Игорь Шестков - Приложение к собранию рассказов в двух томах. Том 3. Пациент 35

Или вы ждете, когда осатаневший народ «сам» взбунтуется и пойдет под путинские пули?

И вы его обожженными и отрубленными руками вытащите из пламени новой пугачевщины свои каштаны?

Поэтому — уезжайте!

Оставьте мертвых хоронить своих мертвецов…

Россия безнадежна.

Никакими усилиями — ни индивидуальными, ни коллективными не изменить ее подлой сути.

Бандиты, воры и холуи чувствуют себя в ней — как рыбы в воде.

Добрые и честные люди всю жизнь в ней страдают.

Зачем?

Ответ моим читателям, желающим узнать, почему я не пишу рассказы, действие которых происходит в современной Германии или в новой России.

Я действительно пишу об эпохе моего послесталинского детства, о застойном времени и о перестройке, о которых современные россияне ни думать, ни вспоминать больше не хотят.

Формально это так. Но я в своих рассказах опираюсь не на советскую ментальность, даже не на русскую культуру, а на образный строй старого немецкого и другого европейского искусства и на формообразующие схемы экспрессивного кино. В описываемых мной «квазисоветских» мирах нетрудно разглядеть чудовищ Брейгеля и Гойи, ощутить подлинность «Акка-тоне», сладость «Амаркорда», ужас «120 дней Содома» и мистику «Часа волка» Бергмана… Образованный читатель должен почувствовать в моих текстах холод стали резца Дюрера и мрачную силу мастеров «Дунайской школы», узнать резкие движения угрюмых розоватых масс с эротической графики Гросса, насладиться психо-цвето-музыкальными конструкциями Клее и Кандинского, распознать в квази-мужицких описаниях жестокий, разъедающий реализм Кокошки и Дикса, Шада и Шольца, Шлихтера и Хуббуха…

Работая на хорошо знакомом мне советском материале, я пытаюсь понять и показать природу человека и человеческих отношений, не только совков, людей вообще, используя любимые мной представления, средства и методы мировой культуры.

Вы спрашиваете меня, почему я не могу это делать на «человеческом материале» современной Германии или новой России.

Я прожил в Германии больше двадцати лет, многое тут пережил, со многими людьми меня столкнула тут судьба. Иногда и против моей воли. Например, с отвратительными неонацистами, с солдатами вермахта… Или с еще более мерзкими людьми — с бывшими сотрудниками гэдээровского КГБ — ШТАЗИ. 18 лет я живу с немками, говорю с ними по-немецки, более или менее активно участвую в общественно-политической жизни Федеративной Республики.

И тем не менее, я чувствую, что «ковш моего экскаватора» копает недостаточно глубоко, что я не понимаю по-настоящему ни личности немцев, ни их судьбу, ни их историю, ни их общество. Поэтому я охотно пишу о немецком искусстве, но никогда не пишу о самих немцах, никогда не использую мою любимую форму рассказа от первого лица, требующую перевоплощения в героя или в автора… Я пишу только о своем впечатлении от них, об их влиянии на мою жизнь или на жизнь человека, подобного мне. Так честнее.

Своих людей потерял, чужих — так и не понял. Неприятный шпагат для писателя! Но такова судьба эмигранта, жаловаться некому…

Я не осуждаю писателей-варягов, вовсю пописывающих об аборигенах. Но, увы — обычно одного абзаца хватает, чтобы понять — это не то. Слабо и претенциозно. Это правило распространяется и на Довлатова и на Набокова. Американские герои Довлатова скучнее, как-то бескровнее ленинградских, таллинских или пушкиногорских, а Гумберт Гумберт — не европеец и не американец, даже не человек, а набоковский гомункул, созданный из его эмигрантских фобий, посаженный диктатором-автором в автомобиль с бабочкой-лолиткой и разъезжающий по американским дорогам, не ведущим никуда…

О людях современной России я знаю гораздо больше, чем о немцах. Потому что это те же совки, только живущие не на коммунальной сцене в театре развитого социализма, а в мучительной реальности…

Но писать о них мне неинтересно. Почему? Казалось бы. сейчас там «ужас, как много всего происходит», а я люблю черные сюжеты, метафорические превращения и гротеск.

Меня не привлекают однако эти, обнажившиеся сейчас как гнилые зубы у бродяги, социальные язвы России. Это «прямое зло и несчастье» не интересно, а позорно, стыдно…

Тут не надо художественно заострять, подчеркивать и деформировать, чтобы показать… Тут все само и преувеличено и перекошено и наизнанку вывернуто. Нельзя исследовать психологические мотивации людей, с которых содрали кожу… Гротеск, как метод познания, не работает, когда ситуация сама по себе — запредельная. Бессмысленно писать о видениях безнадежного коматозного пациента (это делают две сегодняшние звезды российской литературы — Сорокин и Пелевин и легион их подражателей и попутчиков).

В социальном и политическом аспекте — новая Россия это даже не государство-банкрот, не диктатура, не хаос, это — скотобаза, на которой правят воры и убийцы. Великий русский народ ощущает это на собственном теле, но путинцев терпит и поддерживает. Потому что они — не марсиане и не завоеватели, а плоть от плоти он сам. Не может нога не поддерживать собственные пальцы…

Редкие в современной России добрые, честные и умные люди пытаются даже что-то предпринимать, организовывают пикеты, демонстрации и марши, чтобы не так подло было жить, но чувствуют, что все это бесполезно и даже смешно… И лучше бы… отправить детей учиться и жить за границу… Да и самим туда перебраться…

Бороться с путинщиной для русских — все равно что бороться с самим собой, с морями и реками, с пространством и временем…

Без большевиков и парткомов население России стало еще хуже, чем было — люди воруют, пьют, колются, убивают, насилуют, обманывают… все это без укоров совести, органично, естественно… Телевидение лжет и подличает, народ жрет эту ложь и тоже подличает, как может… Гламурная элита тонет в неправедно заработанной роскоши. Путинская нечисть обкрадывает страну и прячет награбленное за границей.

Но… общественная система «новая Россия» органична и естественна…

Советский Союз же был, в некотором роде, исключением, особым временем, особым состоянием человека и общества. Не просто звеном в восхождении и закате Российской Империи.

Его граждане старались быть хорошими. Ходили на субботники. Верили во все советские идеологические штампы. Изо всех сил старались не отклоняться от линии партии. Многие искренне любили и Ленина и Сталина и Хрущева и Брежнева и Андропова… Огромная страна с упоением играла в коммунистический театр, никогда не прекращался кровавый бахтинский карнавал, интеллигенция была вечно занята в подготовке и проведении нескончаемого «черного капустника», народ ездил туда-сюда от Курского вокзала до станции Петушки, бесконечно строился БАМ. Миллионы энтузиастов потрясали отбойными молотками и саперными лопатками…