Игорь Шестков - Собрание рассказов в двух томах. Том 2. Под юбкой у фрейлины

Переполненный поезд тяжело трогается, медленно разгоняется. а через минуту резко тормозит и останавливается в полутемном туннеле… кабели, висящие на его сегментированных бетонных стенах похожи на вены варикозных больных.

Вот оно!

Остановился поезд… бывает… часто бывает в метро… постоим и тронемся… и через три минуты я выйду на «Академической» (станция «Шаболовская» еще не работала). Там недалеко живет моя невеста, в «Березке» на Ферсмана.

Клаустрофобия… Стены вагона сдавливают твое тело как гидравлический пресс. Руки холодеют, становятся влажными. Внизу живота рождается осьминог-сосунок… он подкатывается к восходящей аорте… обвивает ее щупальцами и начинает душить тебя изнутри. Дыхание прерывается… сердце западает… глаза, кажется, вот-вот выскочат из глазниц.

Ты оседаешь как расстрелянный… и только давление потной человеческой стены не позволяет тебе окончательно соскользнуть вниз, под ноги яростной толпе.

Через пятнадцать минут в поезде гаснет свет.

По оконным стеклам текут струйки влаги. Это конденсат выдохов и испарины изнывающих от духоты людей. Люди пытаются открыть стеклянные форточки.

Ты не умираешь только потому, что твой бог-волкодав не дает тебе умереть.

Ты ждешь… ты помнишь… после двадцати минут пытки твой поезд ТОГДА тронулся, свет зажегся, и ты вышел на «Академической» и пошел к ней… и она, смущенная, обняла тебя при матери и неловко поцеловала в нос.

Довольно, довольно.

О, этот крысиный дух совка… волкодав решил добавить перца в суп… и раздел догола томящихся в темноте и духоте пассажиров.

Невыносимо запахло потом. Я почувствовал неприятное прикосновение голых скользких тел. Прикосновение потихоньку перешло в охватывание, вдавливание, заглот.

Рыхлая дама казалось присосалась ко мне своими огромными грудями и животом. Ее подружка колола меня своими лобковыми волосами, как проволокой, а ее сынок царапал своими колючими плавниками мне промежность.

Ошалевшие люди начали ощупывать себя и друг друга.

Осознав свою наготу, женщины подняли немыслимый визг. Вскоре паника охватила и мужчин. В невыносимой тесноте началось жестокое побоище.

И женщины, и мужчины, и дети били и грызли друг друга. Драли за волосы, пинались, брыкались, стукали лбами в лбы, выдавливали пальцами глаза, отрывали уши, рвали пасти и ноздри, бешено кусали за все, что могли…

Казалось, муке не будет конца… но вдруг я пришел в себя все на той же Красной площади.

В Москве похолодало, на буром небе не было видно ни одной звезды, выл ветер, по оледенелой брусчатке мела поземка. Кроме меня по площади бродили только несколько туристов.

Потащился к музею… у памятника Жукову стоял черный джип. Меня впустили и отвезли в Ясенево. Я лег спать, стараясь не думать о том, что пережил.

Ну и что теперь? Тебе указали твое место. Наказали. Люди, более сильные чем ты. Возможно, из-за их негативного воздействия ты полностью утратил свой скромный дар. Что же мне делать? Искать тот бункер? А как? Брать заложников и пытаться играть с лубянскими тварями их же игру? Для этого ты недостаточно жесток. Обыграют тебя наперсточники. Пора проверить, годен ли ты хоть на что-нибудь.

Закрыл глаза и представил, что лежу в теплой средиземноморской водичке на пляже в Бланесе.

Открыл глаза.

Как же тут спокойно! Живописный город раскинулся амфитеатром… круглая башня Сант Жоан на невысокой горе, несколько похожих на крымские скалы в бухте, отели, ботанический сад, по которому гуляли Байрон и Гёте.

Поплавал… посидел на камешках, вспоминал, как купался тут с второй женой и дочкой двадцать лет назад.

Постарался отделить мою тоску по ним от их фигур, рук, боялся вспоминать их лица.

Жить так, как будто ничего не произошло?

Превратиться в арабского шейха, построить виллу в Монте-Карло, нанять гарем из молоденьких фотомоделей, которые будут лизать тебе пятки и потихоньку изменять с охранниками?

Ты будешь забавляться в гареме, а твои родные будут и дальше мариноваться в пяти лубянскпх звездочках? Эти бульдоги их никогда не выпустят. А Колобок пришлет тебе через пару недель по почте пальчик.

Вернулся в Ясенево.

Воспользовался колобковым мобильником.

— Это я. Приезжайте, надо поговорить.

— Буду через полчаса.

Колобок сел в кресло и не без опаски посмотрел на меня. Несколько часов, проведенные им в теле короткоусых двукрылых оставили на нем странный отпечаток, он часто высовывал удивительно тонкий язык и облизывал им губы, один раз даже облизал глаза. Как-то по-мушьи тер себе виски двумя руками… и непроизвольно жужжал, когда говорил.

— Мы не могли оставить ваши возмутительные фокусы безнаказанными. Жжуж-жжуж… Мы только показали вам. как чувствуют себя другие люди, если вы… издеваетесь над ними.

— Гена рассказал мне, что вы на самом деле от меня хотите. Зачем вам я, когда у вас на службе волкодав такой силы?

— Вы, писатель, жжу… и не поняли разницы? Волкодав — техник, исполнитель, а вы — поэт, романтик, фантаст, поклонник Гофмана. Он способен квалифицированно помучить пациента, жжу-жжу-жжу, точно воспроизвести то, что мы ему закажжжем, вы же можете импровизировать, кардинально изменять этот мир, заново выстроить всю эту ветку. И заменить вас пока некем.

— Отпустите моих и начнем работать.

— У вас нет оснований ставить нам какие-то условия. Уничтожжжить вас, жжи-жжи, мы можем в любое время. И убежать от нас в какой-нибудь придуманный вами мир вы не сможете. Волкодав всюду следует за вами и тут же пошлет вас опять на Голгофу, если вы начнете фордыбачить. Покрасить церковь или вырастить розы в автобусе, это еще куда ни шло, но глумиться над памятью вожжждя — жжуж-жжуж, это уже никуда не годится. Руководство решило вам навстречу не идти. За вами первый шаг.

После ухода Колобка я долго сидел в кресле и размышлял. В запутанной как волосы бездомного мешанине пытался найти путеводную нить. Но вытягивал только короткие обрывки разноцветных ниток.

Наконец, поставил вопрос ребром: Мир, в котором ты сейчас находишься — это что? Реальность? Или твоя фантазия?

Возьми хотя бы этот автобус. Если бы ты не вмешался, они бы там друг друга поубивали. Ну так что же произошло на самом деле? Смертоубийство или чудо примирения в райском саду?

Поймал на Спидоле — «Новое Эхо Москвы». Терпеливо ждал минут двадцать. Наконец, услышал следующие сообщение: Вчера, в автобусе, следовавшем по маршруту… произошло удивительное происшествие — в салоне выросли ни с того, ни с сего различные экзотические растения, появились мраморные фонтаны, поющие рыбы, говорящие попугаи и прочие чудеса…

Ты изменил реальность. Перевел вселенную на другую ветку. На другой лист. И этот, новый, лист не наложился на старый, а существует теперь самостоятельно. А старый возможно исчез, испарился, как будто его и не было. Что же теперь с мордоворотами в Челябинске?