Андрус Кивиряхк - Старые сказки для взрослых

Это в какой уже раз подтверждает то, что человек должен действовать сам, а если сидеть сложа руки и надеяться, что авось когда-нибудь и на твоей улице наступит праздник, то так и прождешь всю жизнь и помрешь в нищете. Самим надо идти и брать! Я вот и Пеэтеру говорю, да не будь же ты, наконец, таким мямлей, гляди, какими делами твой брат ворочает, он уже император двух островов! Долго ты собираешься за жалкие гроши шпаклевать стены? Но Пеэтер только сопит в ответ, такой он никудышный уродился. Весь в отца, тот тоже был тем еще неудачником.

А вот Кристьяном я действительно горжусь. Он написал, что принес себе с острова Блефуску новых жен, обучает их эстонскому языку, а рабам повелел сшить большой сине-черно-белый флаг, теперь он развевается на пальме. Подумать только, там есть рабы! Чего ж тогда не жить припеваючи, говоришь рабам, что надо сделать, они и делают. Повезло Кристьяну, уж как повезло! А мне так приятно знать, что при этом он остался эстонцем, неважно, что живет на чужбине среди чужих людей.

О Пеэтере мне и написать нечего, он все вкалывает, как и я. Сирье передай, что она поступила абсолютно верно, что этого подлеца из дома выгнала, пусть даже и не думает переживать и жалеть его. Если кто начал пить, тот больше без водки не сможет, сколько бы ни клялся и не работал хоть сутками напролет. Еще и однорукий, да Сирье до конца жизни тащила бы на себе этот крест, цацкалась бы с ним да нянькалась. Счастье, что разделалась с обузой.

Печальная новость с Хийумаа — старший из сыновей Вяйнсонов утонул, ушел в море на рыбалку, и теперь ни рыбы, ни мужика. Да, видела на улице Веру — помнишь с комбинатских времен такую роскошную блондинку — так она сказала, что тоже очень больна, какой-то нарыв у нее на боку. Вообще-то, от таких дел теперь, как правило, уже не поправляются, так что придется, видно, последить за газетными некрологами.

А тебе всего самого хорошего!

Малле.

Здравствуй, Мильви!

Долго собиралась с духом, чтобы сесть за это письмо. Тяжело писать. Дело в том, что моего Кристьяна больше нет.

Два дня назад пришла открытка, такая же, какие в последнее время присылал Кристьян, с пенящимся морем. Но если Кристьян обычно исписывает оборотную сторону открытки от края до края, то на сей раз там была только пара строчек, да и те такими мелкими буковками написаны, что невооруженным глазом и не разобрать.

Сердце сразу почуяло неладное, такая боль возникла в груди. Не хотелось и читать, руки дрожали, внутри все колотилось. Но взяла себя в руки, подошла к лампе, нацепила очки, только этого оказалось мало, все равно ничего не увидела. Тогда я нашла лупу и прочла.

Некая Тарира Be написала мне, что Кристьян разбил голову об солнце и от этого удара умер. Она была одной из жен Кристьяна, он выучил ее эстонскому языку. Больше там ничего не было. Очень коротенькое письмо. Но сколько боли и горя оно принесло в наш дом!

Бедный Кристьян! Ну как может человек удариться о солнце! Но наверняка там, в этой стране гномиков, и солнце стоит низко, слишком низко для такого высокого и стройного мужчины, как наш Кристьян.

Надо было этому случиться именно теперь, когда все наладилось! Он же был императором двух островов. Деньги у него были, жены тоже, было все, ан видишь — знать, не его судьба долго наслаждаться всем этим. Несчастное дитя. Мой бедный мальчик.

А я все-таки рада, что он уехал открывать чужие земли. Хоть раз в жизни почувствовал себя счастливым и смог пожить по-человечески. Разве лучше, если б он перебивался с хлеба на квас здесь? Что бы он тут делал, его все терпеть не могли, издевались над ним, раз даже в тюрьму засадили. Три месяца невинно отсидел. А там, на далеких островах, он был императором!

Только вот как они его похоронят? Он ведь настолько больше их, смогут ли они вообще такую огромную могилу там выкопать? Господи, Господи… Хотелось бы самой отправиться туда, но не выдюжу. Ведь это на другом конце света, точного адреса я и не знаю, и поездка туда стоила бы немыслимых денег. Где их взять? Конечно, после Кристьяна осталось большое богатство, хотя бы тот золотой дворец, о котором он писал, но, скорее всего, его уже не заполучить. Я вовсе и не надеюсь, небось, эти лилипуты не честнее всех прочих людей, спорю, они уже на месте и толпятся вокруг богатства, что с того, что имущество заработано честным трудом Кристьяна, и это мы с Пеэтером его законные наследники. Только ничего не поможет. Ты можешь знать, что права на твоей стороне, но этим и приходится довольствоваться, навар получат другие. Так устроен этот мир.

Да и Бог с ним, с этим золотым дворцом, это ведь не самое главное. Все это время я плачу. Мой бедный любимый Кристьян! Надо же тебе было так стремительно вставать, чтобы головой прямо об солнце удариться. Наверняка это случилось утром, когда солнце низкое, а со сна можно и не рассчитать. Кристьян всегда любил подольше поспать по утрам и сердился, если его будили. Ну, теперь тебя никто не разбудит, покойся с миром, дорогое дитя.

Есть и еще скорбные новости. Умерла супруга Сийлийыэ, ты помнишь, это та долговязая женщина. Не знаю, что с ней было, но я не удивляюсь. Сам-то Сийлийыэ уже давно как помер. А вот Яана Кукка я видела на улице на велосипеде, смотреть тошно. Я тут же перешла через дорогу на другую сторону, не хотелось даже разговаривать с этим человеком. В ярко-желтой куртке был, ну, чисто клоун.

Ума не приложу, как жить дальше, но ведь придется. Все смотрю на открытки Кристьяна, перечитываю, разглядываю этих высушенных лилипутиков, которых он послал мне в конвертах. Думаю, что вот они видели моего Кристьяна совсем недавно, они счастливее меня. Жаль, что мертвые и не могут рассказать о Кристьяне. Но в любом случае, хорошо, что они у меня есть, что Кристьян прислал их. Хоть какая-то память о сыне. Сыновний подарок. Глажу их и снова пришпиливаю кнопками к обоям.

Вы с Сирье будьте здоровы и живите хорошо!

Малле.

В краю Снежной королевы властвует вечная зима. Вовеки не тает там снег, ни на минуту не унимается ледяной северный ветер. Белые хлопья все падают и падают, и все плотнее становится метель.

Однако владения Снежной королевы не бескрайни. У них имеются свои границы. За пределами этих границ высоко поднимается солнце, и зима — всего лишь одно из четырех времен года. С приходом весны тает снег, распускаются цветы, и люди забывают о стуже, забывают о ледяном море и о сумеречном небе, а заодно и о северных сияниях.

Снежная королева об этом знала, и это ей ни капельки не нравилось. Ей бы хотелось, чтоб люди всю жизнь барахтались в бесконечных сугробах и промерзали до мозга костей на пронзительном холоде. Но перед лицом весны она была бессильна. Три четверти года ей приходилось сердито грызть свои белоснежные ногти в ожидании, что солнце когда-нибудь, наконец, устанет и она сможет снарядить в путь вьюги и заморозки, сковать льдом реки и заставить трещать на морозе деревянные заборы.