Ина Тундра - Все проще, чем кажется

Это было легкое и веселое время признания Москвой того, что она становится столицей клубной жизни, время, в котором рождались по-московски глупые и безалаберные истории, передававшиеся со смехом из уст в уста.

Самая незабываемая — про Жан-Клода Ван-Дамма, в которой, по счастливой случайности, участвовали два знакомых друг другу персонажа.

Как-то зимой усталый диджей Джеф вышел рано утром после работы из клуба «Шамбала», сел в машину, спокойно прогрел ее и так же спокойно выехал на Петровку, мечтая добраться до дома и наконец-то уснуть. В этот момент буквально на капот его машины кинулся совершенно перепуганный человек, который что-то кричал и, стуча в окно, отчаянно молил остановиться. Когда Джеф вгляделся в его лицо, то подумал, что у него либо галлюцинации, либо бармены что-то подмешивали в напитки, так как человек, несвязно бурчавший и повторявший через слово: «Хелп ми, хелп ми, плиз», — был как две капли воды похож на всем известного Жана Клода Ван-Дамма. Все еще пытаясь понять, что происходит, Джеф открыл дверь, впустил перепуганного насмерть актера и выслушал от него совершенно дикую историю про то, что за ним следила русская мафия, не спускавшая с него глаз, что она заходила за ним в каждый клуб и ездила за ним по всем улицам, видимо, чтобы отомстить ему за то, что он все время играл героев, которые разоблачали эту самую мафию, и поэтому: «Спасите меня, пожалуйста, я вас очень умоляю!!!»

Совершенно обескураженный, Джеф вдруг вспомнил, что есть у него друг Ваня Хенсон, который вроде как упоминал, что имеет какое-то отношение к приезду актера в Москву.

Набрав его телефон, он спросил:

— Вань, а вы случаем Ван-Дамма не теряли?

Ваня бился в истерике и кричал, что у него нет времени шутить, так как он занят поисками звезды.

— Ну, в общем, если вы его потеряли, то он проломил мне капот, и я везу его в отель, — спокойно ответил Джеф и положил трубку.

Наутро детали истории знали все.

Ваня тусовал Ван Дамма. Он возил его с джипом охраны и поил всеми доступными видами алкоголя, развлекая девочками и не только. Он делал все возможное, чтобы гость столицы чувствовал себя шикарно и непринужденно, и веселил его, как мог, не забывая при этом веселиться и сам. Не забывая настолько, что вдруг обнаружил где-то в «Марике», что потерял гостя. Потерял в том смысле, что Ван-Дамма больше рядом нет. Он его просто забыл в каком-то из клубов. А в каком — черт его знает, — никто восстановить хронологию не может, все окружающие в такое же гавно. Паника, истерика и заново объезд всех клубов, где они были и, потенциально, всех улиц, где они могли его потерять.

Если бы совершенно случайно из всех машин города Москвы Жан-Клод не кинулся именно на машину Джефа, неизвестно, чем бы эта история закончилась, ведь в голове у Ван-Дамма просто не помещался тот факт, что это была вовсе не мафия, преследующая его, а джип с охраной, который контролировал его безопасность.

Я был плохим отцом, но муж из меня получился еще хуже. Я любил их, действительно любил, но делал все, чтобы разрушить нашу семью. Не специально, нет. Просто как-то так получалось.

Она сидела дома с маленькой зайкой, я работал и тусовался по клубам. Я каждый раз обещал приехать с работы пораньше, но поскольку мы занимались клубной полиграфией, клиенты давно уже стали друзьями, рабочий день, по сути, начинался приблизительно в полдень, а заканчивался чаще всего далеко заполночь, так как ближе к десяти вечера в офис подтягивалась куча народу, кто за дизайном, кто за тиражом, а кто просто проезжал мимо и заскочил поговорить о том, о сем. Ну а в пятницу-субботу я сам иногда развозил тираж по клубам, потом этот развоз плавно перетекал в пьянку, и я возвращался домой только под утро, веселый и невменяемый.

Ина сначала терпела. Потом уговаривала. Готовила мои любимые блюда на ужин, покупала мое любимое кино, чтобы посмотреть вечером вместе, ждала меня до последнего и засыпала в одиночестве. Вскоре я перестал отвечать на ее ночные звонки, так как знал, что мне нечем объяснить, почему я ее опять продинамил. Не то чтобы я не хотел возвращаться домой или видеть ее, нет, просто один друг зашел — поговорили, второй, из какого-то клуба позвонили, попросили заехать обсудить заказ, там встретил еще друзей, решили заехать еще куда-то, а потом вдруг раз — и уже три часа ночи.

Иногда мы выбирались вместе с семьей на выходные, я видел, как она была счастлива провести время со мной, мне становилось жутко стыдно, что я так динамлю ее постоянно, и я давал себе зарок не делать так больше. Однако меня хватало только на пару дней, а потом все начиналось заново.

Как и следовало ожидать, через какое-то время начались скандалы и истерики, и чтобы, не чувствовать себя виноватым, я вообще почти перестал появляться дома. Я только спал там и завтракал. Ну и по-прежнему мы изредка выезжали куда-либо вместе на выходных, как правило, после бурных скандалов и не менее бурных примирений.

Я приходил домой поздно ночью, и каждый раз, прежде чем повернуть ключ в замке, стоял несколько минут перед дверью и думал, спит она или нет. Как правило, она не спала. Самым страшным для меня был даже не внимательный взгляд с еле заметным укором, и даже не очередная истерика, а то, что чаще всего она просто ждала меня, уставшая от ежедневной возни с ребенком, ждала, чтобы просто поговорить со мной, узнать, как дела, обнять меня и заснуть. Я понимал, что ей одиноко и скучно, что она, привыкшая к такой же веселой и бесшабашной жизни, как и я, сходит с ума в этих четырех стенах, один на один с маленькой зайкой, что ей больно от того, что я ей не помогаю, и завидно, что она не может себе позволить так же тусоваться, как и я.

Так прошло почти пять месяцев. Как-то я ушел на работу в пятницу утром, а пришел в воскресенье в десять утра, пьяный и радостный. Как-то так получилось, я не знал, что уже воскресенье. Я ввалился с подарками, купленными в ближайшем супермаркете, бурно рассказывал, как мы классно провели время, тискал маленькую зайку, немного тушевался под ничего не выражающим внимательным взглядом своей любимой жены, много смеялся и через пару часов завалился спать.

На следующий день она сделала мне категоричное предложение, от которого я не имел морального права отказаться. Поскольку перед родственниками мы изображали идеальную семью, она предложила уехать с дочерью на все лето под Сочи, в Лазаревское, отдохнуть друг от друга. Сказала, что больше не может выносить сложившуюся ситуацию. Так и мне будет свободнее, и ей спокойнее, и ребенок все лето проведет на море. Я согласился.

И понеслось.

Свобода развращает. Это лето стало для меня какой-то сплошной тусовкой. Пьянки, клубы, друзья, какие-то телки, посиделки дома, у друзей, периодические звонки в Сочи — я почти забыл своих девочек, хотя нет, помнил, конечно, но чаще просто высылал деньги, ну и звонил пару раз в неделю узнать, как дела.