Ева Север - Трасса Ноль

Сид подошел к туалетам и торопливо провернул в скважине нужный ключ. Легкий щелчок – и готово, мужской туалет заперт.

Интересно бы послушать, как краснорожий начнет барабанить в дверь и реветь раненым быком, когда поймет, что его заперли. Сид подавил смешок.

Жаль, но пора было уходить.

Летящей походкой он прошел мимо кухни, на ходу снимая фартук.

– Куда пошел?! – взвыла ему в спину администратор. – Никаких перекуров, пока в зале гость!

– На хер шла, – беззлобно обронил Сид через плечо. – Я увольняюсь.

Фартук он бросил прямо на грязный пол в коридоре.

Когда за ним захлопнулась железная дверь черного входа, Сид с наслаждением втянул сырой октябрьский воздух.

Он чувствовал себя свободным как никогда. И пусть все идут к черту со своим «будь взрослее»!

Тем вечером он решил устроить Янке сюрприз: прикупил пару бутылок дешевого вина, упаковку сосисок и повел ее в Сосновку. Сид любил это место. Еще в детстве они часто ходили туда с дедом кататься на лыжах – благо, парк начинался через дорогу от дома.

Сид уверенно вел Яну все дальше и дальше, пока они не забрели в такие дебри, куда и собачники не суются. Там Сид нашел уютную поляну, отгороженную от чужих глаз плотным кустарником, и развел костер.

Они сидели в сгущающихся сумерках у жаркого огня, отгороженные от всего мира.

Яна задумчиво смотрела в пламя, и Сиду пришло в голову, что сейчас она особенно красива: золотые кудри, разметавшиеся по плечам коричневой шерстяной куртки, румянец на щеках, а глаза – что талый лед.

– Янка, ты прямо как ведьма. Или лесной эльф, – Сид усмехнулся.

Оказавшись в лесу, он расслабился и наконец перестал чувствовать себя униженным. Реальный мир с его заботами отступил прочь – остался только тихий осенний вечер, сладкий вкус вина на губах и любимая женщина рядом.

Если бы только это и была их жизнь!

Яна подняла глаза и медленно нежно улыбнулась ему. О чем она сейчас думала?

Сиду захотелось поделиться с ней теплом в этот вечер, рассказать, как все будет хорошо. Если бы он только мог подобрать слова…

Он закурил и подкинул ветку в огонь.

– Ничего, ничего, Янка! Прорвемся, все будет.

Яна бросила на него встревоженный взгляд, и Сид задумался: а нужны ли ей вообще эти слова? Или он сейчас успокаивает самого себя, стремится обрести хотя бы иллюзию контроля над ситуацией?

– Конечно, будет! – Яна широко улыбнулась. – С тобой не пропадешь, я же знаю!

Сид поразился про себя, до чего же он устал. Липкий страх безысходности опутал его, не давал дышать полной грудью. Нести бремя ответственности оказалось чертовски тяжело, и он сейчас бы предпочел услышать «мы справимся», а вовсе не «с тобой не пропадешь».

Но все это было неважно. Он тряхнул головой, отчаянно храбрясь.

– Да, кем я только не работал!

«И ни в одно из нормальных мест тебя бы больше не взяли. Кому нужны бывшие зэки?»

Сид глубоко затянулся и продолжил с улыбкой:

– Вот помню, в 2006-м… Я тогда знаешь куда устроился? Ни за что не угадаешь!

Яна с улыбкой приподняла брови. Она выглядела такой беззащитной и доверчивой сейчас – никак не дашь больше семнадцати!

– Реквизитором в Театр Комедии. Ну там, где Васильев из «Сплина» начинал, знаешь? Вот это была работа! А ведь у меня даже роль была, представляешь?

– И кого ты играл?

Сид таинственно прищурился и выдержал паузу.

– В спектакле «Аленький цветочек» у меня была роль моря.

Яна расхохоталась.

– Мо-о-оре? Вот это… Вот это да, какая карьера!

– Зря смеешься, – Сид шутливо выпятил губу. – Я, между прочим, с Михаилом Светиным работал, знаешь его?

Он кинул беглый взгляд на Яну и понял: не знает. Да и откуда бы, совсем другое поколение. Сиду неожиданно стало холодно, но он все же продолжил:

– Такой он вежливый мужик был. Всегда за руку здоровался, вперед пропускал… Хотя он звезда, а ты просто море.

– Он звезда, а ты просто море… – зачарованно протянула Яна. – Прямо про нас с тобой, да?

Сид самодовольно хмыкнул, наслаждаясь ее вниманием. Как же приятно быть чьей-то звездой, а не мальчиком на побегушках в нелепом фартуке! Он ощутил волну благодарной нежности к Яне.

– Быть морем – тоже важная работа, бэби.

Какое-то время на поляне было тихо, только потрескивали сучья в костре. Молчание нарушила Яна:

– Сид, а кто твои родители? Ты никогда о них не рассказывал.

Ну вот и все. Сид почувствовал, как екнуло сердце. Вечер был испорчен.

Что он мог ей рассказать? Что никогда не знал отца, а мать не видел уже почти двадцать лет? Кем она была для него?

Сид зябко передернул плечами.

– Холодает. Пошли уже домой? Простудишься!

Яна кинула на него долгий взгляд, и в ее пронзительных глазах-льдинках отразилась целая гамма чувств: любопытство, обида, понимание, сочувствие.

– Пойдем, – тихонько шепнула она.

Дома было тепло, топить в этом году начали рано. Сид торопливо прошелся по квартире, словно проверяя, все ли на своих местах. До конца коридора он не пошел, только украдкой кинул опасливый взгляд на плотно прикрытую дверь с облупленной краской. Все было в порядке, а на дверной ручке скопился толстый слой пыли.

Сид неожиданно развеселился. Он разлил оставшееся вино по бокалам и склонился над проигрывателем. Минутные раздумья – и комнату согрел обволакивающий голос Дженис Джоплин.

Янка отлично уловила его настроение. Не говоря ни слова, она зажгла все до одной свечи: строгие и прямые в старинном подсвечнике на столе, толстые, оплывшие, пахнущие корицей – на подоконнике. Причудливая тень жирафа заколебалась на стене, словно живая.

Пританцовывая, Яна подошла к Сиду, прижалась к нему и поцеловала его долгим поцелуем.

– Пойдем в постель? – тихонько мурлыкнула она.

Сид на секунду замер, прислушался к себе.

– Нет, – он уверенно улыбнулся. – Сегодняшний вечер для другого.

Он освободился из Яниных объятий, шагнул к деревянной шкатулке на полке и жестом фокусника достал глиняную трубку.

Яна с сомнением нахмурилась.

– Не знаю… Мне завтра рано вставать на работу.

Но Сид только отмахнулся.

– Давай-давай! Не спорь, тебе понравится.

Он ощутил на себе испытующий взгляд.

«Ну же, давай! Мне нужно это!»

– О’кей, – Яна пожала плечом.

Сид удовлетворенно кивнул.

Через четверть часа они лежали поперек постели, которая, казалось, покачивалась на волнах музыки. Сид почувствовал, как отпускает напряжение. Он внимательно следил за тенями, что бегали по потолку, когда проезжала машина. Слева от него лежала Янка: что-то тихонько напевала себе под нос и чертила кончиком пальца сложные узоры на руке Сида.

Внезапно его осенило, он рывком сел.

– Знаешь, бэби, – Сид потянулся за бокалом вина, – а ведь мои родители были художниками.