только села в его авто, где кожаный салон контрастирует со старым пикапом Алекса, но уже чувствую себя на своем месте.

Странно это или нет, у меня нет времени на раздумья.

Все кажется удивительным. Мы растягиваемся на пляже рядом с крепостью, зарыв голые ступни в песок, Нолан читает выбранный мною шотландский любовный роман, а я – выбранное им фэнтези. Остальные книги ласково выглядывают из сумки, обещая, что мы проведем бесконечные часы, погружаясь в различные сюжеты, будто давно выработали такую привычку и еще долго ее не забудем.

В голове не укладываются собственные эмоции. Они совершенно новые, искрящиеся и нежные; но кажется, будто я их переживаю заново, словно давным-давно сидела с Ноланом Эндсли на этой же кромке пляжа, а его темные волосы закрывали вид на озеро.

Должно быть, сегодня мой внутренний видоискатель чувствителен как никогда. Я и Нолан, сидящие у воды, вокруг разливаются блики – идеальная фотография.

В «Орманских хрониках», после того как сестры обнаруживают, что Эмелина стала новой королевой, они бредут по комнате, наполненной снежными шарами, в которых укрылись крошечные миры со своими жителями. Эмелина находит в них успокоение, а Эйнсли – загнанность в угол.

– Как здорово, – сказала Эмелина. – Можно взять с собой книги, семью, да кого хочешь, и никто вам не помешает.

– Как глупо, – ответила Эйнсли. – Какой смысл жить, если впереди тебя не ждет ничего лучшего?

– Какой смысл жить, если ты слишком занята, чтобы жить? – возразила Эмелина.

Большинство соглашается с Эйнсли. И эту цитату набивают на руках рядом с каллиграфически выведенными «страсть к путешествиям» и «путешественник». Дженна была как Эйнсли: всегда тянулась к следующей цели, за новым успехом. Я постоянно сравнивала себя с Эмелиной: рада собственной спонтанности, пока она не выходит из зоны моего комфорта.

И вот кто-то потряс мой снежный шар, отчего я потеряла былую уверенность.

Но если я окажусь взаперти, то хочу, чтобы в моем снежном шарике продолжался этот самый момент, в котором я рядом с Ноланом Эндсли. К горлу подкатывает ком надежды от такой перспективы.

Я откладываю книгу и окидываю взглядом озеро. У горизонта проносится моторная лодка, издалека доносятся визги катающихся на водных лыжах. В небе парят чайки, их жадные крики сливаются с плеском волн. Я откидываю голову и представляю, как делаю снимок птицы, летящей под ослепляюще-синим небом. « Вид на пузико ». Фото получилось бы настолько бестолковым и некрасивым, что даже Дженна бы рассмеялась. А еще она прикрепила бы его себе на стену.

Я возвращаюсь к роману, но, прочитав дважды одну страницу, со стоном отбрасываю книгу в сторону.

– Все так плохо? – интересуется Нолан, не отрывая взгляда от своей книги. Выражение его лица выдает полную увлеченность сюжетом. – Герой умер?

– Нет, – отвечаю я. – Просто… я потеряна.

Мой бок пронзает слабый удар, я переворачиваюсь и замечаю отдергивающийся от меня палец Нолана, которым он теперь переворачивает страницу.

– Ты здесь, – объявляет он. – Ты не можешь потеряться, когда рядом с тобой сидит человек… В книге станет понятно, настоящее ли привидение? И камни воздействуют на всех или только на нее?

Мой внутренний циник хочет возразить, что потерянность не исключается единением. Только вот вокруг появляются киты, я клянусь, что больше в них не нуждаюсь, и возвращаюсь к Нолану в снежный шар.

Спустя два часа раздается звонок на телефон Нолана. Незамысловатая зомбирующая мелодия, не идущая в сравнение с современными рингтонами.

– На связи тысяча девятьсот девяносто пятый год, – язвлю я.

– Мы еще не родились в девяносто пятом, – парирует Нолан, нажимает на отбой и возвращается к чтению.

– Важное? – спрашиваю я.

Поверх книги заметна легкая улыбка Нолана, который укладывается на живот на теплом песке.

– Не особо.

Спустя пятнадцать минут красный пикап с ревом въезжает на подъездную дорожку синего дома, расположенного на холме перед нами, и утверждение Нолана полностью опровергается.

Мы садимся, отряхиваем от песка руки и отбрасываем солнечную негу и книги, когда с холма спускается внушающий ужас Алекс.

– Привет, Алекс, – здороваюсь я, когда он ступает на песок, но парень игнорирует меня и направляется прямиком к Нолану, который всем своим видом показывает, что лучше сходит поплавать, чем станет разбираться с другом.

– Алекс, – начинает он, – чувак, в чем…

– Моя проблема? – Алекс останавливается в шаге от Нолана, сжимая в одной руке мобильный, а другой дергая воротник рубашки. – Моя проблема в том, что в прошлом месяце кто-то забыл оформить сделку на надувную горку, хотя пообещал, поэтому ее выкупили до конца лета в Висконсин ! Я все-таки, все-таки уговорил маму доверить мне полностью подготовить ярмарку, а теперь, когда до нее осталось меньше суток, мы, оказывается, профукали главную надежду собрать деньги. А я даже не знал об этом, потому что мой лучший друг не удосужился мне рассказать.

– Я забыл. – Нолан встает на ноги. – Я забыл, а когда вспомнил, решил, что ты, скорее всего, уже сам договорился, потому что у нас так всегда: ты мне что-то поручаешь, я на это забиваю, и ты делаешь все сам. Я идиот, а ты заботишься обо всем.

В голосе Нолана чувствуется доля раздраженного юмора, и, видимо, Алекс его замечает, потому что наклоняется вперед, будто собирается задушить друга.

– Что за важность? Как же палатки и все остальное? – интересуюсь я.

– Амелия, ты мне нравишься. Ты нравишься Нолану . И мне бы было неприятно закинуть тебя в озеро. Так что не лезь, – огрызается Алекс.

– Алекс, отстань от нее, – взрывается Нолан. – К тому же она права. Там тысяча палаток. Все будет хорошо.

Если бы Алекс мог магией созывать ураганы, то мы бы погибли в свирепом торнадо с акулами.

– Предполагалось, что мы выкупим надувную горку по огромной скидке, – выкрикивает он, – и будем брать доллар за одну поездку, отчего бы собрали кучу денег. На всем фестивале именно на ней собрали бы больше всего. Теперь же придется надеяться, что распродадутся связанные мистером Ларсоном шарфы.

– Вещи, сделанные своими руками, сейчас в моде, – оптимистично замечает Нолан.

Алекс окидывает одетого в джинсы и футболку друга испепеляющим взглядом, прежде чем утихает его ярость.