Ева Север - Трасса Ноль

У нее вырвался протяжный вздох.

Хотя, вообще-то, все началось еще раньше.

В первый рабочий день Яна столкнулась с местной звездой на кухне. Та сидела на диване точно так же, как сегодня. Из одежды – только бюстгальтер и крошечные трусики, кислотно-розовые.

Яна смущенно моргнула.

Девица курила тонкую сигарету и пила кофе из сиреневой, в тон волосам, чашки.

– А-а-а, ну привет. Ты кто? – чувственный с хрипотцой голос вогнал Яну в ступор.

– Яна, – она улыбнулась, непроизвольно поправляя воротничок рубашки. – Новый администратор. А тебя как зовут?

– Солнышко, – девица подавилась смешком, – куда ж ты так вырядилась? Тут тебе не ярмарка канцтоваров.

Она сбросила столбик пепла на пол и тряхнула своей неподражаемой шевелюрой.

– А впрочем, неважно. Значит, у нас новая уборщица.

Яна почувствовала, как краснеют уши. В ее обязанности и правда входило поддержание чистоты на кухне.

Девица встала, и Яну обдало тяжелым запахом сладких духов.

– Меня зовут Полина. И тебе лучше со мной дружить, Солнышко!

Она вышла с кухни так же, как делала все в этой жизни – вальяжно и неторопливо. На столе осталась стоять одинокая грязная чашка.

Нет, с этим надо кончать. Яне захотелось позвонить Владизу. Непонятно только зачем: доложить об инциденте или сказать, что она увольняется.

Но ее опередили. Мобильный ожил, на экране высветилось имя, от которого Яну бросало в дрожь.

– Алло, – выговорила она севшим голосом.

– Я не понял. Ты что там устроила?

Голос Владиза никогда не отличался теплотой, но сейчас в нем было столько ненависти, что Яна сжалась в комок.

«Полина. Конечно же, она все рассказала!»

– Я… Мне показалось правильным… – промямлила Яна.

– Что тебе показалось правильным?! – взревел Владиз. – Ебаря своего таскать ко мне на работу?

Яна еще ни разу не слышала, чтобы он повышал голос. Всегда спокойный, чуточку усталый, с брезгливой гримасой на лице… Однако же сейчас он, очевидно, был в бешенстве.

– Что?.. Я не понимаю…

– Слушай сюда, овца, – голос Владиза так и сочился презрением. – Я предупреждал, что у меня не бордель. Кому ты там сосешь, меня не интересует. Но на работе у меня все работают.

Яна почувствовала комок в горле. Она ждала разборок, но даже подумать не могла, что ее так грязно подставят.

И что теперь? Попробовать его переубедить? Это было невозможно.

– Владиз, это неправда, – все же выдохнула Яна. – Выслушай меня!

– Да мне насрать, что ты там блеешь, – бросил Владиз. – Сегодня твоя последняя смена, утром ключи заберу.

Яна хотела было сказать что-то еще, но он уже дал отбой.

Она с минуту посидела без движения, приводя в порядок мысли.

Первое чувство, которое ее накрыло, было облегчение. Всего за неделю она успела воспылать к этому месту чистой, незамутненной ненавистью.

Еще в первый день у Яны появилось стойкое ощущение, что она устроилась работать в зоопарк. Поначалу она честно пыталась наладить с новыми коллегами если не дружбу, то хотя бы контакт. А потом как-то внезапно, разом поняла: это бесполезно.

Яна тогда была на кухне – средоточии жизни их маленькой студии. Она ждала, когда вскипит чайник, и украдкой разглядывала сидящую на подоконнике модель. Кажется, ее звали Дашкой: на вид лет девятнадцать, какая-то удивительно уютная и теплая, почти красивая. Яна залюбовалась ее курносым носом и вьющейся каштановой челкой.

Дашка сидела, завернувшись в розовый халатик, и увлеченно ворковала по телефону:

– Котик, ну что ты! Вечно у тебя дела.

Девушка залилась ласковым детским смехом, и Яна невольно улыбнулась. Она представила парня, с которым разговаривала Дашка. Наверное, тоже совсем молодой, может, студент. Русые волосы, честные голубые глаза, веснушки, открытая улыбка. Яна почему-то решила, что он слегка картавит.

– А ведь у меня день рождения скоро… – вздохнула Дашка, и Яна сделала себе пометку: не забыть поздравить! – Ко-о-отик, а ты мне айфон подаришь? Ммм?

Улыбка сползла с Яниного лица: слишком уж хищным стал прищур модели.

– Обещаешь? – она подалась вперед, словно решалась ее судьба. – Котик! Ты у меня такой… Такой… Ты самый лучший!

Яна фыркнула. А Дашка уже расслабилась и даже принялась скучающе покачивать ногой.

– Ладно, мне бежать пора – пара начинается! Да-да, перезвоню после универа! Целую, м-р-р-р…

Она щелкнула ногтем по экрану телефона, сбрасывая вызов, и зло рыкнула под нос:

– Жмот поганый.

Яна посторонилась, пропуская девушку с кухни. Когда та была уже в дверях, Яна негромко спросила:

– Когда у тебя день рождения?

Дашка растерянно моргнула.

– В апреле, а чо?

Яна неопределенно пожала плечами.

Пустые лица, алчные стеклянные глаза. Нет, дружить здесь было не с кем.

И дело даже не только в этом. Каждый раз, когда Яна приходила с работы, ей не терпелось попасть в душ. Постоять под горячими струями воды, топя в клубах пара собственные страхи и грязь места, в котором вынуждена просиживать сутками.

Яна так и не сказала Сиду, где работает. Даже не потому, что он не одобрит или устроит скандал. Больше всего Яна боялась именно того, что он посмеется и скажет: «Отличная работа, бэби!»

А ведь Сид был не единственным, кому приходилось врать. Яна до сих пор со стыдом вспоминала короткий скайп-звонок маме.

«Да, мамочка, у меня все хорошо, конечно. Да, нашла работу, менеджером в офисе. Серьезная строительная компания, зарплата такая щедрая! Ну конечно, целиком белая…»

Рассказывая все это, Яна чуть не расплакалась – ведь мать, простая школьная учительница из маленького городка, верила ей безоговорочно и радостно кивала.

Вдобавок Яну все еще мучила совесть, что за все лето она так и не нашла времени вырваться домой хотя бы на недельку. И, уж конечно, она ни словом не обмолвилась про Сида.

«Да, мама, снимаю квартиру напополам с подружкой из универа…»

Яна утешала себя тем, что зато она теперь сможет помогать матери деньгами. Ведь так уж удачно сложилось, что администратор в фотостудии никак не может получать столько денег. А значит, Сид не заметит, что часть Яниной зарплаты отправится к матери.

Помогать матери! Эта мысль обожгла Яну. Как она сможет ей помочь, если Владиз ее увольняет?

Перед глазами замелькали картинки из прошлого: обшарпанные обои в их тесной квартирке, спрятанный за иконой конвертик со скудными сбережениями, мамины больные распухшие ноги, километровые очереди на базаре, которые нужно выстаивать, чтобы купить молоко подешевле.

Яна словно окаменела, только сердце билось часто-часто.

Ну уж нет. Она не позволит так просто лишить себя хлебного места!

На Яниных губах зазмеилась улыбка, такая же хищная, как у прочих обитателей этой нехорошей квартиры.